Я проснулась от дребезжания будильника в телефоне. Экран злобно высвечивал цифры 4.15. То время, когда в Москве многие мои друзья только ложатся спать, в горах почему-то называется утро. Натянув поглубже на уши шапку, я переползла из спальника в пуховую куртку. Луч фонарика проваливался в темноту — утро такое, что хоть глаз выколи, а в высокогорной каморке, куда я заселилась на очередной ночлег, лампочки не предусмотрели. Хотя у соседей была. Почти на ощупь отыскала тяжелые трекинговые ботинки и железную кружку. Напялила заледеневшую обувь, отодрала от кружки примерзшую зубную щетку, отдышалась и выкатилась на гималайский склон — начинать новый день нашего восхождения. Господи, ведь никто меня не заставлял сюда тащиться!
А начиналось все, как обычно, просто: подруга нашла дешевые билеты в столицу Непала, Катманду. Дорожка эта нами была уже хожена, но такая уж страна Непал — один раз зацепила и больше не отпускает. Ехать решили сразу, но пока обсуждали маршрут, билеты начали стремительно дорожать, надо было быстро принимать решение. И тут стало очевидно: нет смысла придумывать что делать в стране, в которой есть Эверест. Надо просто на него посмотреть. И как можно ближе. Вот вам и планы на отпуск.
Обувь сменить, палки купить
Если не знаешь, как подойти к решению задачи, начни с самого простого. Все, что связано с Эверестом, начинается с базового лагеря. С него начинают восхождение на «крышу мира» серьезно настроенные альпинисты, и им же заканчивают путешествие в Гималаи «чайники» типа нас. Базовых лагерей на Эвересте два: один с китайской стороны, другой в Непале. Альпинисты чаще предпочитают Непал. Говорят, здесь меньше дует. Чайников же привлекают сюда цены, благоприятный визовый режим и дружелюбный прием. В Непале туристам все еще искренне рады не только туроператоры, но и местные жители. Открывшаяся в середине прошлого века для внешнего мира страна жадно поглощает любую его информацию. Но и сама сильно притягивает внимание. Поток туристов растет со скоростью горной лавины. В ответ четко работает основополагающий признак капитализма — Интернет пестрит предложениями. Наиболее популярное — совершить незабываемое путешествие к базовому лагерю. И сразу масса восторженных отзывов, заверения турфирм, что поднимется даже ребенок... Вдруг оказалось, что самая высокая точка на земле — одна из самых доступных обычному человеку. Ну если не сама вершина, то уж окрестности ее точно. Не раздумывая, мы выбрали «классику» — базовый лагерь Эвереста (высота 5300 м) и вершина горы Кала-Паттар (5500 м). Потом уже на самой этой вершине GPRS показал нам высоту 5660 (официально последний раз ее фиксировали еще до изобретения этого прибора), что на несколько метров выше Эльбруса! Так высоко мы никогда не поднимались, поэтому без колебаний решили идти.
Однако первое же общение с гидами немного остудило наши горячие головы. Появился список рекомендуемых лекарств на случай гипоксии (горной болезни, или «горняшки» в просторечии), вопросы про физическое состояние. Да и тренер подруги, берущей почти олимпийские высоты в спортзале, услышав новость, озадаченно похлопал глазами и «вкатил» ей к обычному режиму еще час беговой дорожки с немыслимым уклоном. Но к трудностям нам не привыкать, мы набили рюкзаки теплым барахлом и прилетели в Катманду.
В офисе турфирмы нас встретили радушно, но настороженно. Прекрасно говорящий по-русски непалец Прем, который и повел нас покорять Гималаи, кисло смотрел на наши «проверенные» кроссовки и терпеливо слушал размышления на тему «без трекинговых палок подниматься легче, лучше руки оставить свободными». Когда запас наших туристических познаний иссяк, коротко постановил: обувь сменить, палки купить. И мы потащились на шопинг. В Катманду турист может купить все. И если сильно озадачится, это «все» окажется вполне приемлемого качества. Но в большинстве случаев качество здесь настоящее азиатское. Хотя комфорт на высоте вам будет обеспечен. Да и цены полностью искупают возможную «одноразовость». В комплект к ботинкам на толстой подошве и трекинговым, похожим на лыжные, палкам (они действительно сильно облегчают подъем, ведь у человека получается не две, а четыре точки опоры) нам велено было купить хорошие солнечные очки и крем от загара. Да и продавцы упорно напоминали про носочно-чулочную и другую мелочь. И не думайте, что непальцы хотят вас развести, не научились еще. Потом, поднимаясь все выше и выше, вы не раз добрым словом вспомните продавца, который таки «втюхал» вам шерстяные варежки и шапочку с ушами.
На следующий день рано утром мы грузились в крохотный, на 20 посадочных мест, самолетик, чтобы лететь в Луклу (2280 м), откуда начинаются почти все туристические горные маршруты Непала.
— Постарайтесь занять места слева в самом начале, не пожалеете, — шепнул нам Прем.
Заняли и не пожалели. С правого борта всходило ленивое гималайское солнце, и наши иллюминаторы показывали картинку, способную украсить любой туристический буклет. Ступенчатые от рисовых полей горы, яркие красные пятна монастырей на вершинах. Иногда, огибая очередную гору, мы пролетали так близко к скале, что можно было сосчитать кур в деревенских дворах. 40 минут самолетной экскурсии по Гималаям, и наш самолетик садится на самую высокогорную и короткую взлетную полосу в мире, уверенно приближаясь к скале. Когда кажется, что все потеряно и Эверест я уже никогда не увижу, он лихо разворачивается и паркуется в ряду таких же воздушных лилипутов. Мы выходим и вдыхаем чистый горный воздух. До нашей вершины еще 3300 метров.
Вообще-то Гималаи встретили нашу группу очень хорошо. Никаких мелких подлянок в виде безнадежно плохой погоды за 11 дней пути, а Эверест хмуро, но вполне дружелюбно показывался во всех отведенных природой для этого местах. Первый день восхождения к базовому лагерю был похож на рекламный ролик: почти всю дорогу спуск вниз, а вокруг бирюзовые реки с подвесными мостами, залитые солнцем горные склоны, в которые аккуратно, как на старинных полотнах, вписаны деревушки (надо сказать, порядком разбогатевшие за последние годы за счет бесконечного потока туристов — спутниковых тарелок здесь не меньше чем у нас на Рублевке, благо что и сами спутники поближе). Иногда мы наблюдали практически цирковые номера местных «джигитов», проносящихся на лошади галопом по шаткому подвесному мосту. Яркие краски и пронзительно синее небо днем и усыпанное, почти белое от звезд ночью... Горы расстарались на славу, принимая очередную порцию туристов. Пригретые солнцем, мы верили, что все у нас получится.
Уже на второй день, карабкаясь вверх, я начала припоминать, что «умный в гору не пойдет». Хотелось вызвать спасателей и в ожидании лечь на тропинку, которую постоянно приходилось делить с местным грузовым транспортом — караванами вьючных осликов, яков и гибрида коровы и яка (уж как их непальцы скрестили, не поймешь — коровы не поднимаются выше 3000 м, а яки отказываются спускаться ниже 4000 м) с неблагозвучным для российского уха названием «джоппи». Прем так и не смог заставить нашу группу называть этих животных по-непальски.
Есть на этих тропинках, протоптанных до состояния горного шоссе, и другой грузовой транспорт — шерпы, народ испокон веков живущий в Гималаях. Настоящие горные сверхлюди невысокого роста и довольно щуплы на вид. Но если вам надо затащить на высоту 5000 метров шкаф или холодильник, смело нанимайте шерпа. Он обмотает груз веревкой, загрузит себе на спину, укрепив на лбу ремнем, и пойдет в гору. Надо честно признаться: основной наш багаж тоже несли шерпы. Связывая вместе два-три вызывающие у нас ужас рюкзака, они взваливали их на спину и бодрым шагом топали вверх. Мы же, взвалив на спины непосильные ноши рюкзачков с кремом от загара и фотоаппаратом и все менее уверено перебирая палками, тащились сзади (а ведь в спортзале казалось, что мне позавидуют горные козы!). Рядом бодро шагал Прем, распевая непальские песни для поднятия туристического духа. Мой дух уже почти был сломлен, от обиды хотелось ударить его палкой, но силы нужны были, чтобы переставлять ноги. К ночи мы добрались до главного перевалочного пункта на маршруте — столице шерпов Намче-Базара (3440 м).
Он не самый красивый
— Не волнуйтесь, до базового лагеря дойдут не все, — вещал за ужином молодой человек в центре стола.
— А вот горняшка как раз всех накроет, — вторил ему сосед.
В группе, к которой мы присоединились для восхождения, похоже, были в основном оптимисты. Мы вопросительно посмотрели на Према.
— Мы пойдем очень медленно, все будет хорошо! И аптечка у нас очень хорошая. И страховка ваша рассчитана на спасательный вертолет, — заворковал Прем. — Но о малейшем недомогании сразу же говорите!
Намче — последний оплот полноценной цивилизации с хрустящим постельным бельем, простынями-грелками и горячим душем в номере. Город расположен на склоне как амфитеатр вокруг главной площади с буддийской ступой. Почти все гостиницы построены с номерами только с одной стороны — там, где вид на снежные вершины, со стороны же скалы только коридор. Наутро, разлепляя глаза, я вижу черный квадрат окна, мы собирались встречать рассвет.
Поднимаемся по каменной лестнице-улице вверх к большой поляне. Она за чертой города. Отсюда, по словам Према, лучше всего виден Эверест. Залитые холодным светом полной луны, будто отлитые из стали, стоят шеститысячники. От дыхания идет пар, мы ежимся и кутаемся в куртки. Пока выползали на поляну, не заметили, как посветлело небо. Усевшись рядком на камнях, продолжая дремать, мы начали ждать чуда. Оно случилось вдруг: из-за вершины прямо перед нами «выстрелил» луч света, и сразу включилась, заиграла золотым огнем снежная вершина у нас за спинами. Мы завертелись, как испуганные воробьи. Одна за другой, сверкая и переливаясь, оживали горы. За этим великолепием мы сначала забыли о самом главном.
— Где?! Где же он? — вдруг всполошился кто-то. Мы кинулись к гидам.
— Вон между двумя вершинами темнеет, — Прем показал в сторону мрачной скалы, возвышающейся над остальными. — У него склон с этой стороны крутой, снег сдувает, поэтому он темный.
Мы стояли и смотрели на то, ради чего ехали в такую даль.
— Что-то он не самый красивый, — озадаченно проговорила я.
— А ему и не надо быть самым красивым, — ответил кто-то сзади. — Достаточно того, что он самый высокий.
Возвращаюсь в номер собрать вещи и замираю — за окном как на параде выстроились залитые солнцем снежники. Я понимаю, что ни один вид на море из пятизвездочного отеля не вызывал в моей душе такого восторга. Из оцепенения меня выводит стук в дверь, надо поторапливаться.
Вообще вся жизнь в горах проходит рано утром, пока не усилился ветер и не наползли тучи. Мы вставали в
— Так организм приучают к высоте, пытаясь избежать сильных приступов гипоксии, — объяснила нам на одной из стоянок спасатель из США Мария, уже несколько месяцев работающая в Непале. — Чем выше, тем меньше кислорода в воздухе. От его нехватки организм человека начинает сильно страдать. При сильном недомогании человеку нужно дать подышать кислородом или отправить вниз. Другого способа нет.
Подготовить организм заранее к этому невозможно, да и привычка не всегда помогает. 70 процентов пациентов Марии — шерпы с «горняшкой». А ведь они весь сезон носятся по Гималаям как челноки. И у гидов, стоит им, например, пару месяцев поваляться у моря, на высоте начинается канитель не меньше чем у туристов. Подвох в том, что реакция организма на кислородное голодание непредсказуема. Уже на обратном пути мы узнали, что из группы, прилетевшей в Луклу вместе с нами, с маршрута на спасательном вертолете вывозили молодого парня с отеком легких. И случилось это еще в Намче-Базаре, в котором у нашей группы не то чтобы головной боли, похмелья-то толком не было. «Горняшка» не зависит от возраста. Поднимаясь все выше, мы постоянно обгоняли иностранцев такого преклонного возраста, что начинало казаться, будто мы в санатории на минеральных водах. Всю дорогу, выходя на маршрут, мы почти сразу утыкались в группу японских пенсионеров, которые черепашьим шаром ползли вверх. Спотыкаясь о камни, чертыхаясь, мы обгоняли этот «восточный экспресс». А потом обессиленные, привалившись спиной к булыжникам, смотрели, как они монотонно семенят мимо нас. По утрам они выглядели так бодро, как будто втянули в свои легкие весь кислород из воздуха.
В нашей группе «горняшка» накрыла всех. Каждое утро за завтраком мы хмуро рассматривали свои помятые физиономии. Такое увидишь разве что с утра 1 января. Парни вяло спорили, у кого уже «горняшка», а у кого банальное похмелье. Мы про себя все знали точно, потому что алкоголь даже не нюхали. Ноги отекли и плохо влезали в обувь, отражение в зеркале вызывало негодование, болела голова, любые простые движения приводили к одышке. Группа сидела на цитрамоне, который помогал ненадолго. Выход на маршрут с утра был сродни подвигу. Но потом пригревало солнце, организм оттаивал, и дорога уже не казалось такой невыносимой. Оказалось, что существует много способов облегчить себе жизнь на высоте. К середине пути мы собрали от более опытных туристов столько информации о том, как правильно дышать, идти, чем лучше питаться, что трудности первых дней вызывали лишь горькую усмешку. Да, от «горняшки» застраховаться нельзя, но избежать массы трудностей можно соблюдением некоторых правил, продуманной экипировкой, хорошей физической подготовкой и правильным душевным настроем. Основа его проста — понять: сложно будет в любом случае, и какова бы ни была твоя цель, горы могут внести в планы совершенно непредсказуемые изменения. Даже при самых амбициозных планах шансы вернуться живым и здоровым есть только у того, кто готов при необходимости их оставить и спуститься вниз.
Но, оказывается, именно в душевном настрое российский турист сильно отличается от иностранца. Японцы, европейцы, американцы едут в Гималаи спортивно отдохнуть. Поднимаясь в горы обычным туристическим маршрутом, они не ставят себе великих целей. Просто идут увидеть всю эту красоту и как следует размять косточки. Некоторых везут на яках, и тогда им еще намного теплее. Поэтому они и сходят с маршрута чаще наших соотечественников. Наш гид, как ни силился, не мог вспомнить, чтобы в его группе снялся из-за недомогания (критические ситуации не в счет) хоть один турист из России. Даже более внимательные к своему здоровью женщины стремятся достичь намеченной вершины. Помните, как у Высоцкого: кто здесь не бывал, кто не рисковал, тот сам себя не испытал? Это подход российского туриста.
Когда я обессиленно опустилась на камень, достигнув самой вершины нашего путешествия на горе Кала-Патар, все испытанные трудности вдруг стали мелкими и незначительными. Передо мной от горизонта до горизонта тянулась череда высочайших гор на земле. За этим и идут на Кала-Патар. Эта черная скучная гора торчит у ледника Кхумбу, на котором обосновался базовый лагерь. Именно с нее открывается самый красивый вид на величайший гималайский хоровод: Кхумбуцзе, Чангцзе, Лхоцзе, Нупцзе. И над ними хмурый, как обычно, Эверест.
В душе было абсолютное счастье и гордость собой. Гордость безо всяких «но». В обычной жизни такого не бывает. В голове крутилась еще одна строчка из Высоцкого: внизу не встретишь, как ни тянись, за всю свою счастливую жизнь десятой доли таких красот и чудес...
Я сидела и понимала: теперь выше меня только звезды, ну и совершенно ненормальные альпинисты.
Шрия: встреча и прощание
В ожидании ужина мы кучковались у центра вселенной — железной печки, которую непальцы топят кизяком (лепешками из высушенного навоза яка). На этих печках кипятится чай, здесь греются и обсыхают туристы. Другого отопления нет. Выше 4000 м нет ни единого деревца. С электричеством тоже беда — днем шел дождь, и солнечные батареи (практически единственный местный источник электричества) простояли без дела. Наша группа устроилась на ночлег в самом высокогорном населенном пункте планеты — Горак-Шеп (5170 м). До базового лагеря рукой подать.
В атмосфере уютной теплушки все быстро становятся «своими». Как-то сам собой жестами и кивками завязался разговор с молодой смуглой женщиной за соседним столом. Шрия Шах — канадка непальского происхождения, спустилась со второго лагеря (6600 м) переждать непогоду. Еще пару дней отдыха — и обратно наверх. Сначала базовый лагерь, потом второй, третий, и дальше на вершину. Мы резко выходим из спячки: как, прямо на вершину?! Мы еще не отошли от шока, а Прем уже в роли толмача — выспросил подробности и переводит нам. Покорить Эверест — детская мечта Шрии. Еще маленькой девочкой в Катманду она услышала про первую непальскую женщину Пасанг Ламу, поднявшуюся на Эверест. Пасанг погибла при спуске с вершины, и Шрия решила покорить непокорную вершину. С тех пор она повзрослела, вышла замуж, жила в разных странах, но мечта не изменилась. Шрия несколько раз пыталась покорить Эверест. В этом году, в очередной раз оставив дома в Канаде мужа, она приехала в родной Непал.
Те, для кого базовый лагерь — отправная точка, не праздношатающиеся туристы. Каждый ставит своей целью покорить вершину и стать хоть в чем-то первым. Простые титулы — «первый житель своей страны», «первая женщина», «самый молодой, старый, быстрый» — уже кончились. Теперь придумывают что-то новое. Шрия призналась, что хочет быть первой канадкой азиатского происхождения, покорившей Эверест. А я все никак не могла понять, как она умудряется на такой высоте так хорошо выглядеть. Неужели ей не холодно, не тяжело?! Должен быть какой-то секрет! В ответ Шрия только смеялась и качала головой:
— Что ни наденьте, все равно холодно. К этому привыкнуть невозможно. Телогрейки надо, конечно, подобрать правильно, но мой секрет — красивое нижнее белье, хороший парфюм и наверх! Вы завтра в базовый лагерь? Я тоже пойду.
На следующий день по дороге к базовому лагерю нас остановил нарастающий гул, переходящий в грохот. Мы изумленно завертели головами.
— Лавина, — потыкал пальцем в сторону вершины напротив Прем. Он уже доставал фотоаппарат. С вершины шеститысячника будто кто-то огромным языком слизывал снег. Мы завороженно смотрели, как снежная масса набирает скорость, поднимается в воздух огромным облаком и падает, укрывая собой причудливые изгибы ледника Кхумбу. Чуть дальше внизу крохотными желтыми пятнышками колыхались палатки лагеря. Я вдруг вспомнила, что совсем недавно мы ныли, упрашивая Према пойти нижней дорогой вдоль ледника. Хорошо, что не пошли. Около первых палаток базового лагеря мы наткнулись на новозеландцев, фотографирующихся со спущенными штанами. Спрашиваем: вы так готовитесь идти наверх?
— Нет, конечно! — лихие ребята натягивают штаны. — Мы здесь переночуем — и вниз.
Да, народ в лагере разношерстный. Кто-то скачет по леднику от радости, что дошел, кто-то готовится к главному событию своей жизни. А кто-то прилетает пофотографироваться. Прем рассказывает, что у состоятельных людей это стало модно. Не желая толкаться на тропинках и бороться с «горняшкой», они прилетают в лагерь на вертолетах из Луклы (стоит это удовольствие около 6 тысяч долларов) или частных самолетах из Катманду, дышат разреженным горным воздухом, фотографируются и отправляются обратно. Наиболее экстремальные богачи нанимают чуть ли не целую армию шерп, которые за кругленькую сумму почти на руках тащат туриста на вершину.
Хотя и самостоятельное восхождение — удовольствие не из дешевых. За право подняться на вершину со стороны Непала группа из 7 человек должна выложить около 50 тыс. долларов. Еще 5 человек могут присоединиться по 10 тыс. долларов каждый. Если выбирается классический маршрут через южную седловину, еще 20 тыс. с группы. При этом необходимо запастись хотя бы двумя баллонами с кислородом, которые стоят больше тысячи долларов, для прохождения «зоны смерти» — последних 700 метров до самой вершины. Здесь количество кислорода в воздухе в три раза меньше, чем у нас, внизу. Однако в сезон (март — конец мая и август—октябрь) каждый год набирается около 200 «ненормальных», полных решимости покорить самую высокую точку земли.
Только вот ни решимость, ни деньги не гарантируют результата. Горы вносят свои коррективы. Иногда с помощью самих же туристов. Шрия дошла до вершины, но стать первой канадкой азиатского происхождения покорившей Эверест ей не суждено. Уже в Москве мы узнали, что она, как и женщина, подарившая ей главную мечту жизни, погибла на спуске. Погибла, попав в «затор» из спускающихся в «зоне смерти»! В прошлом сезоне из-за большого наплыва альпинистов правительство Непала грозилось ограничить поток туристов. Пропускная способность веревочных лестниц, которые устанавливают специальные шерпы, оказалась слишком мала. Иной возможности пройти не существует, и обессиленным людям пришлось несколько часов ждать возможности начать спуск. 
За всю историю покорения Эвереста до вершины дошло около 1350 человек из 58 стран мира. Назад не вернулось 160 человек. Люди замерзают на спуске, срываются в трещины, не выдерживают кислородного голода. Но каждый год приезжают все новые «ненормальные», которые упорно лезут вверх. Ну почему же так тянет человека покорить Эверест?! Еще в начале прошлого века первый «ненормальный» Джордж Мэллори коротко ответил: «Потому что он есть!»
Редакция благодарит
турфирму Himalayan Glacier Trekking P. Ltd
www.himalayanglacier.com
www.himalayanglacier.ru
Директора по связям с российскими клиентами Дениса Липатова
skype: den.lipatov
+977-980-8889034
и лично русскоговорящего гида Према за организацию трекинга в Гималаях.
