У моей приятельницы внук пяти лет. Живет она отдельно, но иногда ее зовут с ним посидеть.
Полгода назад приехала вот так посидеть, а он в синяках. Спина, попа, руки, ноги. Огромные синие кровоподтеки.
Внук объяснил: били родители, потому что не хотел спать.
Соседи сказали: да, около часу ночи в квартире жутко орали. Там, впрочем, часто орут.
Бабушка отвела внука в поликлинику. Сняли побои.
Вызвала участкового. Пришел. Сказал: это правильно, что ребенка побили, их и надо бить, воспитывать, иначе будут бандитами.
Пошла в полицию, написала заявление. В опеку тоже сходила. Все, что положено, сделала.
Родители прошли следом за ней по тем же точкам. Везде объяснили: бабка ненавидит зятя, раздувает слона, ребенка один только раз отшлепали, но кто не шлепает?
Объяснение было воспринято с пониманием. Дети — они такие. Доведут до белого каления.
Опека один раз зашла к ним домой — ничего предосудительного не увидела. Зятю присудили смешной штраф. Бабку от внука родители отлучили, да и в детский сад перестали водить. Теперь никто не знает, бьют его или нет.
Если потом его отец окажется вроде нижегородского сумасшедшего Белова, убившего шестерых своих детей, все скажут: «Какой зверь! Куда смотрела Полиция?»
А если не окажется — значит, всем повезло. И ребенку повезло, и участковому, и сотрудникам опеки — всем.
Дело случая. Повезет или не повезет.
Государственная система, которая защищала бы ребенка от «невезения», здесь не работает.
Хотя она существует, конечно. Полиция, опека, омбудсмены по правам ребенка. Мы их оплачиваем из налогов. Но работу свою они не выполняют. Потому что в нашем обществе считается, что бить детей можно и нужно. А грань между «бить» и «убить» тонка. Она хорошо видна, только когда дело уже сделано. Когда как в Нижнем Новгороде. Шесть трупов вместо шести малышей.
Следственный комитет РФ вчера заявил, что убитая жена Белова неоднократно сообщала в полицию об избиениях супругом членов семьи, угрозах убийством и расчленением в адрес малолетних детей. Ее заявления оставались без надлежащей проверки, а участковые с согласия руководителей отказывали в возбуждении уголовного дела.
В отношении начальника райотдела полиции, где произошло убийство, его заместителя, начальника подразделения и двух участковых возбуждено дело о халатности, повлекшей по неосторожности смерть двух и более лиц, и один участковый даже задержан.
Нет сомнений, они будут наказаны.
Но это не предотвратит повторения подобных трагедий.
Предотвратить их можно только в том случае, если рукоприкладство по отношению к детям у нас будет считаться в принципе недопустимым. А если в принципе оно допустимо, ни полиция, ни опека в такие дела не полезут.
Формальные шаги сделают, да. Чтоб потом им не предъявляли претензий. Но биться за ребенка, защищать его от побоев — нет, никогда.
Потому что если самих полицейских в детстве лупили родители, а они сейчас лупят своих детей, с чего им возбуждаться из-за какой-то тетки, которая жалуется на мужика, делающего то же самое, что они сами, и их предки, и вообще все вокруг?
Вот и над моей приятельницей, пытавшейся заступиться за внука, поэтому в полиции потешались. Причем не где-то в провинции, а в Москве, в одном из центральных отделений. Сумасшедшая бабка. Не нравится ей, видите ли, что отец сына воспитывает.
Воспитание ремнем — духовная наша скрепа.
Кстати, знаете, как понять, бьют ребенка дома или не бьют?
Очень просто.
Дети, которых дома бьют, на людях импульсивно отшатываются от родителей, когда те делают какое-то резкое к ним движение. Отшатываются, приседают, прикрывают руками голову.
Совсем еще маленькие. Хрупкие, беззащитные. Хорошенькие, как маргаритки. Так жалко их.
