Эти показатели более-менее совпадают и с данными ВОЗ, и со сведениями Роспотребнадзора. Согласно его прошлогоднему докладу, «в структуре продаж алкогольных напитков в пересчете на душу населения Российской Федерации продажи водки и ликеро-водочных изделий в динамике с 2012 года снизились на 5,0 л (на 47%), шампанского — на 0,83 л (41,9%), пива на 21,3 л (29,9%)». Не изменились только продажи вин. Но они и так невысоки — около 10% от общих продаж алкоголя. Так, глоточек. Особенно по сравнению с пивом — около 80% продаж.
Что же касается боярышника и прочего экстрима, то здесь все ровно — снижения особого с 2012 года нет, но и роста тоже. «За период с 2012 по 2019 г. на территории Российской Федерации зарегистрировано 403 150 случаев острых отравлений спиртосодержащей продукцией, в том числе 103 710 случаев с летальным исходом (25,7%). В 2019 г. показатель острых отравлений спиртосодержащей продукцией составил 34,5 случая на 100 тыс. населения, и по сравнению с 2018 годом отмечено незначительное снижение показателя острых отравлений спиртосодержащей продукцией в целом по Российской Федерации (на 2,8%)», — докладывает Роспотребнадзор.
Причин снижения интереса к пьянству множество, перечислять их долго. Назовем навскидку парочку. Явно изменились молодежные приоритеты. Еще лет тридцать назад бухло, причем именно в сногсшибательном его проявлении, было едва ли не главным способом социализации, заполнения досуга и даже пропуском во взрослую жизнь наряду с потерей девственности. Причем последняя напрямую увязывалась с предварительным потреблением продукта. Да и то сказать — какие были развлечения? Кино да в футбол погонять за гаражами. Ни то, ни другое пьянству ничуть не препятствовало. Сейчас, если не брать в расчет Интернет, для некоторых юношеских «активностей» даже трудно подобрать слова в русском языке. А тогда, например, человек старше 14 лет, перемещающийся по городу на велосипеде, выглядел как очень странный чудак. Гораздо более странный, чем «засадивший фугас чернил винтом из горла». (Интересно, поймет ли эту фразу кто-то из нынешних 20-летних?)
Не ездили тогда по городу на велосипедах. Пешком ходили. Потому что личных машин тоже практичеcки не было.
И их появление стало причиной воздержания у более старшего поколения. Чем больше у человека возможностей что-то купить — от квартиры до электродрели для ее ремонта, — тем меньше хочется тратить деньги на алкоголь, как бы мы ни вздыхали по поводу кредитов и ипотек. Ну а фраза «я за рулем» звучит все чаще на совместных встречах бывших сокурсников и одноклассников. Которые становятся все более унылыми. Но сейчас не об этом...
И вот уже даже говорят об утрате Россией своего «культурного кода». Который тянется от апокрифического князе-владимирского «Веселие Руси есть пити» до «Москвы —Петушков» Ерофеева. Молодежь, мол, уже не поймет всех вкусовых оттенков великой поэмы.
Может быть. Но с таким «культурным кодом» лучше раскодироваться. Тем более что, если выкинуть из «Москвы —Петушков» все про алкоголь (там еще останется, на удивление, много букв) и сделать их простой историей про мужика, едущего в электричке, там найдется столько скрытых аллюзий, цитат, ссылок на реалии и персоналии середины XX века, что без хорошего гуманитарного образования их все равно не поймешь. А получить это образование лучше как? Правильно, на трезвую голову.
Есть и другой алкокультурный код, объединяющий всех россиян, с образованием и без. Это любимое советское кино.
Все эти общепонятные «птичку жалко», «трезвеватели», «не я это предложил» и так далее. Но вот тут, судя по «Горько», «Левиафану» и даже новомодному «Холопу», культурный код бережно сохраняется.
Хотя... «Левиафан» вызывал нарекания даже у той части населения, которое видит на российских просторах лишь мутную тьму. Потому как непрерывное засаживание главным героем водяры вышеупомянутым винтом из горла представлялось чрезмерным даже для безнадежных обстоятельств.
Так что и здесь культурный код теряет градус. Надолго ли?
