— Скажите сразу: конвейер Союзгосцирка, сложившийся в 50-60-е годы, является экономически устойчивым?
— Конечно, нет. По советским схемам работать сегодня невозможно. Другие деньги, отношения, финансовые обстоятельства... другие люди, в конце концов. Советская система рухнула, и ошибка прежних руководителей как раз в том, что очень долго пытались завести старую шарманку — все тот же конвейер, отдел формирования и проч., вместо того, чтобы строить новую систему. Но, разумеется, говорить, как нынче модно, что цирк должен быть экономически независимым, самоокупаемым — это бред.
— А вы сказали — люди другие были?..
— Это самое, увы, печальное. Современные так работать просто не могут. Вспоминаю нашего легендарного сотрудника в отделе формирования: вы могли позвонить ему в два часа ночи и спросить — «Виктор, а номер Запашных сейчас где?». Он подумал бы ровно минуту: «Запашные, Запашные... они сейчас в Туле, через месяц едут в Нижний Тагил, затем Челябинск». Он знал весь конвейер наизусть. Таких людей не осталось. Парадокс: в управлении Цирковой компании практически никого нет из цирка. Они могут быть сколь угодно талантливыми менеджерами, грамотными управленцами, но цирк — своеобразная структура, ее нужна знать только изнутри. Я тоже не стоял до своего директорства на голове, но... все равно являюсь человеком цирка.
— Так что в первую очередь — в идеале — должен предпринять новый гендиректор?
— Еще 10 лет назад я говорил о необходимости создания системы гастролей цирковыми коллективами. Не случайной программой, которая собирается на каждый город, а задействуется именно стабильный коллектив (как, скажем, аттракцион Гии Эрадзе, пожалуй, самый успешный в Росгосцирке). Второе: нужно выделять серьезные деньги на творческую составляющую — режиссеров, композиторов, художников, дизайнеров. Но мыслящих в направлении цирка. А не Славу Полунина приглашать, который, извините, абсолютно не цирковой человек. Но калибра — да, калибра примерно такого как Полунин.
— А есть такие люди?
— Конечно. Мы же на Цветном с такими работаем. Приглашаем режиссеров из Европы. Какие проблемы? Это нормально. Мир цирка по определению многонационален. Но надо знать изнутри свое дело. Меня очень насторожила одна фраза гендиректора Гаглоева, когда он недавно сказал — «я теперь все знаю о цирке»; наши артисты, по 50 лет проработавшие, только пожимают плечами — «даже мы не знаем всего, отдав цирку жизнь».
— Очень много сил, средств и внимания Росгосцирка уходит на строительство и реставрацию.
— Это неправильно. Строительством пусть занимается Министерство культуры. Это их вопрос. Не нужно вообще в это лезть. Потому что возникает сразу куча вопросов — «А куда ты дел деньги? А почему это стоит столько, а это столько?..». Ремонтами всеми и так занимается целое управление в Минкульте. Ну так зачем еще и Компании этим заниматься? Одних согласований будет больше, чем дела. А Росгосцирк должен все силы бросить на творчество. Потому что очень плохо работает сейчас дирекция в Измайлово, воспроизводство новых номеров — под большим-большим вопросом... очень мало сейчас выпускается. Свежей крови мало.
— Ну и прокатной системой надо заняться...
— А как же? Монополия Росгосцирка и так все время сказывается. Я, когда беру номера у Компании в свои программы, то плачу за это вполне приличные деньги — это минимум 50 000 рублей за спектакль (за номер), а в месяц у меня более 30 спектаклей, вот и посчитайте. То есть эти деньги я плачу за то, что Росгосцирк как бы приготовил этот номер. Но... номер то, в основном, готовится сам по себе. А если взять Гию Эрадзе или Таю Корнилову, — так у них вообще всё свое. Костюмы, реквизит, музыка, подготовка... То есть, я плачу деньги только за принадлежность этого номера Росгосцирку. Вот тогда мы и подходим к тому, что Компания должна стать международным цирковым агентством, заключающим со своими артистами контракт, и получающим свой агентский процент. Так весь мир работает, и цирк на Цветном тоже. Я не говорю, что эта форма идеальная: идеального ничего не бывает. Но надо следовать духу времени.
— Но все-таки не просто прокатывать, но и производить?
— Производить — обязательно! Сегодня, чтобы выпустить проект, надо затратить сумму от 15 миллионов рублей. И это обычный спектакль. А хочется бОльшего. Но тогда нужно приглашать грамотных людей, которым надо платить.
— У вас — частный цирк, но многие проблемы схожие...
— Конечно. Мы ищем, чем будем снова удивлять, но в рамках нашего бюджета. Но иметь ограничитель даже хорошо, мы в этих рамках существуем и к ним привыкли. До конца 2016-го, включая новогодние праздники, будем работать с Таисией Корниловой и ее слонами (это единственный масштабный номер со слонами в России, и лучше его я даже в мире не видел). Потом пойдут традиционные «ёлки», уже готов сценарий, потихонечку копим средства на воплощение... Далее с нами работает Анатолий Сокол со своим иллюзионом (много будет вещей, которых зритель вообще не видел). А еще мы очень хотим (проект уже сверстан) собрать программу под названием «Монте-Карло — Москва» из самых крутых номеров, которые брали только золото на международных фестивалях (Монте-Карло, Париж, Будапешт etc.).
— Из наших артистов?
— Нет-нет, не только из наших. Это то, что недавно сделали как раз в Монако... вот и мы хотим собрать самых звезд-звезд со всего мира.
— И последний момент. Вот взять спорт. Человеческий организм дошел до предела и без химии никаких рекордов не достигнет. А как в цирке? Есть к чему стремиться?
— Не люблю, когда цирк сравнивают со спортом, но тут это уместно: мы реально подошли к черте, после которой речь может идти только о сотых и тысячных долях секунды... возможности-то не беспредельны! Но, видите ли, в чем штука: есть трюк сам по себе, а есть развитие этого трюка, его эксплуатация. В цирке есть такой термин — «корючка». Это некий трючок при большом трюке: как трюк правильно продать, подать? Так вот «корючек» сейчас появляется все больше и больше, в эту сторону развивается цирк. Никто не хочет быть похожим на других, и придумываются разные «корючки» — отличия, неожиданные повороты, выходы с трюка... Ну и, конечно, важна художественная сторона, тут как раз для развития — поле непаханное.
— Но у меня есть подозрение, что режиссерский цирк у нас хромает на две ноги.
— Так режиссеров нет просто. Каждый год РАТИ их выпускает, ну и куда они деваются? Не знаю. Единственная, кто работает по специальности, кого я знаю — это Оксана Дружинина. Других мы приглашаем из-за рубежа. Я не хочу никого огульно охаивать, но мне кажется, что люди стали более ленивыми. Не артисты — артист ленивым быть не может, он или погибнет, или просто не будет работать. А вот режиссеры и менеджеры, увы, идут по пути наименьшего сопротивления: зачем себе гробить нервы, до трех часов ночи торчать в цирке, спорить с артистами, с самим собой, если можно, не затрудняясь, пойти и поставить программу в ночном клубе. Но без нервов ничего не получается. Я, вон, третий раз на этой неделе иду смотреть нашу программу «Браво», потому что меня в ней до сих пор многое не устраивает. Чувствую — что-то не то, а поймать не могу!... Творчество, ничего не поделаешь.
