Клястицы примостились на севере Белоруссии, в глубинке. Тихое село с громким военным прошлым: 200 лет назад, 30 (18 по ст. стилю) июля 1812 года, в этих местах схлестнулись русские и французские дивизии, общая численность которых достигала 45 тысяч человек. Подробности о малоизвестном сражении Отечественной войны корреспондент «МК» выяснил с помощью краеведа из Витебска Дмитрия Старинца.
Огненная атака
Перейдя российскую границу, Наполеон направил основную часть своей Великой армии на восток, к Москве. Севернее главного, московского направления он выдвинул два отдельных корпуса.
Русские войска, противостоящие французам на северо-западном направлении, оказались не так многочисленны. А главной силой, предназначенной для прикрытия дальних подступов к Северной столице, был специально выделенный из армии Барклая-де-Толли
Два наполеоновских маршала предполагали соединиться в районе городка Себеж и отрезать Витгенштейна от его главной базы — Пскова. Но это впоследствии, а пока... Макдональд увяз на дальних подступах к Риге, маневрируя против защитников города и надеясь добиться успеха малой кровью. Ну а его коллега Удино никак не мог преодолеть Западную Двину.
Видимо, этот французский военачальник хорошо усвоил правило «не зная броду, не суйся в воду», а потому хотел воспользоваться для форсирования реки надежными «официальными» переправами. Ближайшая из них была у Динабурга (нынешний Даугавпилс), однако небольшой гарнизон города активно обстреливал французских солдат, и потому маршал предпочел избежать чрезмерных потерь и двинулся вдоль берега вверх по течению Западной Двины — до следующей удобной переправы. Ее нашли только под Полоцком — в результате французский корпус сильно удалился от дивизий Макдональда. В то же время Удино вдохновился идеей зайти в тыл русскому корпусу и одержать заветную победу.
Витгенштейн находился между молотом и наковальней: войска Макдональда угрожали с северо-запада, Удино — с востока. Однако теперь у русского генерала появился шанс попробовать добиться успеха, атаковав один из неприятельских корпусов, пока другой не поспел к нему на помощь. «Я решился идти сегодня же в Клястицы, на Псковской дороге, — писал Витгенштейн в своем донесении 17 июля, — и
Первым боем Клястицкого сражения стала атака, предпринятая авангардом русского корпуса под командованием генерала Якова Кульнева. Днем 30 (18) июля эскадроны Гродненского гусарского полка атаковали дивизию Леграна возле соседней с Клястицами деревушки Якубово. Завязавшийся бой продолжался до позднего вечера. Русские потеснили неприятеля, но захватить деревню не смогли.
Едва забрезжил рассвет дня 19 июля, сражение разгорелось с еще большей силой. Удар французских батальонов был отбит огнем русской артиллерии, а потом наши двинулись в наступление. Наполеоновские войска откатились к Клястицам. Уже к семи утра русские батальоны захватили правый берег протекавшей через село речки Нищи. На противоположном высоком берегу закрепились французы. Атаковать врага в этих условиях было очень трудно. Единственная удобная переправа через реку — деревянный мост. Однако Удино, поняв всю серьезность угрозы со стороны русского корпуса, распорядился его поджечь.
Наверное, вид пылающей над водой бревенчатой конструкции успокоил французских солдат, внушил им уверенность, что теперь быстрая атака противника на их позиции невозможна. Рано радовались, мусью!
Число русских войск на левом берегу все прирастало. Клястицы были взяты, и войска Удино начали спешное отступление по дороге к Полоцку. Возглавляемый Кульневым авангард русского войска кинулся преследовать врага. В первые же часы удалось захватить почти весь обоз корпуса Удино и около 900 человек пленных.
«...В деле при Якубове и в сражении при Клястицах... [наши] полки мужеством и храбростью делали невероятные усилия, которых не могу довольно описать. Все, что им ни противопоставлялось, батареи и сильные колонны, несмотря на ожесточенное, упорнейшее защищение, опрокидывали они и истребляли штыками и действием артиллерии. Все селения и поля покрыты трупами неприятельскими... Я намерен прогнать неприятеля за Двину в Полоцк...» В донесении, отправленном царю, Витгенштейн указал потери своего корпуса: 4300 человек. Урон, нанесенный врагу, по оценке генерал-лейтенанта, был гораздо больше. Пленных взяли около 3 тысяч, а общее количество убитых и раненых достигало 10 тысяч.
Лучший русский офицер
20 июля командир русского авангарда Я.Кульнев продолжил погоню за отступающими французскими частями. Хотя под началом у храбреца был лишь небольшой отряд, он буквально прилип к неприятельскому арьергарду. Лихой русский генерал-майор рискнул даже форсировать вслед за французами реку Дриссу. Столь опрометчивый шаг увлекшегося погоней Кульнева дорого ему стоил.
Вот как описывал события ротмистр Ю.Елец: «Граф Витгенштейн отдал категорическое приказание Кульневу преследовать противника, отнюдь не переходя за Дриссу. Но пылкий Кульнев не исполнил приказания: переправился через реку, налетел на рассвете на генерала Корбино, опрокинул его бригаду, стал преследовать, но в пылу свалки и за пеленой тумана не заметил, что все силы Удино двинулись на него...»
По распоряжению наполеоновского маршала была устроена засада, в которую 22 июля и попали наши солдаты. Спрятанные на лесистых холмах французские батареи открыли убийственный огонь по небольшому русскому отряду. Поняв, что неприятель против него сосредоточил крупные силы, Кульнев скомандовал отступление назад. Французы преследовали наш отряд. В районе переправы через Дриссу у деревушки Сивошино французское ядро попало в Якова Петровича. По рассказам очевидцев, смертельно раненный генерал снял со своего мундира все ордена и передал их адъютанту: «Возьмите, спрячьте сии знаки... Пускай враги не порадуются, увидя в охладевшем трупе моем не генерала русского, но простого воина, положившего живот свой за Отечество».
Яков Кульнев оказался первым русским генералом, погибшим в Отечественной войне 1812 года. Это был замечательный военачальник, в молодости прошедший боевую школу в войсках, которыми командовал знаменитый А.В.Суворов. Яков Петрович успел поучаствовать во многих боевых эпизодах войн против Наполеона, так что имя этого русского генерала было хорошо известно французскому императору. В своем письме, отправленном Жозефине Богарнэ в Париж, Бонапарт написал: «Вчера убит Кульнев, лучший русский офицер кавалерии». По странному стечению обстоятельств крайние точки биографии Кульнева географически почти совпали: он родился в селе Клястицы, а скончался буквально в нескольких верстах от него. На месте гибели героя на берегу Дриссы, в окрестностях деревни Сивошино, впоследствии был установлен памятный знак.
Но вернемся к событиям июля 1812 г. Лишившийся своего командира русский авангард отступил к основным силам корпуса. Французы под руководством генерала Вердье преследовали отряд, надеясь на его плечах ворваться в расположение полков Витгенштейна. Однако добиться успеха им было не суждено: в столкновении с дивизиями
Конечно, все прекрасно понимали, кому империя обязана столь благоприятным исходом. Сам император Александр I назвал Витгенштейна «спасителем Санкт-Петербурга». Государь повелел щедро наградить командующего
* * *
В отличие от Смоленска, Бородинского поля, Тарутина село Клястицы не удостоилось сооружения внушительного мемориального комплекса. Правда, еще в дореволюционное время к юбилею Отечественной войны здесь поставили памятник — типовой чугунный обелиск, специально спроектированный тогда для увековечивания памяти той военной кампании по разным городам и весям российским. Однако монументу был уготован недолгий век: в
Напоминания о Клястицком сражении и его героях можно найти и в столичных городах России. В зале Государственного Эрмитажа, посвященном Отечественной войне 1812 года, среди других картин демонстрируется полотно Питера Гесса «Битва при Клястицах». А в Москве одна из улиц названа в честь генерала Кульнева. Вот только большинство горожан, к сожалению, не знают, где и как прославился этот русский военачальник; в лучшем случае москвичи выражают уверенность, что это один из героев Бородинской битвы.
