Любимые часы доктора Николая Игоревича Гончарова, оставшиеся дома, остановились 22 апреля в 15 часов 46 минут 31 секунду. Врачи-реаниматологи 64 больницы еще два часа боролись за его жизнь. Но сердце доктора перестало биться.
Ему было только 55 лет.
- Врачи гибнут первыми, не важно, на фронте или в борьбе с эпидемией. Потому что они не думают о том, что надо спасать свою «шкуру». Осознавая все риски, просто идут и выполняют свой долг, работают, независимо от того, свистит ли рядом пуля, или рядом летают вирусы и бактерии, - говорит вдова Николая Игоревича, врач – эндокринолог, доктор медицинских наук Анна Георгиевна Гончарова. - На войне враг – видимый, понятно, с кем сражаться. А если врага не видно, еще страшнее. Тем более, что этот враг ещё мало изучен.
Еще в декабре Николай Игоревич занимался дайвингом, опускался с аквалангом на глубину 30 метров. Зимой ходил на лыжах. По рассказам родных, влегкую поднимался на Эльбрус. И за день до госпитализации сажал на даче гортензии и ворочал бревна – венцы для установки бани.
- Болезнь развивалась стремительно, - делится с нами сын Николая Игоревича, Игорь Николаевич. Быстро начало падать насыщение крови кислородом. Папу госпитализировали и уже на следующий день подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. За жизнь отца боролась вся Москва. Мы очень благодарны коллегам, которые пытались его спасти. Были задействованы все возможные ресурсы. Но вирус оказался сильнее…
Благодарна врачам и вдова Анна Георгиевна Гончарова.
- Врачи – герои! Но это заболевание очень серьезное. Есть такое понятия, как вирулентность и токсигенность, - способность чужеродного агента проникать в организм и отравлять его. Вот у этого возбудителя как раз очень высокая способность и проникать, и отравлять. И еще - очень нехороший скрытый период, когда нет симптомов, когда они замаскированы. Это очень серьезный враг. И его нельзя недооценивать.
Родные не стали выключать телефон Николая Игоревича. Он продолжает звонить. Доктор 30 лет лечил лекарством и словом, его номер сейчас набирают и те пациенты, которым уже за 90. Кому доктор много лет назад в блоке интенсивной терапии «запускал сердце», наблюдал их долгие десятилетия, обеспечивая качество жизни. И часто продолжал их консультировать безвозмездно.
- Телефонный номер Николая Игоревича продолжает работать, мы не имеем морального права его выключать, предать его пациентов, - говорит Анна Георгиевна. – Для них Николай Игоревич был как сын, опора, символ веры, что им всегда помогут, что они не одни с болезнью, есть тот, кто их защитит. Мы с Игорем, конечно же, продолжим помогать им. Наши знания – для вас и ваших близких.
Николай Игоревич лечил старшее поколение, а потом их детей и внуков. Его считали врачом от Бога.
Доктор Гончаров рос в семье врачей. Его отец, Игорь Борисович, работал в засекреченном Институте медико-биологических проблем. А мама, Наталья Борисовна, заведовала неврологическим отделением больницы МПС на Лосином Острове. Была главным неврологом Министерства Путей Сообщения.
- Он рос в больнице у мамы на суточных дежурствах. И одним из его развлечений была езда на каталке, на которой перевозят пациентов в тяжелом неврологическом отделении, - рассказывает Анна Георгиевна. – Он с детства видел, что такое врачебный труд, когда люди сутками не появляются дома. Насколько медицина непредсказуемая, рисковая, неблагодарная область труда. Что от врача требуется полная самоотдача, жесткий самоконтроль.
Мог выбрать другую специальность. Но желание помогать людям оказалось сильнее. После работы на заводе и службы в армии он поступил в 3-й мед, Московский медицинский институт имени Семашко, окончил факультет «лечебное дело».
А потом 20 лет отдал больнице имени Боткина. Работал на одном из самых сложных участков - в кардиореанимации.
- Он стал одним из первых использовать суточное мониторирование электрокардиограммы и артериального давления в лечении пациентов, - говорит Игорь Николаевич. - Был отличным врачом, а также «технарем», хорошо разбирался в медицинской технике.
- Мало кто знает, что Николай Игоревич был официальным консультантом нескольких «серьезных» фирм, производящих оборудование для Холтеровского мониторирования и дистанционной передачи данных суточного ритма сердца и артериального давления, - говорит Анна Георгиевна. - К его замечаниям и предложениям прислушивались разработчики. Эти приборы используют и сейчас.
А еще доктор мог легко «заштопать» рану соседу на даче, который разрубил себе ногу топором. Достать иглу для шитья и иглодержатель, которыми пользовались еще его бабушка с дедушкой. Прокипятить их по старинке, а потом продезинфицировать спиртом. И зашить. Потому что до больницы путь был не близкий, и ждать «скорую» времени не было, человек мог истечь кровью. Благодаря своевременной помощи, рана зажила.
Николай Игоревич хорошо понимал, что работа врача – его дом, где проходит большая часть его жизни. Чтобы объединить семью и работу, обмениваться знаниями, заботится, как о пациентах, так и о родных, он создал медицинский центр династии Гончаровых.
- Большую часть времени он посвящал работе в нашей семейной клинике, а также работал в поликлинике имени Семашко, в период эпидемии продолжал выезжать на выезды, - рассказывает сын доктора, Игорь Николаевич. – Ни наш центр, ни поликлиника Семашко не работали с пациентами с коронавирусом. Но мы не могли отказать больным в помощи, особенно в это непростое время.
Обострение гипертонической болезни, нарушения ритма сердца стали представлять еще большую угрозу, чем раньше. Потому что до эпидемии пациент мог обратиться к врачу, получить специализированную медицинскую помощь. Когда стал распространяться коронавирус, поликлиники ограничили приём таких пациентов. А Николай Игоревич продолжал выезжать на вызовы. Если больные просят о помощи, как им откажешь?
Доктор Гончаров откликался на экстренные случаи, продолжал лечить пациентов с ишемической болезнью, гипертоническими кризами, нарушениями ритма и проводимости сердца, с последствиями нарушения мозгового кровообращения.
- Если не помочь таким больным в остром периоде, то они либо умрут, либо останутся инвалидами. «Таких пациентов продолжал лечить муж», - говорит Анна Георгиевна. – Да, были индивидуальные маски, примитивные средства защиты. Он понимал, что можно заразиться, осознавал риск. И все равно, когда звонил очередной пациент, говорил, что у него плохо с сердцем, упало/поднялось давление, он шёл на помощь.
- У нас такой моральный принцип, что мы не можем спрятаться, за нами никого нет. Мы не наденем капюшон, не уйдем в подполье, не закроемся. Все - равно будем помогать больным, - объясняет свою позицию сын доктора.
Родные врача говорят, что до сих пор не могут определить источник заражения, потому что ни у кого из пациентов, с кем общался Николай Игоревич, не был диагностирован коронавирус.
«В красном пропуске стоял штамп: «проход всюду»
Старшее поколение Гончаровых в период эпидемии переехало жить на дачу. Почти одновременно с Николаем Игоревичем заболел и его 80-летний отец, Игорь Борисович, который был госпитализирован в 52 больницу. Крепкий, жизнелюбивый, он тоже проиграл битву коронавирусу. Ушел из жизни 24 апреля, через два дня после смерти сына.
Игоря Борисовича называли «космическим» доктором. Он тоже был из семьи врачей. Его отец ушел на фронт и уже в октябре 1941-го погиб. Сын пошел по его стопам. Закончив школу, поступил в престижный 1-ый медицинский институт имени Сеченова.
- Тогда учили хорошо, лекции очно читали те уникальные врачи, по чьим учебникам потом учились и мы. Потом Игорь Борисович работал в институте имени Склифосовского, среди его пациентов был даже Владимир Высоцкий, и семья дружила с Мариной Влади, - рассказывает о своем свекре Анна Георгиевна. – А потом его - лучшего из лучших - пригласили на работу в только что созданный Институт медико-биологических проблем, где начинались исследования в области космической биологии и медицины. У института было и закрытое название – почтовый ящик № 3452.
Игорь Борисович Гончаров вместе с коллегами были первопроходцами. Разрабатывали методы и средства обеспечения безопасности человека в экстремальных условиях. Создавали то, что до них еще никто не делал.
- У Игоря Борисовича остался пропуск, маленькая красная книжечка с одним скромным штампом: Это говорит о многом, - делится с нами Анна Георгиевна. – Возглавляя отдел, являясь членом Государственной Медицинской Комиссии, доктор Гончаров отвечал за многие вопросы оперативного медицинского обеспечения и оперативного контроля состояния здоровья космонавтов, подготовку членов экипажей и встречу космонавтов при возвращении на Землю.
Он организовывал экспедиции для тренировок космонавтов в горах Тибета, в Приэльбрусье, где ставились тренировочные лагеря. А также на Черном море, где проводились глубоководные погружения. У нас дома хранятся ордена, медали и наградные памятные знаки от руководства Индии, Сирии, Афганистана, НАСА и других космических агентств и самый главный – Орден Дружбы народов.
На счету доктора Гончарова – более 130 научных работ, а также множество авторских изобретений и патентов.
- Например, Игорь Борисович предложил уникальное устройство для безигольного введения лекарственных препаратов человеку. То есть, шприц без иглы. Также он модифицировал медицинские инструменты и оборудование, которые использовались на Земле, под космические условия. Это касается, как уникальных материалов, так и уникального исполнения. Эти разработки до сих пор используются в медицинских укладках, которые космонавты берут с собой на орбитальную станцию.
Многие работы доктора Гончарова, были засекречены и просто носили номера. Например, в одном из документов осталась такая записи: премия выдана за работу над проектом под номером, и далее шли цифры...
По рассказам родных, доктор Гончаров был и одним из создателей мобильного госпиталя. «Те модульные палатки- госпитали, которые используют сейчас сотрудники МЧС, разрабатывал Игорь Борисович. Также он был одним из основоположников дистанционной передачи данных о состоянии здоровья космонавтов, находящихся на орбитальной станции. То, что мы сейчас называем космической телемедициной». Это было сделано в эпоху, когда телевизор, в лучшем случае, был у нескольких жильцов в многоквартирном доме.
Кроме медицинского образования, у доктора Гончарова было второе высшее техническое, необходимое для участия в госприемке средств обеспечения безопасности полетов.
- Игорь Борисович был человеком широчайшего кругозора. Разбирался и в материаловедении, и в приборостроении. При этом был блестящим врачом, блестящим хирургом, великолепно знал работу анестезиолога и реаниматолога.
А еще умел блестяще слагать шутливые четверостишья, которые многие потом цитировали. Его «меткое слово», всегда сказанное к месту, могло разрядить самую напряженную обстановку, - рассказывает Анна Георгиевна. – В сложной, тупиковой, ситуации он, бывало, вворачивал шутку, все смеялись и решение приходило, само собой.
В 90-е годы, когда развалился Советский Союз и для института настали тяжелые времена, многие из сотрудников уволились.
- Игорь Борисович остался в родном ИМБП, - говорит его внук Игорь Николаевич. - Сохранил отдел, сохранил свою команду. Они продолжали работать. Многие из коллег отца, кто покинул институт, использовали потом общие наработки, общие идеи и заняли высокие должности, в том числе и в фармакологических, фармацевтических компаниях.
Он тоже мог уйти и со своими знаниями и опытом стать достаточно состоятельным человеком. Стоило только внедрить несколько разработок института… Но дедушка по натуре был очень преданным человеком, остался верен своей Стране, своему Институту, своей Профессии, своей Семье.
Игорь Борисович так радовался рождению правнука, который появился на свет три месяца назад. Мечтал увидеть, как он сделает первые шаги. Но проиграл битву коронавирусу. Его жена, Наталья Борисовна Гончарова, которая также всю жизнь посвятила медицине, сейчас находится в больнице, борется с коронавирусной инфекцией.
«Чур, не мое горе»
Попала в сети коронавируса и Анна Георгиевна, жена Николая Игоревича.
- И, если к отцу приезжала бригада «скорой» в полном составе, то к маме на вызов прибыл лишь один врач. «На вопрос почему так, ответил, что работать некому, коллеги заболевают вирусом, - говорит Игорь Николаевич.
Анна Георгиевна уже поправилась.
- Я заболела позже. И смогла максимально рано начать адекватное лечение, когда диагноз моему мужу был уже поставлен. Сейчас пришли отрицательные контрольные мазки.
Вопреки горю, слезам, страшным дням, Гончаровы продолжают работать. Анна Георгиевна, находясь в изоляции, консультирует своих пациентов дистанционно.
- Они продолжают страдать сахарным диабетом, у них изменился привычный режим питания, они меньше двигаются. Возможны осложнения, - говорит доктор медицинских наук. - Это касается и моих пациентов с другими заболеваниями. Я не могу их оставить, они должны получать плановое лечение.
Продолжает работать наш сын. Игорь Николаевич помогает сейчас в экстренных случаях. Я надеюсь, что осиротевшие пациенты Николая Игоревича найдут в лице молодого, но опытного и грамотного доктора, «своего» кардиолога и врача функциональной диагностики.
Анна Георгиевна уверена, что обостренное чувство «помочь другому» есть в каждом враче. Даже при риске погибнуть самому.
- Нас учили помогать любому, кто нуждается в помощи, не зависимо от того, может человек заплатить за это или нет. Не зависимо от того, в трудоспособном возрасте находится человек или он глубоко пожилой. Не так, как сейчас иной раз говорят пациентам в 60+, а что вы, хотите в таком возрасте, так и должно быть… У нас таких мыслей никогда не было и нет. Потому что большинство кардиологических пациентов Николая Игоревича – это люди в возрасте. И они продолжают писать книги, стихи о любви, многие продолжают работать.
В клинике у Гончаровых стоит космическая перчатка от скафандра. Как символ стойкости и объединения. Эти качества сейчас очень пригодятся членам семьи.
- Врачи сейчас – самое незащищенное, самое уязвимое звено общества. Потому что, когда враг известен, мы понимаем, как с ним бороться. А когда враг неизвестен, нужно много – много случаев, чтобы накопилась доказательная база. Чтобы статистически выбрать достоверные методы диагностики и лечения, - говорит Анна Георгиевна. - Но за каждым достоверным случаем стоит чья-то судьба, это либо успех, либо проигрыш. Наша семья, к сожалению, проиграла. Несмотря на все усилия врачей, ни у Николая Игоревича, ни у Игоря Борисовича шансов на выздоровление не оказалось.
Мне бы хотелось пожелать всем на латыни: «Cura ut valeas!» — «Будьте здоровы!» Вопреки всему. И чтобы каждому дали шанс на выздоровление...
Анна Георгиевна вспоминает, что в детстве, когда во двор заезжала машина «скорой» помощи, все ребятишки складывали пальцы крестом и кричали: «Чур, не мое горе». Смысл этого выражения она поняла позже. Чур – это древний бог очага, защитник рода. То, что они выкрикивали в детстве, означало по сути: предок, избавь меня от этого горя. Недавно, когда одна «скорая» помощь за другой стали подъезжать к их дому, эта игра из детства вдруг всплыла в ее памяти. Только пальцы скрестить она не успела.
