Судья Татьяна Неверова зачитывала приговор полтора часа. При этом лица представителей обоих сторон процесса почти не выражали эмоций. Сам Кратов остался спокоен, даже когда прозвучало судьбоносное решение. Он вышел из здания Фемиды вместе с супругой Татьяной и представителем организации, которая взяла его под свою защиту, — «Офицеры России». Кратов тут же направился в Бутырку. У него сегодня обыкновенный рабочий день. К тому же коллеги в СИЗО, по его словам, переживают, и надо как можно скорее им все рассказать.
— Я свое первое интервью дал «МК». Поэтому и это, которое будет последним, тоже решил дать вам, — начинает Кратов.
— Дмитрий, было что-то неожиданное для вас на процессе? Удивил приговор?
— Нет, я с самого начала верил в свою невиновность. А неожиданностью для меня было, когда я 18 июля 2011 года по телевизору со слов ведущей Екатерины Андреевой узнал, что меня считают виновным в гибели Магнитского, и возбудили против меня уголовное дело.
— С тех пор прошло полтора года. Каким было это время?
— Очень трудным. Нарушился весь мой привычный образ жизни. Следователи, журналисты, заседания судов... Но я продолжал работать (правда, в другой должности и в качестве не аттестованного, то есть гражданского врача). Руководство ФСИН поддержало меня, так же как и рядовые сотрудники. И работа как-то отвлекала от тягостных мыслей.
— Если была бы возможность вернуться в прошлое, что бы изменили с учетом случившегося?
— Я много раз все прокручивал в голове. У меня было достаточно времени для этого. Но я считаю, что сделал все правильно с учетом тех объективных условий, в которых работал. В СИЗО нехватка докторов, нет лаборатории, диагностического оборудования. Медики в уголовно-исполнительной системе получают копейки, а работа очень тяжелая — и морально, и физически. Для Магнитского я сделал все, что было в моих силах, с учетом тюремных условий.
— Но мать Магнитского так не считает... Думаете, она простит вас?
— Вряд ли. Она в моем лице видит всю уголовно-исполнительную систему. Я единственный обвиняемый по делу о смерти Магнитского, а значит, и отвечать должен. Но я уже и через вашу газету, и лично выражал матери Магнитского искренние соболезнования.
— И все-таки сейчас вы жалобам Магнитского, будь он жив, уделили бы больше внимания?
— Я всегда стараюсь не обращать внимание на статью, по которой обвиняется человек. И не делать различия между заключенными. Так что поступил бы точно так же.
— Среди тех, кто был в зале во время оглашения приговора, больше ваших противников или защитников?
— Противников. Это связано с отношением в обществе к представителям моей профессии. Большинство людей в нашей стране агрессивно настроены к сотрудникам ФСИН. И я хочу сказать таким — а вы не критикуйте, а приходите и сами поработайте, мы уступим наши места.
Сегодня у заключенных прав больше, чем у сотрудников. За арестантов всегда заступаются всевозможные общественные организации, правозащитники. И случись что с одним из заключенных, могут лишиться рабочего места многие сотрудники, включая начальника всего СИЗО. А за сотрудников никто не заступается. Единственная организация, которая поддержала и морально, и дала адвоката, — «Офицеры России».
Кроме того, сегодня зачастую люди в изолятор попадают с букетом заболеваний. На воле они не были у врача десятилетиями. Не делали флюорографию, не проходили диспансеризацию. А в условиях стресса, смены обстановки все их болезни активизируются.
— Но с Магнитским была ведь другая ситуация?
— Почему же. Мать говорила, что он не обращался к врачам (даже медкарточки не имел), потому что чувствовал себя совершенно здоровым.
Комментарии представителей компании, в которой работал Магнитский:
— Оправдательные приговоры в нашей стране — большая редкость, и составляют, по оценкам, около 1%. Но другого приговора трудно было ожидать, учитывая то, что потерпевшим не дали возможности ни допросить свидетелей, ни провести независимую медицинскую экспертизу. Формулу обвинения следствие с самого начала строило на ложных посылах — что якобы Сергей Магнитский умер не в результате хладнокровных истязаний и убийства, а по халатности одного человека, в связи с чем в начале судебного заседания мама Магнитского заявила о том, что не может реализовать свои права в таком процессе. В знак протеста она и ее представитель не присутствовали на оглашении приговора. До этого представитель мамы Сергея Магнитского Николай Горохов подчеркнул, что имеющиеся доказательства судом исследованы не были, а ходатайства потерпевшей о допросах свидетелей и истребовании новых доказательств суд отклонил. Суд отказал в допросе свидетеля Подолина, который сообщил в письменных объяснениях о сокрытии следствием его показаний об осведомленности Кратова и иных должностных лиц Бутырки о жалобах Магнитского, передававшихся Магнитским лично Кратову в его присутствии. Суд отказал в проведении независимой медицинской экспертизы органов Магнитского и отказался устанавливать группу крови исследованных органов.
Суд отказал в осмотре места происшествия, в проведении следственного эксперимента и проведении почерковедческих и криминалистических экспертиз медицинских документов. Суд отказался допросить сотрудников МВД, по чьим рапортам Магнитский был арестован и содержался под стражей, эксперта, проводившую вскрытие тела в нарушение установленных стандартов, следователей, ответственных за сокрытие видеозаписей из «Матросской тишины», где погиб Магнитский, сотрудников прокуратуры и ФСИН, отказывавших в жалобах Магнитского на нарушения его прав, руководящих сотрудников Бутырки, ответственных за условия содержания Магнитского.
