Напомним, что в КС обратились три россиянки — Алиса Мейсснер, Елизавета Михайлова и Евгения Шашева, — чьи родители навсегда покинули Москву в результате репрессий. На них, родивших в ссылке, также распространяют нормы закона «О реабилитации жертв политических репрессий». В числе прочего он декларирует право на получение реабилитированными жилья там, где проживала семья на момент столкновения с машиной гостеррора.
Однако щедрость государства была снабжена существенным ограничителем: согласно закону, пострадавшие от репрессий «обеспечиваются жилыми помещениями в порядке, предусмотренном законодательством субъектов РФ». То есть порядок, по сути, мог быть любым. Чем не преминули воспользоваться московские власти, сделавшие реализацию «жилищной» нормы закона практически — да, в общем-то, и теоретически — невозможной.
Для потенциальных «возвращенцев» действовал тот же порядок, что и для прочих претендентов на бесплатное жилье. Чего стоит один только ценз оседлости! Согласно закону «Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения», чтобы претендовать на квартиру, бывшие ссыльные должны «проживать в Москве по месту жительства на законных основаниях в общей сложности не менее 10 лет». И при этом не иметь в собственности или пользовании «иных жилых помещений».
Как говорил в таких случаях товарищ Ленин, «формально правильно, а по сути — издевательство». Хотя в данном случае это, пожалуй, издевательство даже по форме.
То, что московскому закону недолго осталось жить в нынешнем его виде, чувствовалось уже во время заседания, на котором рассматривалось заявление — оно прошло 22 октября. С аргументами истиц согласились все представители федеральных властей — президента, Госдумы, Совета Федерации, правительства, Генпрокуратуры, Минюста. Против были лишь посланцы московской мэрии и Мосгордумы.
Но «ответчики» столь дружно защищали федеральный закон — все беды, мол, из-за его неправильной интерпретации на региональном уровне, — что, казалось, Москвой работа над ошибками и ограничится. Предчувствия, однако, обманули: конституционные судьи взяли выше.
Закон «О реабилитации жертв политических репрессий» «не конкретизирует пределы усмотрения органов исполнительной власти субъектов РФ при решении этого вопроса», гласит решение КС. Соответствующее его положение «создает предпосылки для отступления правоприменительной практики от конституционных требований». Посему «федеральному законодателю надлежит незамедлительно... внести в действующее правовое регулирование необходимые изменения».
Поработать, понятно, придется и региональным законодателям. И не только московским: в жилищное законодательство всех субъектов Федерации должны быть внесены корректировки, «вытекающие из настоящего постановления».
Есть, впрочем, пара обстоятельств, не позволяющих назвать это хеппи-эндом. Во-первых, время, затраченное истицами на поиски правды. Их путь домой, растянувшийся на три четверти века, — еще одно подтверждение известной истины: чтобы увидеть торжество справедливости, в России надо жить долго.
Во-вторых, это, вполне возможно, еще не конец истории. Ибо закон, тем более федеральный закон, и правоприменение в России — это, как известно, две большие разницы.
