Яна Власова оказалась в эпицентре катастрофы на третий день после землетрясения. Она работала в качестве волонтера в одной из самых «горячих точек» — городе Адыяман. Затем на протяжении года возвращалась в разрушенные города снова и снова, привозила гуманитарную помощь людям, которые лишились домов.
— Некоторое время назад я снова отправилась туда. Думала, в последний раз посмотрю и наконец успокоюсь. Надеялась, что ситуация нормализовалась. Но когда приехала, город выглядел как зомбиленд. По улицам бродили понурые люди с опущенными головами, — начала Яна.
После землетрясения президент Эрдоган обещал обеспечить пострадавших муниципальным жильем. Правда, не бесплатным. Людям, которые лишились домов, предоставляется право на оформление льготных кредитов. Так что за новые квартиры придется платить.
— Насколько я знаю, программа пока не работает. В Адыямане я была осенью. Видела, что муниципальные дома строили на холмах на окраине города. Подъехать и посмотреть, как идет стройка, запрещено. На территорию не пропускают. Можно глянуть издалека. Что там строят, непонятно. Сам город до сих пор не зачищен, продолжаются работы по сносу домов. При разборе завалов никто не смотрит, есть там тела или нет. Все идет под ноль. За чертой города образовались горы насыпного строительного мусора.
Зимой работы активизировались. Допускали, что в холодное время года будет меньше строительной пыли, ее прибьет дождем. Но едкая пыль все равно летает в воздухе. Больше 80 процентов населения страдает простудными и воспалительными заболеваниями, у многих бронхиты.
По словам собеседницы, в некоторых городах люди уже больше года живут в палатках.
— Мне рассказывали, что в декабре в Хатае был огромный палаточный лагерь прямо у автовокзала. Жители Адыямана, чьи дома уцелели, но по ним пошли трещины, разбивали палатки около домов. Они опасаются жить в аварийных постройках. Днем забегают в свои квартиры, чтобы переодеться и помыться, а ночуют на улицах. Когда людей начнут заселять в новые дома, неизвестно. На жилье стоит огромная очередь. Сначала будут получать те, кто потерял кормильцев.
В Адыямане функционируют 29 контейнерных лагеря. Небольшой продуктовый маркет и прачечная с сушилками — вот и вся инфраструктура временного пристанища.
— Эти лагеря охраняют военные и полицейские. Обстановка там напряженная, люди доведены до ручки, часто возникают драки, происходят инциденты с воровством. Местные работают в школах, на добровольных началах организовали швейный цех в палатке.
Яна три дня жила в так называемом вип-контейнере для чиновников.
— Меня поселили в контейнере начальника местного агентства по ликвидации последствий стихийных бедствий, где разместились он, его жена и двое детей. Все контейнеры стандартные, общая площадь 21 квадратный метр. Из мебели — двухъярусная кровать, раскладной диванчик, встроенная кухня, душевая кабинка с туалетом. Простые люди спят в бытовках на матрасах и с минимальными удобствами. В декабре-январе эти вагончики протекали, крыши закрывали целлофаном. Отапливаются контейнеры кондиционерами, но они имеются не у всех. Если там жить постоянно, то можно поехать кукухой.
Проживающие в пострадавших регионах замечают: про нас забыли.
Информативно про них вспомнили только в годовщину трагедии, 6 февраля: почтили память, возложили цветы. В новостях промелькнула краткая информация. О помощи нуждающимся никто не заикнулся. Да и сами пострадавшие уже не обращаются за помощью, им ничего не надо. Когда мы проезжали мимо магазинчиков а Адыямане, я поначалу обрадовалась, думала, хоть какая-то жизнь здесь восстанавливается. Но мой сопровождающий из местного МЧС поспешил меня разочаровать: «Продаж нет, никто ничего не покупает, люди приходят в магазин, только чтобы сменить обстановку». Моя знакомая живет в пострадавшем городе Малатья и тоже говорила: чтобы как-то переключиться, местные организовали кружки по вязанию, еще что-то, иначе можно сойти с ума.
Сразу после землетрясения жители пострадавших регионов уезжали в крупные города на побережье. Почти все вернулись обратно. «Цены на аренду недвижимости в Турции взлетели. Люди просто не потянули», — поясняет Яна.
— В стране бешеная инфляция. В Стамбуле едешь в общественном транспорте и видишь, что турки зажаты, все на стрессе. Перед Новым годом в ТЦ мужчина покончил с собой. У него осталось трое детей и долг 15 тысяч лир, который он не смог выплатить. Турция вошла в пятерку самых дорогих стран мира. В Анталье, Кемере никто не знает, каким будет туристический сезон с такими огромными ценами. Моя знакомая из Франции заметила, что в Лувр дешевле сходить, чем в наш дворец Топкапы. Частное образование подорожало. В ресторанах подняли цены и уменьшили порции. Если раньше салат и хлеб давали бесплатно, то сейчас всё платно, а в счет включили чаевые. Качество продуктов упало, например, масло могут заменить маргарином. В Стамбуле закрываются фабрики, потому что нет заказов. Отправить груз в другие страны непросто, товар не набирается. С реализацией сельхозпродукции тоже возникли проблемы.
Простые турки обвиняют в случившемся русских и украинцев: «Недавно ехала в метро, рядом стояли местные и на турецком кинули в наш адрес, мол, посмотри на этих, понаехали, из-за них экономика рухнула».
— На фоне всего этого турки забыли, что, оказывается, где-то было землетрясение. Это последнее, о чем думают местные. Еще учитывая, что по телевизору ничего не показывают про последствия катастрофы, многие думают, что там все нормально.
— Почему пострадавшие от землетрясения не заявляют о себе, не выходят не митинги?
— У них не осталось сил на митинги. Живут одним днем. Главное, не протянуть ноги. Зато митинги у нас организовывали в поддержку Палестины, а про своих забыли. Весной пройдут очередные муниципальные выборы, вбухали кучу денег в предвыборные кампании. Еще у нас появился первый космический турист, за его полет государство выложило миллионы долларов, пока мы тут собираем на детское питание и памперсы. Простые люди оказались никому не нужны.
Яна до сих пор собирает гуманитарную помощь пострадавшим. С сожалением наблюдает, что ни одного турка не раскачала: «Просила их хотя бы купить конфеты детям. Нет, ничего не дали. Наши тоже подустали. Мы уже не можем всем помочь, ресурсов не хватает. После выборов меня вовсе захейтили, мол, зачем вы им помогаете, они проголосовали за Эрдогана, пусть теперь пожинают плоды».
— В тех регионах столько сломанных судеб, случались и суициды. Эмоционально люди не выдерживают. В прошлом году покончил с собой учитель, у которого погибли жена и ребенок. Ему первое время оказывали психологическую помощь. Не помогло. В итоге он выстрелил в дочь, а потом убил себя. Девочка выжила. Мужчина решил: зачем жить? Проще уйти…
