Культурное и национальное разнообразие, как считают обществоведы, облегчает циркулирование информации, обмен инновациями, стимулирует людей к более рациональному поведению, а общество в целом — к усложнению и развитию. Ведь жизнь в многонациональном обществе ставит куда больше вопросов, чем в мононациональном, заставляет людей быть внимательнее друг к другу и осторожнее, предусмотрительнее в общении с теми, кто не похож на тебя. Такая жизнь необычна, разнообразна, насыщенна — но и менее предсказуема, а зачастую и более рискованна. Риски эти многообразны, как многочисленны и причины, по которым представители одних рас и национальностей сторонятся, недолюбливают и боятся других. А тех, кто боится или недолюбливает, совсем немало: на вопрос ВЦИОМ назвать “нации, народы, представители которых вызывают у вас раздражение, неприязнь” только 56% ответили, что таковых нет. А 35% такие народы назвали.
В чем причины, мотивы для межнациональной напряженности, раздражения, неприязни? Несколько лет назад в опросах доминировали экономические объяснения: дескать, представители других национальностей (прежде всего иммигранты, а также выходцы с российского Северного Кавказа) занимают рабочие места, которые должны принадлежать коренным жителям. Сегодня же такой мотив выдвигается куда реже. Видимо, многим стало понятно, что приезжие претендуют на такую работу и по таким расценкам, что коренной житель на нее никогда не согласится. Дал эффект и введенный несколько лет назад запрет негражданам России работать в розничной торговле, убравший с глаз долой один из самых раздражающих факторов в межнациональных отношениях еще со времен позднего СССР.
Есть еще один экономический, но отчасти и социальный мотив: доминирование национальных сообществ в отдельных сферах бизнеса, их монополизация землячествами, созданными по кровнородственному признаку. Так что человеку “со стороны” занять место там фактически невозможно. В отличие от предыдущего это явление никуда не ушло и продолжает беспокоить людей.
Тут стоит отметить, что наше общество в целом в последние годы обросло таким большим количеством внутренних перегородок, что некоторые исследователи уже даже называют его сословным: сословие юристов, сословие силовиков, сословие депутатов… Каждое сословие живет по своим внутренним, непубличным правилам, жестко стоит за “своих” при их столкновении с “чужими”, очень избирательно принимает в свои ряды выходцев извне. А тут социальная перегородка дополняется языковой или даже кровной, окончательно закупоривая отдельную сферу деятельности не то что для проникновения — даже для взгляда извне. Известно, что и в армии нашей зачастую самые кровавые и жестокие порядки устанавливаются в тех частях, где “дедовство” заменено “землячеством”.
И все же больше чем социально-экономический межнациональную напряженность генерирует культурный фактор: резкие видимые отличия в облике и поведении представителей других национальностей. Одних отталкивает их плохой русский язык, других — необычная одежда, третьих (и их гораздо больше) — странное в нашем обществе поведение. Особую роль здесь играют молодежные “стаи” наподобие тех, что любят развлекаться стрельбой в воздух или самодеятельными автогонками по городским магистралям. Так что стереотипы о “чужих”, вместо того чтобы размываться по мере обретения личного опыта общения с представителями иных культур, наоборот, получают подтверждения в виде недостойного поведения этих “чужих”. А примеры такого поведения, получившие известность благодаря СМИ или просто “сарафанному радио”, многократно преувеличиваются и глубоко воздействуют на людей, поскольку хорошо ложатся в традиционную матрицу восприятия: “другой — значит, чужой; а чужой — значит, опасный”. Так в сознании людей закрепляются негативные установки.
Еще одна претензия, высказываемая в опросах: “эти люди, как правило, не обладают элементарной культурой и не умеют себя вести”. Действительно, приезжему, особенно выходцу из малого города, а то и села, непросто привыкнуть к жизни в городе, должно пройти немалое время, чтобы вчерашние крестьяне отвыкли держать кур, а то и овец на балконе. Массу анекдотических примеров на эту тему можно почерпнуть еще в советской литературе. Здесь можно надеяться только на время и на воспитание следующего поколения — детей переселенцев, которые уже будут чувствовать и вести себя как настоящие горожане.
С другой стороны, интересно, что “не нравится внешность, манера поведения, черты характера” людей другой национальности в основном нынешним селянам, которые в силу многих обстоятельств сами реже бывают за пределами своего места жительства и реже видят представителей других рас и национальностей. А вот жители столиц, которых разнообразием облика и языков не удивишь, упрекают “чужих” в том, что они “не хотят считаться с обычаями и нормами поведения”.
Если в первом случае речь идет о негативной реакции носителей традиционной культуры на столкновение с непредвиденными обстоятельствами, то во втором мы имеем дело с нежеланием горожан мириться с раздражающим поведением со стороны малокультурных, на их взгляд, чужаков.
А теперь о главном. Самым массовым ответом на вопрос, почему представители других народов вызывают раздражение и неприязнь, оказался такой: “опасаюсь их в связи с угрозой терроризма”.
Теракты в Москве реанимировали страхи по поводу не только террористов вообще, но и в отношении сред и территорий, их порождающих. А к таким россияне относят прежде всего Кавказ. Вероятно, именно в этом главная причина того, почему, оценивая межнациональные отношения в нашей стране, 32% посчитали, что за последний год они стали напряженнее, нетерпимее. Противоположную оценку дали вдвое меньше опрошенных — только 16%.
Впрочем, аналогичный опрос 2005 года дал результат еще хуже: 41 против 17%. То есть на самом деле можно говорить о налаживании в России позитивной динамики в межнациональных отношениях. Но такой вывод должен быть очень осторожным: подводных камней и мин в этой чрезвычайно деликатной сфере остается немало. И на острие проблем, к сожалению, находится столица — Москва: 51% москвичей назвали межнациональные отношения в городе напряженными, плохими, а то и конфликтными.
