В средневековой России его называли «китайской травой». О необычном растении, листья которого заваривают в кипятке и получают вкусный, бодрящий напиток, на Руси впервые узнали в 1567 году от казацких атаманов Ялышева и Петрова, побывавших незадолго до того в Поднебесной Империи. А позднее Н. Спафарий, бывший русским послом в Китае, писал: «Чай есть питие зело доброе и, когда привыкнешь, гораздо укусно...».
Благодаря архивным документам можно точно узнать, когда нашим предкам, проживавшим в Московском государстве, удалось отведать китайского чуда. – «Презентация» чая состоялась в 1638 году, благодаря монгольскому властителю Алтын-Хану. Перед отправкой в обратный путь посольства, присланного к нему в Монголию царем Михаилом Федоровичем, этот степной владыка подарил боярину Василию Старкову, возглавлявшему русскую дипломатическую миссию, 200 бумажных пакетиков, в которые было расфасовано 4 пуда чая.
«Ободряющее» питье завоевало популярность среди российских водохлебов далеко не сразу. Поначалу импортный напиток у нас применяли, как лекарственное средство. «Китайский эликсир» рекомендовалось употреблять в небольших дозах «для отвращения ото сна» и «для очищения крови». Высушенные листики чайных кустов продавали исключительно в аптеках, а стоила такая «чудо-флора» в 100 раз дороже черной икры! Но и по прошествии нескольких десятилетий, когда употребление чая уже окончательно перешло для россиян из категории лечебных процедур в категорию удовольствий, далеко не все могли позволить себе роскошь регулярных чаепитий. Даже купцы и горожане среднего достатка «баловались чайком» лишь по большим праздникам.
Первый официальный торговый договор на поставку в Россию чая был заключен в 1679 году. Поначалу этот товар попадал к нам в страну из далеких китайских краев «по земле». Высушенные листики замечательного растения, из которых можно приготовить такое вкусное питье, отправляли через границу в обмен на русские сукно, кожу, ценную сибирскую пушнину... Караваны верблюдов, груженые тюками с чаем, двигались к маленькому городку Кяхта, расположенному в забайкальских степях, на границе Поднебесной империи и России. Здесь распоряжались несколько сноровистых купцов-«экспертов», которые проверяли качество «китайской травы» и по поручению известных столичных фирм закупали крупные партии товара. Среди организаторов «чайных караванов» бытовала тогда своя особая терминология. Чай мерили «цыбиками» – ящиками по 30-45 кг. Каждую такую единицу товара в Кяхте подвергали «ширке» – зашивали в коровью шкуру для лучшей сохранности от осадков и пыли. Потом на кожаной упаковке писали «паспорт» – количество, сорт чая и фамилию его заказчика. Наконец упакованный и «паспортизированный» чай грузили на телеги, и отправляли в путешествие протяженностью несколько тысяч километров – до Первопрестольной, до Питера, до Нижнего Новгорода...
Позднее, после открытия Суэцкого канала, был налажен и морской путь для доставки чайных припасов. Пароходы грузились ценным товаром в порту Кантона и долгие недели шли, огибая едва ли не половину земного шара, в Одессу. Начиная с 1860-х годов на российский рынок помимо китайского стал поступать в больших количествах чай из Индии и Цейлона.
Еще в конце царствования императора Петра I на всю матушку-Россию вполне хватало 45-50 тонн чая в год. Однако уже к началу XIX века объемы российского чайного импорта возросли десятикратно – почти до 500 тонн. Эта «восточная экзотика» становилась в нашей стране поистине народным напитком, о котором в народе ходило немало поговорок. «Пей чай, не вдавайся в печаль!» «Где есть чай, там и под елью рай.» «Чай не порох – не разорвет!»...
«Китайской травкой» наши прадеды наслаждались в несколько заходов: утром, в полдень, после обеда, за ужином... Пили терпкий напиток для пущего вкуса с молоком, с вареньем, а то еще «с позолотой» – то есть с ромом. Но чаще всего – с сахаром (были любители пить «вприкуску», а другие предпочитали «внакладку», размешав сладкие кристаллики в стакане или чашке). Традицией стало заказывать «пару чая». – В такой комплект входил чайник с заваркой, установленный на самоваре или на большом чайнике с кипятком (к слову сказать, упомянутый способ подачи чая к столу – чисто русское изобретение, ни в одной другой стране подобной сервировки не практиковалось).
Количество выпитых «за один присест» стаканов могло измеряться и двузначными числами, особенно, если это мероприятие происходило в дружеской компании. – Под задушевный разговор подливают и подливают из чайников да самоваров! Но если уж почувствовал человек, что наполнился буквально «до краев», тогда нужно решительным жестом перевернуть пустой стакан и со стуком поставить его на блюдечко. – Не могу больше, господа хорошие!
На протяжении многих лет «чайной столицей» России считалась Москва. В середине позапрошлого столетия в городе существовало около 300 чайных заведений. Кроме того, как писал в своих мемуарах И. Т. Кокорев, «чайных магазинов и лавок в Москве насчитывалось более сотни, не говоря уже о том, что чай продавался в каждой мелочной лавочке, составляя один из главнейших товаров их.» Чаепитие называли «пятой стихией» для жителей Первопрестольной (еще четыре – это баня, катание на тройках, катание с ледяных гор и кулачные бои). Абсолютно все обитатели Златоглавой на зубок знали фирмы главных купцов-чаеторговцев – Высоцкого, Перловых, Кузнецова, Попова, Боткина...
Полтора века назад чайный ассортимент, которым соблазняли наших прадедушек и прабабушек прилавки магазинов, был весьма разнообразен. Тогдашние москвичи делили свои привязанности между сортами черного, душистого, цветочного, зеленого, желтого чая, а еще были столь популярные среди простого народа (за дешевизну) плиточный и кирпичный чаи. На упаковках красовались витиеватые названия, специально придуманные торговцами для завлечения публики: «Индийская роза», «Редкостный ханский», «Букетно-розанистый», «Остро-букетно-медвяный»... В продаже можно было встретить даже «Остро-букетно-затхлистый»! Впрочем, самые «маститые» чаеторговые фирмы – Перловых, Боткиных, Поповых, – избегали подобных рекламных приемов и попросту обозначали свою продукцию номерами – чай №1, чай №2, ...№5, ...№8.
Настоящий хороший чай «от Перлова» или «от Боткина» стоил дорого, поэтому со временем, когда торговля «китайской травой» широко распространилась по всей стране, ловкие российские умельцы приспособились подделывать «фирму». Варианты были самые разные. – Под видом элитных сортов покупателям могли всучить дешевый контрабандный товар сомнительного качества, или чай, сильно разбавленный «чешуйками» мелко наструганной и высушенной моркови. Существовало и еще одно отечественное «ноу-хау», – в продажу запускали так называемый «спитой» чай (в трактирах и ресторанах собирали уже использованную заварку, заново высушивали ее, чуть «освежали» добавкой небольшой порции новых листков, фасовали в «фирменные» коробочки и пускали на продажу).
Чтобы бороться с контрабандой и подделками, русское правительство распорядилось организовать доставку партий чая из Восточной и Юго-Восточной Азии в коробках, запечатанных казенной бандеролью. Это стало гарантией качества, и потому хозяева многих магазинов завлекали соотечественников рекламными текстами, совсем не понятными для современного россиянина: «Высшее качество! Чай казенной бандеролью!»
В дореволюционной России было весьма распространено гадание по чаинкам. С помощью подобного «таинства» наши прадеды пытались определить, например, перспективы своих будущих финансовых предприятий (при этом особенно надежной они считали информацию, «считанную с чая» в летнее время). Технология предсказаний выработалась достаточно простая. Налив в стакан или чашку заварку и кипяток, следует сразу же после этого посмотреть, что творится с чаинками. Вариантов тут было предусмотрено очень много. – Если они «зависли» у самой поверхности и не спешат опускаться на дно, значит, никаких прибылей и никаких убытков впереди не ожидает. Если, наоборот, все опустились вниз, но при этом еще не легли спокойно на дне бокала, – очень вероятен разорительный проигрыш за карточным столом. А в случае, когда у поверхности задержалась всего одна чаинка, нужно быть поосторожнее с денежными тратами, иначе к концу года не миновать полнейшего разорения. Подсказкой была и более сложная комбинация: если справа у поверхности «застряли» две чаинки, а слева – еще одна, то в этом случае нужно опасаться кому-либо давать в долг: не вернут...
Незаменимость чая для русского человека признали и большевики после своего прихода к власти. Уже в апреле 1918-го Ленин собственноручно подписал Декрет о чае. В Советской республике был образован специальный орган управления – Центрочай, который отныне должен был отвечать за работу всех предприятий, экспроприированных у «буржуев»-чаеторговцев. В том же ленинском декрете устанавливались и новые правила продажи заварки населению. Отныне эта процедура становилась сугубо политизированной: цены определялись не сортом чая, а принадлежностью покупателя к определенному классу общества. «Представители эксплуататорских классов»» даже за самую плохонькую заварку должны были платить баснословные деньги, зато работяги (но только если они являются членами профсоюза!) получали этот импортный продукт бесплатно!
