Накануне “МК” побеседовал с четырехкратным чемпионом мира, призером Олимпийских игр 1994 и 1998 годов, а ныне президентом Федерации биатлона Северо-Западного федерального округа Владимиром Драчевым.
— Владимир, весь сезон шли разговоры о том, что нужно, наверное, все-таки рискнуть и допустить свежий приток тренерской крови в сборную. Назначение Владимира Барнашова, учитывая и провалы сезона, и допинговые проблемы, — грамотный ход правления?
— Это хорошая кровь, если так можно сказать, и, я думаю, приведет к нужным переменам. Потому что должность главного тренера у нас последние годы не работала. Барнашов был тренером сборной, когда я был еще совсем молодым спортсменом, я знаю по себе, как он работает. Считаю, что с его приходом станет, по крайней мере, понятно все, что мы делаем.
— Вы имеете в виду, что он умеет грамотно и четко сложить тренировочный процесс, нет неразберихи?
— И еще то, что он будет работать с людьми на хороших отношениях. Это очень важно. Он умеет быть и жестким тоже. Но когда работают специалисты на уровне сборной, то особенно жестким быть не надо, главное — донести правильно установку. Основная работа главного тренера — корректировка вопросов подготовки сборных команд. Жестким в большей степени надо быть в самой команде, в которой работает старший тренер и управляет коллективом.
— Не думаете, что кадровые решения должны были произойти намного раньше? Ведь специалистам были видны серьезные проблемы уже в начале сезона.
— Абсолютно согласен. Наверное, надо было ускоряться и решать все в апреле. А может, даже раньше. Ошибки должны были быть разобраны с последними гонками, а не сейчас.
— Вы как-то сказали, что если бы Михаил Прохоров обратился к вам с вопросом, что нужно изменить в российском биатлоне, вы бы ему ответили по конкретным пунктам. Президент обратился?
— Да, мы встречались два раза. Но всю программу я еще не успел выложить. От тренерского совета ожидаю положительных перемен, без них мы не двинемся никуда.
— Через несколько дней будет озвучено решение по отстраненным биатлонистам, как нам выйти из этой ситуации с честью?
— С честью выйти будет сложно. Я думаю, их дисквалифицируют по требованиям, которые запрашивает ИБУ. Что можем сказать? Виноваты, будем исправляться.
— Практика спорта показывает, что в любой команде, где вспыхивает скандал такого масштаба, тренеры хотя бы пытаются подать в отставку. Принимают ее или нет — другой вопрос.
— Я думаю, это должно было быть и в нашей команде тоже. Совершены неверные действия, следует наказание. Отставка тренеров — самый первый вариант. Самоустранение. И за границей это прошло бы сто процентов. У нас так пока не получается.
— Мы, наверное, все мечемся между чувством жалости к спортсменам и желанием очиститься…
— Да, жалко. Но жалость в этой ситуации губительна. Дошло до того, что на детских соревнованиях выносят целыми мешками шприцы. Это можно допустить? И на примере лидеров нашей команды, а они же лидеры мирового спорта, сегодня надо сделать то, что необходимо. Да, это карательные меры. Но иначе мы потеряем детей.
— А как быть в этой ситуации СБР? С одной стороны, они должны защищать спортсменов, с другой — карать.
— СБР не пытается просто защитить, они пытаются найти правду. Как это произошло? Если использовали — наказать, если это случилось по вине “извне”, надо понять, по чьей, и опять-таки наказать.
— В СБР нашли эту правду, найдут или только будут искать?
— Сейчас СБР знает причины, кто все сделал, как и когда. Правду нашли, но постараются пройти и дальше, чтобы найти истоки.
— Тренерский совет, думаете, будет жарким?
— И жарким, и долгим. И закончится, мне кажется, только во вторник. Планы, подготовка, состав сборной, ошибки, решения по тренерскому составу… Пройдут дебаты, нельзя делать скоропалительные выводы, надо, как говорят, переспать с полученной информацией и решить вопрос спокойно. Потому что в пылу можно сделать совсем не то.
