Черная, надвинутая на глаза кепка, черная жилетка и высокие сапоги — художник Шемякин фигура узнаваемая. Толпа журналистов и фотографов ходит за Михаилом по пятам. Совсем другой Шемякин — на фото, выставленных рядом с его иллюстрациями: молодой, с волосами до плеч и юношеским пылом в глазах, он выглядит мальчишкой рядом с уже зрелым Высоцким. В 1974 году они познакомились в Париже, когда эмигрант Михаил Барышников привел Шемякина в дом к сестре Марины Влади. Супруга поэта потом напишет, что «всегда не понимала их дружбы и что их могло связывать, кроме таланта и страсти к выпивке». Тем не менее связь была. Причем не выпивка связывала их.
— Когда мы познакомились, Высоцкий был в завязке, мы только однажды кутили. Помню, сидели в ресторане «Распутин», Володя запел «Где мои 17 лет?» — и на фразе «где твой черный пистолет?» я выхватил пистолет и начал палить в потолок. Потом вижу: зал опустел — все попрятались под столы, только зад Любимова торчит из-под скатерти. Володю это очень рассмешило, но мы поняли, что кто-то вызвал полицию...
Этот кутеж Шемякин запечатлел на иллюстрации «Французские бесы» — тут и Высоцкий с гитарой, и Шемякин с пистолетом, и черт с выпивкой, и бесы, и зад, торчащий из-под стола... Тема зеленого змия, ставшего губительным для поэта, красной нитью проходит через цикл иллюстраций Шемякина. Он вспоминает на этот счет фатальный случай: «Однажды Володя пришел ко мне и грустно сказал, что за все наказание есть. Это случилось, когда он узнал, что его сын пьет...» Судьба вообще не раз играла с ним злые шутки. Когда-то в пьяном угаре бард послал в нецензурных выражениях юношу, который спросил его: «А вы Высоцкий?» Через несколько лет сам Владимир оказался в такой же ситуации: увидел Бронсона и на ломаном английском обратился: «Это вы Бронсон?» Но, не успев рассказать, что он сам актер, был... послан далеко и надолго. Ирония судьбы. Ирония, гротеск, буйство и безудержность — вот что чувствуется в песнях Высоцкого, и именно такие средства использовал Шемякин, работая над иллюстрациями. Он переделывал их порой много раз — это можно увидеть благодаря эскизам с множеством пометок, представленным на выставке. Так же скрупулезно, уверяет Шемякин, он работал над книгой «Две судьбы» — переписывал текст десятки раз.
— Сложнее работать с песнями о войне. Каждый лист давался с боем! А моя книга «Две судьбы» — это не обо мне и Высоцком, а о Высоцком и России — вот чьи судьбы, по-моему, похожи, — заключает художник.
