…Вестибюль “Комсомольской”-кольцевой. Здесь у ступенек, ведущих к выходу на Казанский вокзал, дежурят сразу несколько человек с известными всей России сумками-тележками. То и дело эти трудяги бросаются наперерез толпе к потенциальному клиенту. Один из основополагающих принципов — кто смел, тот и съел. Везет далеко не всем.
— Мы работаем до газетного киоска наверху, — говорит один из носильщиков по имени Рашид. — Такой у нас договор с вокзальными носильщиками. Предположим, отсюда чемодан довезти до поезда стоит 200 рублей. А вокзальные работают от табло и до вагона. У них расстояние меньше, такса государственная — 100—130 рублей за место.
Сам Рашид родом из Баку. Здесь трудится уже два года. Раньше таксистом работал, но потом хозяева совсем оборзели. План повысили, за каждую мелочь деньги стали драть и штрафы. Ушел сюда.
Ушел и, кстати, не жалеет об этом. На содержание семьи худо-бедно хватает. Никому мзду не платит (во всяком случае уверяет в этом). Просто потому, что считает, что законов никаких не нарушает.
Коллеги Рашида, зазывающие клиентуру у перехода с “Комсомольской”-кольцевой на радиальную, трудятся в более перспективном месте. До перрона от этого места расстояние больше, цена выше. Эти ребята представляться отказались наотрез. Один из них только признался, что работает тут уже 20 лет.
— Как страна накрылась, так я сюда и перебрался. Тут хоть не сократят…
Не сократят. Если не будешь нарушать неписаных корпоративных правил. Эти правила мне рассказывает Николай уже на Павелецком вокзале. Он приехал из Самары в Москву на заработки 5 лет назад. Плотник. Работы не нашел, возникли проблемы с документами и ночлегом. Первое время ночевал на Павелецком, потом купил все ту же сумку-тележку и стал носильщиком. По его словам, правила на вокзале — это главное.
— Нас здесь двое работает. (Кстати, численность “популяции” лимитирована на каждом вокзале.) Мы имеем право работать только “на отправление” — от входа на вокзал до поезда. Наша такса — сто рублей с чемодана. Ниже, чем у государственных носильщиков. Но мы свою цену уронить уже не можем. Начал “дешевить” — свои по мозгам надают. Ну а если, предположим, совсем денег нету, даже на еду, то подойдешь к бригадиру государственных, скажешь, что, мол, каюк. Он тебе разрешит с приходящего поезда одну сумку взять. Сто рублей — уже можно поесть.
По словам Николая, за 5 лет бывало всякое. И драки с носильщиками тоже. Особенно сейчас, когда количество людей, выкинутых за борт нормальной жизни, выросло в разы.
— Мы цену держим. А вот те, кто работает от выхода из метро “Павелецкая”, те могут и “упасть”. Но они работают строго до здания вокзала. Дальше ни один из них не сунется. За этим следят.
В периоды отпусков и накануне праздников “частные носильщики” зарабатывают до 1,5 тысячи рублей в день. Сейчас, когда пассажиров меньше, выходит рублей 300—400 за смену. Раз в неделю вольные носильщики отдают “дань” наверх. Сколько и кому именно, мне, само собой, не сказали. Корпоративная тайна.
Подхожу к выходу из “Павелецкой”-кольцевой. Вот они, демпингующие носильщики. И у них все поделено. Работа от выхода из метро до вокзала. В самом метрополитене в переходах другие люди. Такие же, как и на “Комсомольской”. И на выходе, и внизу, и тем более на самом вокзале новых людей не ждут. Самим бы прокормиться.
