Этот противительный союз (и название у него противное) нам обрыдл еще с советского времени. Свобода, говорили нам, хорошо, но нельзя жить в обществе и быть свободным от общества. Демократия нам нужна, но в интересах рабочего класса. Теперь премьер говорит, что без демократии нам просто не жить, но “Марши несогласных” нельзя проводить на территории больниц и там, где движутся дачники.
Насчет больниц я собирался с ним согласиться, но, оказывается, в Конституции перечислены места, где нельзя проводить мирные шествия, и больницы в этот список не входят. И не входят — тем более — места скопления дачников. Дачники могут марширующих в конце концов и объехать. Если сами не захотят к ним примкнуть. Потому что свобода и демократия дачникам тоже для чего-то нужны.
Это понимает наш президент, который без всяких “но” говорит, что свобода лучше, чем несвобода, правовой нигилизм — это плохо, демократия — хорошо, Сталин — преступник, а расстрел поляков в Катыни — преступление, которому нет никаких оправданий. Президент это понимает, но мы не понимаем, какую роль он играет в нашем обществе, если все его слова, по нашему наблюдению, не видно чтоб отражались на реальных делах.
Теперь о “несогласных”. Вот они собираются Там-сям, сто-двести-триста-пятьсот человек, не имея при этом никакой общей платформы. Некоторые аналитики говорят: подумаешь, ерунда, кучка маргиналов, а у Путина с Медведевым такой рейтинг, что не допрыгнешь, то есть большинство народа за ними. Тут ничего не скажешь: большинство — оно, конечно, всегда за ними, но, товарищи, граждане, господа, не пора ли обратить нам внимание, что большинство наше не особо разборчиво? Спросите его: “кто “за”?” — и оно уже вскидывает руки, не спрашивая, за что именно. А вот есть еще меньшинство, которое является мыслящей частью общества, — на него, конечно, можно плевать до поры до времени, но иногда стоит остановиться. И вспомнить, что именно это мыслящее меньшинство пишет картины и книги, сочиняет музыку (на это можно тоже наплевать), а кроме того (тут уже плевать не стоит), двигает вперед нашу науку, творит, изобретает технику, развивает технологию и укрепляет экономику, необходимость чего нам очевидней, чем демократия. Члены этого меньшинства не все ходят на “Марши несогласных”, но даже те, которые помалкивают в тряпочку, оказывают существующему порядку заметное противодействие.
Возьмем, например, то, о чем последнее время говорят много наши правители. Что надо решительно модернизировать нашу промышленность, поощрять всякие инновации, развивать нанотехнологии и делать много чего еще, чтобы отвечать на вызовы времени, догнать-перегнать передовые страны, во всем этом больше нас преуспевшие. Для этой цели, как известно, выделена специальная местность, где построят всякие лаборатории и соберут самых головастых людей нашей страны — инженеров, ученых, изобретателей. Власть наша надеется, что таланты и гении отечественной науки, молодые и старые, сюда слетятся и будут вдохновенно творить и двигать науку вперед. Есть надежда не только на домашние кадры, а и на тех, которые когда-то покинули родимые берега, но теперь из патриотических побуждений и за хорошую зарплату захотят вернуться, чтобы своими гениальными открытиями обессмертить себя и прославить родину.
Как хорошо, чтобы так все и было. Но, боюсь, не получится. Ну, например, возьмем хотя бы ту сторону. Вот, представьте, сидит там наш гений, который когда-то туда уехал. Разрабатывает что-нибудь великое. И тут до него доносится призыв: возвращайся, дорогой, на родину, она тебя любит, она тебя ждет, она тебе простила измену, она тебя высоко ценит, она тебе заплатит больше, чем ты там получаешь, и даст тебе шикарную виллу с солярием и бассейном. А поскольку ученый наш как ни оторван от жизни, а живой человек и к родине имеет особое отношение, потому что там осины, березки, друзья и дети от первого брака, — встрепенется он, тряхнет лысиной или кудрями и подумает: надо ехать, помочь родине стать экономически сильной, технически вооруженной и во всех отношениях процветающей.
Но перед тем, как сделать решительный шаг, послушает радио, посмотрит телевизор, пошарит по Интернету, прочтет список убитых журналистов, посаженных за шпионаж ученых, ознакомится с репортажем из Хамовнического суда. Затем послушает депутатов Государственной думы и поочередные речи президента и премьера о пользе свободы и демократии, с поправками и без. Интернетские блогеры расскажут ему, что собой представляет наш как бы парламент, кто у нас ездит с мигалками, для какой нужды, кто кого давит и кто отвечает — задавивший или задавленный. Прочтет ученый, как приковывали к койке смертельно больного Алексаняна, как в тюрьме уморили адвоката Магнитского, а адвоката Маркелова застрелили на улице. Еще ознакомится с мнением большинства населения о нашей истории и исторических лицах.
Его, возможно, удивит (а может, уже и не удивит), что Иосиф Сталин получил третье место (бронзовая медаль) в соревновании за право считаться лицом России. А когда еще услышит он слова и музыку теперешнего гимна, то его может и вовсе стошнить. Несмотря на то что и это варево было одобрено большинством. А другой ученый, молодой и неопытный, здесь покуда живущий, посмотрит на это же изнутри и тоже задумается не только о наночастицах и чем-то подобном, но и об особенностях нашей жизни. После этого, может, он и не пойдет на “Марш несогласных”, но сбежит, и это тоже будет форма протеста.
Когда-то советские вожди пытались в колхозах достичь больших урожаев и высоких удоев. Чего только ни делали! Пшеницу скрещивали с люпином, пропашную систему меняли на травопольную, сеяли кукурузу за Полярным кругом, колхозников сажали за колоски, а председателей расстреливали за то, что они председатели. И ничего не получалось. Потому что колхозная система несовместима с высокими урожаями и надоями. Так же государство, где понятия “свобода” и “демократия” ограничиваются угодными большинству противительными союзами, несовместимо с высшими достижениями в науке, технике и экономике.
Меньшинству, которое называется мыслящим, для чего-то нужно, чтобы в стране были нормальные законы и порядки, чтобы депутатов и президентов у нас выбирали, чтобы в парламенте были жаркие дискуссии по важным вопросам, чтобы у нас были равные права на избирательных участках и шоссейных дорогах и суды чтоб судили людей по законам, а не телефонным звонкам.
А вот для сатиры условия у нас очень хорошие. Можно даже сказать, идеальные. Потому я и не хожу на “Марш несогласных”.