— Мама предчувствовала свой уход, — вздыхает Наталья. — Она была очень хорошо подкована во врачебных делах, поэтому, еще находясь в больнице, мне сказала: «Наташ, я начала сыпаться! Я ухожу из жизни — умираю». Это было за две недели до смерти. Последние годы выдались у нее непростыми.
— Это было связано с возрастом?
— Да. У нее в какой-то момент стали отказывать двигательные функции: она в последнее время не могла ходить без помощи. А палочкой пренебрегала. Это задевало ее гордыню. Появились и другие моменты. Мамочка стала очень плохо слышать. Но от слуховых аппаратов отказывалась категорически. Говорила, что от них глохнут еще больше. Убедить ее изменить мнение было невозможно. Об этом знают все близкие. Но тем не менее у мамочки до последнего был здравый ум и рассудок. Она очень любила «МК»: была огромной поклонницей вашей газеты. Когда приехала собирать ее вещи для отпевания, нашла у нее на кровати аккуратно разложенные выпуски «Московского комсомольца» за последний месяц. Она не просто газету выписывала и читала ее, но и хранила потом. Делала вырезки особо интересных для нее статей, которые складывала в отдельную папочку. Моя мамочка была удивительным человеком. Она была потомком рода Старицких. Дальние родственники Владимира Старицкого – Ивана Грозного. Наш род внесен в родословную книгу московской губернии – мамочка очень этим гордилась.
— Вы говорите, что мама предчувствовала свой уход. Но ведь только недавно вы весело отметили ее 90-летие!
— Да, летом все еще было неплохо. 28 июля я сняла на сутки дом отдыха для всей нашей семьи. Мы фотографировались, поздравляли ее с праздником. Она, правда, уже путала наши с дочкой имена: меня периодически называла Леной, Лену — Наташей. Мамочка всегда очень внимательно следила за своим здоровьем. Проходила исправно обследования. Она регулярно пила таблетки – в основном от давления. Я всегда переживала, что у нее может быть что-то с головой. Потому что она очень много нервничала: переживала за всех и всегда. Еще с тех времен, когда я только начала гастролировать. Она волновалась, например, что я слишком часто летаю на самолетах. И вдруг я получаю справку — свидетельство о смерти, где написано, что мама умерла из-за недостаточности левого желудочка, атеросклеротического кардиосклероза. Для меня этот диагноз стал потрясением.
— Вы Новый год встречали вместе?
— Да. Я уехала только тогда, когда она уснула. В новогоднюю ночь положила ей под щечку свою руку — она так хотела. Для пожилых людей важно чувствовать тепло близких людей. Я еще пела для работников клиники, в которой она находилась. Мама, правда, участия в этом не принимала: не хотела никакого праздника. Я видела в новогоднюю ночь, что у нее появились признаки угасания. У мамочки посинел подбородок, а еще она все время повторяла: «Мама, мама, мама». Она очень любила своего отца, но про него перед уходом не вспоминала. Только про маму. И еще в последний день ей грезилось, что умерла ее соседка. Я ее убеждала в обратном. Говорила, что только сейчас с ней общалась… Мамочка ушла из жизни 3 января. Это было у всех на глазах. Я ее, еще теплую гладила по ногам, рукам… Она перед уходом вздохнула три раза, и все… Это было очень быстро. Я помню все до минуты. Мамочка ушла в 16 часов 22 минуты.
— Почему потребовалось вскрытие?
— Это обязательная процедура. Я написала отказ от вскрытия. Но мне объяснили, что его по закону обязаны провести. В этой ситуации меня радует, что я проводила маму достойно — так, как она хотела. 6 января, в четыре часа дня, тело разместили в храме Благовещения Пресвятой Богородицы, где она находилось до полудня 7 января. Благость на душе, что именно в Рождество мама была в храме. Если у нее и были какие-то грехи, то они должны быть отпущены. После этого мы поехали в морг: там еще раз простились. Тело мамочки кремировали. Урна будет готова через несколько дней. Я выполню ее последнюю волю. Часть праха будет захоронена в могилу к дедушке, а другая часть — к бабушке.
