Царь Федор Иоаннович, который получил прозвище Блаженный, как хозяин огромной страны, доставшейся ему от отца, Ивана Грозного, никуда не годился. Зато этот государь «смирением был прославлен, о духовных делах заботился, на милость был щедр». Патриарх московский Иов писал о нем: «Тело же свое всегда изнурял церковными службами, повседневными молитвами и поклонами, всенощными бдениями, воздержанием и постом». Надо ли говорить, что апогеем такого поведения царя становились дни Великого поста.
В то время эти семь недель на Руси были периодом очень строгих запретов, которые соблюдали все — от последнего крестьянина до обитателя царских палат в Кремле. Порядок выполнения постнических правил, говения, был изложен в специальной книге, где, в частности, указывалось, чем питаться в «Великое, Петрово, Госпожино и Филиппово говейно». Английский дипломат Джон Флетчер, живший в Москве в 1586–1589 гг., писал, что русские, в том числе и царь, даже во время болезни не едят скоромного.
Строгими постниками были и первые русские государи из рода Романовых.
Своеобразный ритуал исполнялся при основоположнике этой царской династии — Михаиле Романове (к слову сказать, в 1613 году его выбрали царем в первое воскресенье Великого поста). На первой великопостной неделе в государеву резиденцию съезжались представители из нескольких десятков монастырей. Каждый делегат подносил Михаилу Федоровичу «по хлебу, по блюду капусты и по кружке квасу». Отвечая на такие дары, государь устраивал им угощение напитками из царских погребов — вином, пивом, медами.
Постнические правила неукоснительно выполнял и следующий представитель романовской династии — «тишайший» царь Алексей Михайлович. По свидетельствам придворных, в первые три дня Великого поста он вместе с царицей и своими взрослыми детьми вообще не принимал пищу, а обходился только небольшим количеством воды. В последующий период главного христианского поста Алексей Михайлович трапезничал полноценно (на стол подавали горячие постные блюда) далеко не каждый день.
Вот что записал английский медик Самуил Коллинз, бывавший в царских палатах: «Великим постом царь Алексей обедал только три раза в неделю, а именно: в четверток, субботу и воскресенье, в остальные же дни кушал по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пил по стакану полпива. Рыбу он кушал только два раза в Великий пост (на Благовещенье и Вербное воскресенье. — А.Д.) и соблюдал все семь недель поста…».
Правда, бывало, что на какой-то день Великого поста приходились именины одного из членов царской семьи. По случаю такого праздника обитателям кремлевского дворца разрешалось полакомиться: на стол для них подавали «капусту сырую и гретую, грузди, рыжики соленые, сырые и гретые, и ягодные яства, без масла».
По сравнению с ограничениями, принятыми во время поста в других православных церквях, правила, введенные у русских, казались очень строгими. Это отмечали бывавшие в Москве иностранные гости. Например, представитель Антиохийской патриархии архидиакон Павел Алеппский признавался, что, находясь в Первопрестольной, их делегация не могла найти «иной пищи, кроме размазни, похожей на вареный горох и бобы». Столь скудное меню заставляло южан испытывать «неописуемую муку». В своих записях архидиакон Павел, с трудом переживший столь жесткие ограничения при выборе постной пищи, заклинал своих единоверцев из Сирии, чтобы они не жаловались на правила поста, установленные в их стране: они совсем легковесные по сравнению с московскими великопостными обычаями.
К слову сказать, уже упомянутый англичанин Коллинз написал, что государь во время поста даже ел из отдельной, «постной» посуды. А прочие «скоромные» миски-тарелки-ложки убирали долой, и он ими не пользовался вплоть до разговения на Пасху.
Сын царя Алексея Михайловича Петр, унаследовавший от него в итоге русский трон, в молодые годы сохранял отцовские заветы и строго соблюдал великопостные правила. Хотя позднее, побывав в Европе и начав продвигать тамошние обычаи, достижения и моду в Россию, от прежних строгих правил отошел. Заботы о строительстве новых крепостей, городов, военные походы и маневры, спуск боевых кораблей на воду, увеселительные ассамблеи, заседания с иностранными специалистами — все это мешало выполнению в полной мере ограничений, налагаемых согласно принятому издавна регламенту Великого поста. Впрочем, отчасти российскому императору помогали здесь его гастрономические пристрастия. Ведь Петр Алексеевич предпочитал простую пищу: кислую капусту, свеклу с постным маслом и уксусом, жареные грибы, блюда из гороха, а еще каши: овсяную, пшенную, гречневую, перловую. Кроме того, любил он свежий ржаной хлеб и овсяное толокно. Так что даже в пост его величество мог получать полноценное удовольствие от еды, не нарушая церковных ограничений.
Наследница Петра Великого императрица Елизавета Петровна по части соблюдения христианских правил хотя и прилагала усилия, однако часто они оказывались тщетными из-за приверженности государыни к веселой и легкой жизни. В качестве примера можно привести ее путешествия на богомолье.
По тем временам существовала традиция: ходить из Москвы в Троице-Сергиеву лавру «поклониться преподобному Сергию». Именно ходить, преодолевая путь около 70 верст пешком! На Троицкой дороге даже построены были постоялые дворы для ночлега паломников-пешеходов, а к услугам царей имелось несколько специально возведенных путевых дворцов. Елизавета Петровна тоже ходила «к преподобному». Однако хождение это происходило весьма оригинально. Царица не желала ночевать в путевых дворцах, предпочитая их скромному комфорту куда более привычные и уютные императорские покои в Кремле. А потому…
Выйдя из Москвы по Троицкой дороге, государыня преодолевала в сопровождении свиты до вечера 10–15 верст. Потом садилась в карету и возвращалась на ночлег в Кремль. Утром ее отвозили на то же место, до которого она дошла накануне, и Елизавета Петровна продолжала свой пеший путь. Преодолев следующий дневной переход, она снова уезжала в экипаже на ночевку в кремлевский дворец. После отдыха ее вновь привозили к месту предыдущего схода с маршрута… Вот так за 4–5 дней царица и преодолевала на своих двоих все расстояние до Троице-Сергиевой лавры.
Подобный же облегченный подход «дщерь Петрова» использовала и при соблюдении правил во время постов, в том числе и во время Великого поста. С одной стороны, она честно старалась в эти семь недель отказываться от скоромной пищи. Но с другой стороны, благодаря искусству придворных поваров с успехом заменяла мясные и молочные блюда их имитацией из разрешенных церковными правилами продуктов. Среди таких «постных деликатесов» на стол императрице подавали, например, творог из макового молока, жаркое из рыбного фарша, почти неотличимое по вкусу от настоящего мяса, сыр гороховый…
Следующая по списку — владычица российская Екатерина Великая. Приняв в молодости православие и превратившись из Софьи Августы Фредерики в Екатерину Алексеевну, немецкая принцесса, по крайней мере внешне, демонстрировала большую приверженность к традициям православия. Поэтому, когда наступал Великий пост, государыня пыталась его соблюдать. Но моральных сил у нее хватало лишь на то, чтобы выдержать столь строгие ограничения на протяжении двух недель — первой и Страстной. В течение остальных пяти постнических седмиц царское застолье во дворце мало уступало своим изобилием и изысканностью периоду отсутствия «лимитов на еду». Вот лишь некоторые пункты меню обедов и ужинов Екатерины: каша стерляжья, икра осетровая, печень белужья слабосоленая, пироги с вареньем и маком, рисовая кутья с медом и изюмом… Легендарный Лукулл отдыхает!
Странным образом Великий пост «оконтурил» короткий период царствования императора Павла Первого. Это благопотребное время в 1797 году пришлось на февраль–март. К концу постнического периода царская чета — Павел Петрович с женой Марией Федоровной — приехала из Петербурга в Москву, и на Пасху, 5 апреля, в Кремле состоялась торжественная церемония коронации. А четыре года спустя, в 1801-м, тоже во время Великого поста, государь Павел Первый был убит заговорщиками.
Внуки императрицы Екатерины Великой Александр Первый и Николай Первый, правившие Россией более полувека, фактически укрепили перенятую у августейшей бабушки модель поведения во время Великого поста. Строгое воздержание в пище и отказ от светских мероприятий соблюдались ими неукоснительно, как правило, лишь во время первой седмицы и Страстной недели. Правда, Александр Павлович сделал заметное исключение из такого семейного романовского правила. Во время войны с Наполеоном, когда русская армия вместе с союзниками вела кампанию против войск Франции в Европе, император решил показать европейским «верхам», насколько же русский монарх более предан вере, чем погрязшие в безбожии вольнодумцы французы. Одним из аргументов в свою пользу он избрал тогда именно скрупулезное исполнение всех канонических требований Великого поста. Надо отдать должное его величеству, он смог это сделать, силы воли хватило.
Очень трагично сложился Великий пост в 1881 году для императора Александра Второго. Он умер от тяжелых ранений при взрыве бомбы, брошенной революционером-народовольцем, 1 марта, когда шла первая седмица Великого поста. Судя по сохранившимся записям, монарх успел приступить к говению и даже причастился буквально накануне своей внезапной гибели.
Предпоследний царь династии Романовых Александр Третий при всей его русской кондовости тоже не изменил традицию своих предшественников. В период его царствования мясные блюда во дворце переставали подавать к столу лишь в начале Страстной недели.
Более всего подробностей о принятых в царской семье правилах соблюдения Великого поста можно узнать из дневников Николая Второго. Его записи убеждают, что прежние романовские обычаи к исходу XIX века никуда не делись. Лишь начальные шесть великопостных дней монарх и его близкие проводили в строгих ограничениях. В субботу на первой седмице государь с супругой и детьми причащался Святых Тайн, а после этого можно было вновь расслабиться, по крайней мере молодому поколению, вплоть до начала Страстной недели.
Из дневника Николая Александровича Романова за 1892 год:
«16 февраля, воскресенье. Широкая масленица. Сейчас после завтрака поехал с Ксенией (сестрой, великой княжной Ксенией Александровной. — А.Д.) в балет «Царь Кандавл»… Очень весело поужинали у дяди Алексея и наконец, ... масленицу, вернулся домой в 3 ч. ночи.
17 февраля (первый день Великого поста. — А.Д.). Началось говение. Мысли и думы не совсем еще применились к церковному направлению после масленицы. Но это не беда, мне нравятся противоположности. <…>
27 февраля (четверг второй седмицы Великого поста. — А.Д.). В 11 час. поехали к дяде Алексею на вечер с цыганами. Было очень весело, пили здорово. Но все было прилично, потому что были дамы… Вечер окончился утром, ночи не было.
28 февраля. Мое счастье, что у меня последствий от попоек на следующий день не бывает. Напротив, я себя чувствую лучше и как-то возбужденным! ...В 8 час. обедали. Затем попал на пресловутый измайловский досуг (пирушку офицеров в гвардейском Измайловском полку. — А.Д.), застрял в полку до 6 ч. утра — это уже продолжается две ночи подряд, просто несносно! <…>
16 марта. Ужинали… с дамами. Потом я был и даже пребывал в винных парах до 6 час. утра».
Вот таким искушениям поддавался Николай, будущий российский император, а в ту пору еще цесаревич, во время Великого поста 1892 года.
Подобные же «постнические послабления» можно обнаружить, прочитав его дневник за другие периоды.
1893-й: 19 февраля, на второй неделе Великого поста, вечером Николай Александрович «отправился в полк, сражался на бильярде, а затем весело поужинал, начав с чудных устриц. Засиделись до 4 ч.».
1894-й: 5 марта, в субботу, на первой неделе Великого поста, будущий царь причастился, а уже на следующий день вечером поехал во французский театр, где шла «смешная оперетка».
1896-й: На сей раз суббота первой седмицы Великого поста пришлась на 10 февраля. А на следующий день после причастия, 11 февраля, государь сделал такую запись: «Должен признаться, что я с большим удовольствием накинулся на скоромную пищу!».
Об «излишествах» монарших трапез в недели поста можно найти упоминания в записях людей, приближенных к императорскому двору. Например, учитель царских детей Чарльз Сидней Гиббс вспоминал, что при дворе мясо не подносилось только в первую и Страстную седмицу.
Справедливости ради следует отметить, что годы спустя, уже став «монархом со стажем», Николай Второй все-таки постепенно ужесточал требования к самоограничениям во время Великого поста. Впрочем, до уровня тех суровых «постнических подвигов», которыми отличался его далекий предок царь Алексей Михайлович, он так и не дошел.
Об этом можно судить, например, по записям, которые сделал весной 1917 года протоиерей Афанасий Белов, служивший в домовой церкви Александровского дворца, где содержались под стражей отрекшийся от престола Николай Романов и его семья:
«27 марта (понедельник Страстной недели. — А.Д.). <…> Чудный завтрак! На серебряных подносах в серебряных чайниках принесли чай с булками, потом подали рисовые котлеты с белыми грибами, отварной судак с картофелем и на сладкое манные блины с варением и в заключение кофе. Так что Великий понедельник оказался днем в придворной роскошной обстановке, с изысканным комфортом и при обильном насыщении прекрасно приготовленными кушаньями. …Обед: щи с грибами и при них пирожки, судак отварной и печеное яблоко в сладком сиропе и чашка черного кофе… <…>
29 марта (среда Страстной недели. — А.Д.). Завтрак: шинкованная капуста с солеными огурцами и картофель, рыба и кисель. <…> Обед: суп с грибами, рыба и сухари в сладком сиропе с ломтиком ананаса…
1 апреля (суббота Страстной недели. — А.Д.). <…> Обед состоял из щей из свежей капусты с грибами, жареной рыбы, сладкого, кофе…»
