4 июня он отметил 75-летний юбилей, но по-прежнему на аграрной передовой, возглавляет научно-исследовательский технологический институт — ГОСНИТИ. Здесь, «на передовой», «МК» и повстречался с ветераном.
— Вячеслав Иванович, чем занимается ваш институт?
— Ремонтом, эксплуатацией машинно-тракторного парка, готовит нормативно-техническую документацию по обслуживанию сельхозтехники. Так получилось, что почти всю жизнь вместе с институтом я работаю над восстановлением и повторным использованием изношенных деталей в сельхозагрегатах.
Из досье «МК». Вячеслав Иванович Черноиванов являлся зампредом Госкомсельхозтехники СССР, зампредом Госагропрома СССР, в 1989 г. был назначен первым заместителем председателя Государственной комиссии Совмина СССР по продовольствию и закупкам.
С марта по ноябрь 1991 г. — министр сельского хозяйства и продовольствия СССР, в конце 90-х годов был замминистра сельского хозяйства РФ.
Академик Россельхозакадемии, основатель научной школы по восстановлению и упрочнению изношенных деталей техники АПК.
В советские времена мы «продлевали жизнь» 25% комплектующих, то есть на четверть сокращали затраты по их изготовлению на заводах, давали миллиарды рублей экономии бюджета. Сегодня эти темпы снизились, хотя в последние годы постепенно наращиваются — составляют уже около 7–8%.
— Предполагаю, что фронт работ у вас большой, ведь в совхозах и колхозах до сих пор пашут и сеют на советских тракторах...
— Да, это направление приобретает особый смысл: 70–75% сельхозмашин в хозяйствах страны эксплуатируются с советских времен, прошли все мыслимые и немыслимые сроки амортизации. Специалисты института модернизируют технику на новой основе, внедряя современные технологии. Как говорится, худо-бедно, но урожай собираем.
Проблема №1 для нашего села — увеличение выпуска современной российской сельхозтехники. Мы не обеспечим продовольственную безопасность страны, делая ставку на импорт.
— Но отечественное сельхозмашиностроение не то что новой техники не выпускает — даже старой! Как будем догонять и перегонять Америку?
— Это острейшая проблема. В плачевном состоянии, как мы знаем, не только сельское машиностроение, но и приборостроение, и судостроение, и многие другие «строения».
Разрушить легче, чем создать новое. Зарубежные фирмы резко заполонили наш рынок, особенно после вступления России в ВТО. Затраты на закупку зарубежных сельхозмашин уже превышают затраты на приобретение отечественной.
— Вы доктор технических наук, имеете много изобретений и патентов. Что значимого внедрили, чем гордитесь?
— Интересных разработок очень много. Наш институт находится в системе Российской сельхозакадемии наук, где накоплен огромный научный потенциал. Если внедрить хотя бы четверть этого багажа, мы бы удвоили темпы сельхозпроизводства.
Что касается института, то в год мы получаем по 30–35 патентов, такова наша «производительность». Большой упор делаем на новые технологии в упрочнении рабочих органов сельхозагрегатов: лемехов, лап культиваторов и пр. Применяем и лазерную технику, и нанопорошки. Срок эксплуатации отдельных узлов увеличивается в 1,5–3 раза.
— А как получилось, что вы, технарь, стали министром сельского хозяйства СССР? Насколько я знаю, эти посты занимали деятели с агрономическим или зоотехническим образованием.
— Не только агрономы и зоотехники. В свое время я написал книгу, посвященную всем министрам сельского хозяйства страны, называется она «Полтора века аграрных проблем». В ней по мере возможности проанализировал деятельность всех сельских министров. Кстати, первое ведомство было образовано в 1837 г., то есть еще до отмены крепостного права в России и задолго до столыпинских реформ.
В высочайшем указе, подписанном Николаем I, Министерству государственных имуществ, в частности, вменялось попечительство над «государственными крестьянами, свободными хлебопашцами, кочующими народами, а также усовершенствование и распространение сельского хозяйства».
Оценивать деятельность своих предшественников по этическим соображениям я, понятное дело, не имел никакого права. На основе архивных документов постарался рассказать о работе, которую они провели.
Ну, так вот, за полтора века среди сельских министров были и генерал-губернаторы, и священники, и учителя, и меньшевики, и большевики. Что характерно, с 1837 г. до Октябрьской революции в Российской империи был 21 министр сельского хозяйства. За годы советской власти… тоже 21 министр, я последний представитель, что называется, последний из могикан.
Но вернусь к вашему вопросу. По моим наблюдениям, когда организацией производства занимается инженер, у него это получается лучше, более эффективно. Ментальность инженера заключается в том, что он должен быстро принять эффективное решение. А уже все, что требуется для его реализации, обеспечивают экономические, агрономические и прочие службы.
Мое назначения на пост министра СССР произошло не вдруг. В ГОСНИТИ я защитил кандидатскую, затем докторскую диссертации, отсюда ушел, как говорится, на повышение. В 80-е годы был заместителем председателя Госкомсельхозтехники, затем замом в Госагропроме СССР, курировал там научно-технический прогресс...
В марте 1991 г. на достаточно бурном заседании Верховного Совета страны меня утвердили министром сельского хозяйства и продовольствия.
— С содроганием вспоминаю пустые полки в магазинах, гигантские очереди за продуктами в начале 90-х годов прошлого века. Извините, ажиотажу в определенной степени мы обязаны и вам, как министру. Что тогда случилось, наши крестьяне просто перестали работать?
— В тот момент запас продовольственных ресурсов в стране был достаточным, чтобы не возникало очередей и паники. Их всякий раз демонстрируют по телеканалам, рассказывая о «лихих 90-х». Несправедливо все это и неправильно!
В то время мы потребляли продуктов больше, чем сегодня. Мяса — 76 кг на человека, а сегодня — 60, причем включая импортные поставки. Молока выпивали по 360 литров, сегодня — 240…
Все, однако, твердят об отсутствии продуктов в стране в начале 90-х годов.
— А где же они тогда были, если не в магазинах?
— В стране в тот период сильно ослабла дисциплина взаимных поставок. А поскольку экономика держалась на строгом планировании и централизации, все и зашаталось.
На правительственных заседаниях, в том числе и Совете безопасности, я говорил об этом: что продукты есть, их по разным причинам не вывозят из регионов.
Тут нельзя все характеризовать однозначно. Общество было политизировано, в страну хлынула гуманитарка, окорочка Буша, пр. Эти поставки буквально разорили наше село. Началась мощнейшая агитация против колхозов и совхозов.
Когда меня утверждали на Верховном Совете, то спросили: как я отношусь к коллективным хозяйствам? Я понимал, что мой ответ не понравится многим депутатам. Но сказал то, что думал: общественное производство необходимо сохранить и поддерживать на государственном уровне! Когда в стране появятся новые структуры, те же фермеры, с колхозов и совхозов можно постепенно снимать продовольственную нагрузку. Но ведь ничего нового-то в ту пору не было!..
— Современная Россия экспортирует зерно, советской России это и не снилось. Значит, отечественные аграрии окрепли?
— Да, экспортируем, хотя раньше завозили, но мы закупали фураж, на откорм скота. Советский Союз практически не закупал за рубежом продуктов — колбасу, сыры, мясо. Сейчас отечественной колбасы на прилавках не очень много, да и она, как известно, на импортном мясе.
И колбаса, и мясо нужны свои, доморощенные.
Поставки за рубеж России делать необходимо. Мы вступили в ВТО и должны, как все, бороться за рынок. Наша великая держава не может быть вне ВТО, тему надо развивать. Однако нужен точный баланс: что покупать, что производить самим, как поддерживать своего производителя…
— А не поздно ли это делать?
— Что сейчас об этом говорить? Мы уже вошли в общий рынок, значит, все силы нужно направить на то, чтобы конкурировать в этом сообществе.
— Народонаселение на планете увеличивается, а ресурсы почвы исчерпаны. ООН предрекает через полвека голод, конфликты, даже войны из-за нехватки продовольствия. Как России готовиться к этим тяжким испытаниям?
— У нас выпало из оборота 40 млн гектар посевных площадей, это, наверное, процентов 25. В мире как таковой свободной земли действительно уже не осталось. Кое-кто на Западе взоры обращает на Россию, на 40 млн га. Нужно заняться реанимацией этих площадей, пусть на первых этапах по 10–20 млн гектаров вводить в сельхозоборот. Они же дадут огромный прирост урожая!
За базу можно взять успехи Белгородской области. Давайте растиражируем ее опыт на другие сопоставимые регионы. Чем не задача? И изобретать ничего не надо!
— В свои 75 лет и с накопленным опытом вы, наверное, постигли смысл сельской жизни. В чем он заключается? И что бы пожелали подрастающему поколению?
— Я инженер, и у меня все связано с техникой. На селе больше внимания необходимо уделять инженерным вопросам. Разработать концепцию развития как основу для повышения урожая.
Владимир Владимирович Путин высказывался за развитие новых технологий. Направление правильное, нам нужно схватиться за эту идею и маленькими шажками идти вперед. Поверьте, начинаем не с пустого листа. В Российской сельхозакадемии разработаны сорта зерновых, дающих только в Подмосковье, в Немчиновке, по 100–120 центнеров с гектара. А собираем по 20–30, остальное оставляем в поле. Крестьяне должны иметь надежную современную технику!
И второе: подготовка квалифицированных кадров. Сегодня это тоже сильный тормоз на пути развития.
Простите за менторский тон, нам всем предстоит учиться, учиться и учиться!
