Корреспондент «МК» познакомился с ребятами, которые считаю, что армия — это модно.
— Вставай, ты все равно уже ранен, — скакалка, имитирующая свистящие над головой пули, делает еще один круг и «спотыкается» о голову участника слета как раз в тот момент, когда он почти донес до точки Б своего «умирающего» товарища. — А теперь убит! — констатирует ведущий школы боевой и экстремальной медицины Владимир Хоменко.
Пара «бойцов» уступает место следующим добровольцам. Тем повезло больше: скакалка-пуля не задела их даже по касательной. Но доктор все равно недовольно морщит лоб.
— Что наш «санитар» сделал неправильно? Конечно, забыл послушать, дышит ли раненый. А то вы будете выносить с поля боя покойников...
Занятия по экстремальной медицине — одни из самых посещаемых на слете. И это несмотря на натуралистичность описания травм. Из уст хирурга можно, например, услышать такую фразу: «При попадании в бедро из М-16 ногу отрывает». Или такую: «Самый страшный рекорд моей жизни 24 ампутации за сутки». Ведет мастер-класс Владимир Хоменко, в прошлом — военно-полевой хирург, майор медицинской службы в запасе. За плечами — две войны: в Ливии и Афганистане. Три контузии, четыре ранения, два из которых получены в рукопашной.
— Группа, в которой я работал в Афгане, «специализировалась» по караванам, базам и главарям. Нас выбрасывали вертолетом, и большая удача, если мы дожидались вертушку без потерь, — на занятиях он рассказывает о страшных для детского сознания вещах. Но он знает: жестокость вызывает шок. А шок — гарантия того, что эти парни, морщившиеся на самых страшных моментах, вынесут хоть что-то с его занятий.
— Я надеюсь, что никто из этих парней не будет стоять на линии огня. Но я уверен: если товарищ этих парней получит банальный открытый перелом во время похода, они не упадут в обморок, — говорит Владимир Александрович. — Ведь в советские времена азы первой медицинской помощи знал каждый школьник. Сейчас же я смотрю в их глаза и понимаю: передо мной совершенно стерильный материал. Они не то что жгут наложить — порезанный палец не забинтуют.
Следом по расписанию школа космонавтики. Ведет ее Салижан Шарипов, герой России и Киргизии, пробывший в космосе в общей сложности 203 дня. Салижан Шакирович успел полетать и на американском шаттле, и нашем «Союзе». Причем во время последней экспедиции даже совершил два выхода в открытый космос. У Салижана Шакировича ребята спрашивали и об иностранных космических программах, и об устройстве МКС. Но больше всего их интересовали бытовые моменты «космической жизни», например, любимая еда.
— Рацион космонавты подбирают себе на земле. Но уже через месяц тщательно разработанное меню надоедает. Так что самый желанный обед — тот, что у соседа.
Рассказал космонавт и о том, как стригутся под колпаком мощного пылесоса — чтобы волосы не попали в дыхательные пути, как спят, прикрепленные к стене лямками-ремнями.
— А как можно описать невесомость? — этот вопрос задали сразу несколько участников слета.
— Наверное, ближе всего это состояние к морской болезни. Но ведь тот, кто ни разу не попадал в шторм, все равно не поймет, как это. Так и с невесомостью...
Таких мастер-классов на слете десятки. Здесь и борьба, которую вел главный тренер России по вольной борьбе Хаджимурад Магомедов, и школа разведчика, и — внимание — русская баня. И это, наверное, главное отличие сборов «Союз — наследники победы» от других аналогичных мероприятий, где упор делается либо на физподготовку, либо на образовательный и духовно-нравственный контент.
Школьники по форме
Распорядок дня — почти армейский. В семь утра подъем, в 7.15 — получасовая зарядка. И не дай бог сачканешь! Наряд вне очереди обеспечен.
— Какой? Ну, чистить картошку на весь лагерь, конечно, не заставят, — шутят ребята. — Но несколько десятков отжиманий или подтягиваний на турнике «пропишут». Это как взводный решит.
С первого дня сборов всех ребят разделили на десять взводов. В каждый попали по два-три участника из каждой команды. Отныне они не представители, например, «Кадетского клуба юных спасателей» или монинской летной школы, а «Витязи» или «Барсы». И должны полагаться не на поддержку одноклассника, как они привыкли, а на совершенно незнакомого парня. Он будет прикрывать тебя во время игры в пейнтбол, он должен вынести с "поля боя", если вдруг ты подвернул ногу. И подхватить твой автомат, если ноша оказалась не по плечу.
Причем в каждом из взводов должны быть ребята примерно одного возраста и одинаковой физической подготовки.
— Первые несколько лет мы не перемешивали участников, разрешали им соревноваться своими коллективами, — объясняет зампредседателя оргкомитета сборов Владимир Федорцов. — Но быстро поняли, что подготовка у всех клубов разная, в итоге лидеры вырисовывались с первых дней. При нынешнем же подходе шансы у всех ребят примерно равны.
У каждого подразделения, как в армии, свои взводный и замкомандира.
— Взводные обычно назначаются оргкомитетом. Это студенты педвузов из принимающего сборы региона. Замкомвзвода же ребята выбирают самостоятельно из своей команды, — объясняет руководитель проекта «Союз-2014 — наследники победы» Олег Баканач.
Прибыл на слет — получи обмундирование. Это правило также обязательно к исполнению. Причем как школьниками, так и их преподавателями. В этом году для ребят пошили десантную форму: голубые береты, голубые тельняшки и камуфляжные маскхалаты.
— А в прошлом году у нас все ходили морпехами: в черных тельниках и черных беретах, — говорит Олег Баканач. — Летом же на международном слете планируем одеть ребят в форму спецназа ГРУ.
Всего в этом году пошили 800 комплектов формы. Причем после окончания сборов обмундирование остается у каждого «бойца» абсолютно безвозмездно.
— Мы никогда не брали и не будем брать сборов с команд. Хотя ребята, побывавшие на многих военных сборах, говорят, что кое-где это практикуется. Но если мы будем вынуждены собирать деньги с команд, мы лучше откажемся от проведения мероприятия. А что касается формы — это не блажь. Просто у одних в клубах или кадетских школах форма красивая, в других — не очень. А главное правило «Союза» — равные возможности для всех, — объясняет Олег Баканач.
Юные спасатели и десантники
В этом году в сборах приняли участие порядка 350 школьников из трех десятков кадетских корпусов и военно-патриотических клубов от Крыма до Бурятии. Почти все со своей специализацией. Например, из «Кадетского корпуса юных спасателей» (город Рубцовск) ребята выходят готовыми к любым экстремальным ситуациям — хоть сейчас на пожар. В учебном плане — подводная подготовка, альпинизм, прыжки с парашютом. Два года назад ребятам даже пришлось применить свои знания на практике. Так получилось, что во время краевых соревнований по скалолазанию сорвались несколько участникам. Ждать спасательной операции было долго, а кадеты оказались поблизости — они как раз совершали восхождение. И 14-летние подростки вызвались спускать с вершины горы груз-200.
— Но мы не ставим перед собой цели, чтобы наши выпускники стройными рядами шли в МЧС. Главное, чтобы они могли протянуть руку помощи любому, кто в этом нуждается, — говорит директор уникального кадетского корпуса. На первый взгляд — слишком высокопарно. Но стоит послушать рассказ об одном из выпускников школы, как становится ясно: здесь учат людей с большой буквы.
В Барнауле есть аллея славы, где установлены звезды героям Алтайского края. Вторая по счету принадлежит выпускнику корпуса Диме Зиновьеву. Спеша утром на уроки, парень увидел горящий дом. Не задумываясь кинулся в огонь и вытащил двух пенсионеров. Потом как ни в чем не бывало вернулся домой, отмылся и пошел на уроки. О подвиге он не сказал никому ни слова.
— А через 40 минут мой кабинет начали осаждать журналисты с криками: «Где этот герой?», — вспоминает директор учебного заведения Ольга Николаевна. — «Как, вы не знаете, ваш кадет часом раньше спас из огня двух человек», — объясняли репортеры. Я обошла все старшие классы, пока наконец не зашла в 11-й. «Да, я спас», — Дима нехотя встал из-за парты.
Еще одна уникальная организация — военно-патриотический клуб из города Ивдель. Он не зря называется «Шанс». В 91-м году, когда клуб только создавался, занятия здесь были одной из немногих возможностей подросткам не пойти по наклонной. В городе, окруженном колониями, у ребят редко есть другой путь.
— Освободившиеся после срока домой стараются не возвращаться — оседают у нас в городе, создают семьи. Поэтому у первых моих воспитанников обязательно кто-то сидел: либо родители, либо тети-дяди, — рассказывает руководитель клуба Игорь Шабалов. — Первые годы о патриотическом воспитании и речи не было. Главная задача была — вернуть ребят в школу.
В «Шансе» не практикуют стандартных методов воспитания провинившихся: долгих нравоучительных бесед или жалоб родителям. У Игоря Шабалова — свой подход.
— К примеру, однажды я увидел, что ребята разбросали по столовой куски хлеба. Объяснил, что так делать нельзя, сказал, что если увижу хоть один брошенный ломоть — в течение трех дней не будут есть хлеб ни они, ни я. Так и вышло. Зато потом за всю смену я не увидел на полу ни одного кусочка.
По судьбам его воспитанников впору писать продолжение «Республики ШКИД». Например, несколько лет назад в клуб пришла девочка Катя. На тот момент она уже стояла на учете в ПДН. «Несколько раз одноклассниц в унитаз головой окунала. Мне из милиции ребята звонили: «Да вы что, Катя вам весь клуб разрушит».
Сейчас Катя работает следователем. После школы она поступила в Высшую школу милиции.
— А были ребята, которым родители сами говорили: «Сына, давай мы тебя от армии отмажем». Но они все равно шли служить. Кто-то даже просил друзей за себя медкомиссию в военкомате пройти: только чтобы не заметили его плоскостопие и не дали бы «белый билет».
Но если с парнями все ясно, то зачем в кадетские школы и всевозможные клубы юных десантников-разведчиков идут девочки, понять непросто. Таких, как Лиза из Волгоградского клуба «Юный спецназовец», называют девочками с глянцевой обложки: белокурые локоны заплетены в косу, длинные ресницы едва не задевают край берета. Такие обычно проводят каникулы в кинотеатре. А она приехала учиться стрелять и метать ножи.
— Нет, ну конечно, сперва я ходила на вполне себе девчачьи курсы: бальные танцы, верховую езду. Разве что вышивку крестиком не освоила. Скукотища — не выразишь словами. Я же мечтала с парашютом прыгнуть, но родители не отпускали. Однажды знакомая рассказала, что в секции, где она занимается, у всех девчонок уже по три прыжка. Уже на следующий день я стояла у дверей «Спецназовца», — вспоминает Лиза.
Теперь у нее по два раза в неделю занятия по рукопашному бою, через день — строевая подготовка и занятия в спортзале. И уже три прыжка с парашютом.
На вопрос, зачем все же девушке умение разбирать автомат или метать ножи, Лиза отвечает не задумываясь, как в армии:
— Ну как же: хочу доказать, что слабый пол — это не только платьишки и маникюр...
Но все же главная цель сборов не обучить ребят стрелять или обращаться с холодным оружием.
— Традиция организовывать слеты повелась с 1997 года. Первый проходил на моей родине в Киргизии, на озере Иссык-Куль. Еще тогда мы поставили перед собой задачу — сплотить молодое поколение, как в свое время сплачивали нас, — говорит руководитель и идейный вдохновитель проекта Олег Баканач. — И думаю, нам это удалось...
