Точного числа детей, исчезнувших на бескрайних российских просторах либо ставших жертвами насилия взрослых, не знает никто. И потому, что есть проблемы с единой базой данных, и потому, что каждый третий из тех, кого нашли, вскоре исчезает снова, и потому, что далеко не все семьи считают нужным искать пропажу.
Ясно одно: речь идет о десятках тысяч несовершеннолетних: по данным администратора содружества волонтеров «Поиск пропавших детей» Дмитрия Второва, в одной Москве в 2011 году на обслуживании социальных служб находились 60 тыс. семей и свыше 100 тыс. детей, готовых пуститься в бега либо ставших жертвами насилия. В том числе 1 тыс. детей — непосредственно в социально опасном положении (одних пропавших по России в 2011 году набралось 18 тыс. — по 50 детей в день). Цифры пугающие. Между тем ищут пропавших или заботятся о реабилитации жертв насилия в России в основном волонтеры.
— У нас не хватает главного: системы, организованной государством, — сформулировала главную проблему глава центра помощи пострадавшим от сексуального насилия «Сестры» Мария Мохова. — Создание стационаров и реабилитационных центров должно быть включено в государственную программу. И оплата труда профессионалов-психологов для реабилитации — тоже!
Необходимо, по словам Моховой, и профинансировать особое обучение силовиков: судей, следователей, сотрудников детских комнат. «А то следователи, работающие с детьми, подвергшимися сексуальному насилию, часами — под запись — заставляют их говорить об этом. А потом меняются, дело берет другой следователь, и все начинается сначала... Это же колоссальный стресс даже для взрослой жертвы насилия. А что переживает маленький человек?!»
Кроме того, заявили участники слушаний, стране необходим единый информационный центр помощи детям, попавшим в сложные обстоятельства. А также — срочное издание интернет-методичек с описанием действий семьи в критической ситуации. Власти же не только не намерены предпринимать дополнительных усилий, но норовят отобрать даже то, что есть сейчас.
— Социальное неблагополучие растет. Между тем из московских школ удаляют социальных педагогов. Так что теперь не то что оказывать помощь проблемным детям, а формировать базу групп риска будет некому, — констатировал психолог Александр Свердлов.
Вот и стараются волонтеры: креативничают, придумывают разные проекты. Кстати, есть среди них полезнейшие. Взять хотя бы социальный проект помощи пропавшим и пострадавшим детям в сети Интернет «НеДопусти!». Его задача, по словам координатора Урвана Парфентьева, — «защита детей в условиях информационного общества, и в первую очередь — от сексуальной эксплуатации».
Чего только не позволяет эта программа! И легко подать веб-заявку на поиск пропавшего ребенка (с фото- или видеоизображением и неограниченным количеством информации об исчезнувшем) и тут же получить постоянного сопровождающего — куратора случая, который поможет и с консультацией, и с поисками, и с последующей психологической реабилитацией. И прекратить интернет-оборот сцен сексуальной эксплуатации детей (сделать это в отличие от официального пути можно анонимно, а главное, не пересылая ссылок на преступный контент, что по нашему чудесному законодательству подпадает под статью о распространении детской порнографии). И обеспечить трансграничное взаимодействие с борцами с детской порнографией в зарубежных странах (спрятать там регистрацию криминальных сайтов после запуска программы стало нереально). Наконец, с помощью проекта в стране впервые появилась открытая единая полная база данных пропавших детей по всей стране (сейчас в ней более 500 активных карточек, в то время как в других — по
Полиция же в основном призывает их искать детей, а «не выявлять и наказывать лиц, причастных к насилию над ними. Например, не выманивать их с помощью провокаций в социальных сетях и не выводить на встречу. Это может оказаться опасным для самих волонтеров или сорвать операцию правоохранительных органов», — предостерег участников слушаний представитель
