Признаться на всю страну, что девочка не справляется с вузовской программой, семья вряд ли сможет, тем более что сами родители глубоко убеждены в обратном. Значит, нужно либо усиленно подготовиться, пересдать сессию и продолжить обучение, либо покинуть факультет, громко хлопнув дверью: «Нас здесь не поняли». В последнем случае встанет вопрос: как уникальной девочке проявить себя вне вузовских стен.
О том, вундеркинд ли 9-летняя Алиса Теплякова и в каком формате ей реализовать свои способности, «МК» поговорил с кандидатом психологических наук, доцентом факультета психологии Института общественных наук РАНХиГС Михаилом Кондратьевым – человеком, который много лет работает с интеллектуально успешными подростками и студентами.
– Есть понятие «интеллектуально успешный подросток», а есть слово «вундеркинд», которым обычно называют крайнюю степень развития способностей. Если говорить об известной нам всем девочке, то это пример вундеркинда.
– А в чем отличия?
– Интеллектуально успешный подросток умеет что-то делать и понимает, зачем он это делает, у него есть мотивация реализовать себя и проявленные достижения. Если же речь идет о «вундеркинде», то ставить вопрос «что делать?» и «зачем?» нужно не только и не столько самому ребенку, сколько его родителям. Потому что особенности развития у таких детей проявляются и до подросткового возраста – когда детям еще трудно принимать самостоятельные решения. Для этого им не хватает опыта, у них ещё не в полной мере развита способность видеть перспективу.
Этот случай с Алисой поставил много вопросов перед профессионалами и перед обществом в принципе.
– Что делать ребенку, если он в столь раннем возрасте поступил в вуз, но не справляется? Как дальше быть?
– Ситуация очень дискуссионная. С трудностями сталкиваются все участники процесса: преподаватели и студенты вуза, Алиса и ее семья. Решать их необходимо поэтапно.
Прежде всего начать с мотивации: спросить, чего хочет сама девочка. Если ей нравится осваивать новые знания и умения, в этом случае я предложил бы использовать различные обучающие платформы, в том числе онлайн-курсы. Она будет узнавать новую информацию, успешно справляться с заданиями, получать сертификаты и звездочки – и она будет этому очень рада. Если же стоит задача во что бы то ни стало получить именно диплом конкретного учебного заведения, родителям нужно поменять тактику.
– Каким образом?
– Возможно, если сейчас выбрать другие интересные ребёнку виды активности и вернуться к решению задачи получения высшего образования через некоторое время, трудностей уже не будет. Мне кажется наиболее перспективным движение вслед за интересами и склонностями самого ребёнка при поддержке и участии родителей…
Вообще же в подобных случаях мы сталкиваемся сразу с несколькими затруднениями. Например, есть понятие статистической возрастной нормы в психологии развития, а есть – реальность. При обучении такого ребенка нужно искать тот формат, который отвечал бы не только его мотивации, но и способностям. Ведь если, например, я хочу быть танцором и буду этому учиться, то балетный конкурс наверняка проиграю. Но я могу посещать что-то типа танцевального клуба и прекрасно себя чувствовать.
По мнению Михаила Кондратьева, единственное решение, которое подошло бы семье, в которой есть ребенок-вундеркинд, вне зависимости от того пути, который родители для него выберут – это система психологического сопровождения.
– Семье любого вундеркинда нужна поддержка, включающая психолога-консультанта, причем речь идет о поддержке как ребенка, так и родителей (о них тоже не надо забывать!). Психолог в этом случае выступал бы и как переводчик, и как медиатор.
Ведь если у нас ребенок заболел, мы обращаемся к врачу. Так и здесь – ребенок здоров, но у него есть особенности развития, и тогда мы обращаемся к педагогу или психологу, чтобы профессионал помог выработать индивидуальную траекторию развития с учетом всех особенностей. Иногда семье достаточно просто знать, что есть профессионал, к которому всегда можно обратиться. Например, если родитель хочет понять, как скорректировать образовательную траекторию, как взаимодействовать с ребенком правильно, как решать конфликты.
– А если родители Алисы (что очень вероятно) скажут, что они сами во всем разберутся, и никакие сопровождающие им не нужны?
– Что же, если родитель или ребенок считает, что такое сопровождение ему не нужно, давайте уважать его позицию. Но пусть такая возможность у родителей вундеркинда просто будет. Когда они увидят, что это работает и есть польза, они, может быть, изменят свое мнение.
Как поясняет специалист, найти ответ на вопрос по обучению таких детей, как Алиса, только предстоит – для его решения пока недостаточно объема данных.
– Впрочем, их никогда и не будет достаточно, потому что таких случаев в мире крайне мало. Мониторинг одаренности, проведенный несколько лет назад в московских школах, показал, что так называемых одаренных детей в них не более пяти процентов. Сколько среди них тех, кого называют вундеркиндами? Меньше одного процента от этих пяти. Тем не менее, профессиональному сообществу предстоит найти ответы на вопросы, которые поставила эта история.
