Кулябин — дебютант в Большом театре, но не в опере. Вряд ли стоит подробно возвращаться к драматической истории его «Тангейзера» в Новосибирске. Но надо отметить: факт снятия спектакля с репертуара по идеологическим соображениям да еще и с последствиями в виде увольнения директора и переформатирования театра вплоть до смены названия заставляет сильно задуматься о значительной роли музыкального искусства в нашем обществе. Тимофей Кулябин был режиссером многострадального спектакля — так что не новичок ни в оперном деле, ни в идеологической борьбе. Опыт последней на этот раз не пригодится: постановка Кулябина не содержит ни откровенного эпатажа, ни кардинального переписывания сюжета, что, возможно, даже вызвало некоторое разочарования у зрителей, жаждущих радикальных прочтений.
Перенос действия в наши дни? Прием настолько стандартен, что сегодня вид персонажей в костюмах той эпохи, которую имел в виду автор, кажется новаторством. Изменения сюжета? Да тоже не бросаются особенно в глаза, так как эти изменения (а они есть!) не входят в очевидное противоречие с текстом либретто. Правда, они входят в противоречие с музыкой. Но для того, чтобы это услышать, нужно по крайней мере что-то в этом понимать. Понимать, что такое жанр оперы-буффа, к которому формально принадлежит «Дон Паскуале». Понимать, почему эта принадлежность именно формальна. Понимать, в чем Доницетти отходит от чистого жанра. Конечно, было бы здорово, чтобы режиссер тоже все это понимал и объяснил певцам. И тогда они знали бы, как им следует трактовать свои партии и свои роли.
Про роли драматический режиссер Кулябин артистам, конечно, все объяснил. Кристине Мхитарян (Норина) и Константину Шушакову (Малатеста, который в версии театра стал специалистом по фандрайзингу) режиссер рассказал, что они любовники и аферисты. Что циничная пьяница Норина вовсе не любит Эрнесто (Алексей Татаринцев), а использует его вместе со своим подельником, для того чтобы прибрать к рукам богатство дона Паскуале (Николай Диденко). Что Малатеста вовсе не помогает другу жениться на его (друга) возлюбленной, а обделывает свои грязные делишки. Не вполне понятно, что режиссер объяснил Диденко, кроме того что его дон Паскуале будет ученым-археологом, отмечающим свой юбилей. Многочисленные визуальные и сюжетные заимствования из голливудских фильмов подменяют историю любви, рассказанную Доницетти с огромной долей юмора (и вот здесь-то опера-буффа) и не меньшей долей характерной для этого композитора лирики и даже печали.
Артисты играют свои роли внятно и убедительно. И даже Диденко нашел для себя некий рисунок, в котором нелепость притязаний старика, пожелавшего жениться на молоденькой, сочетается с вызывающим сопереживание стремлением человека к счастью.
А вот поют они весьма неубедительно. По очень понятной причине: в приемах, характерных для оперы-буффа, им отказано, но никакие другие не предложены. Вот и болтаются они, бедные, в каком-то стилевом лимбе, теряя жанровую определенность, а иногда даже и интонацию. Пожалуй, лучше всего дело обстоит у Алексея Татаринцева (Эрнесто), которому повезло: у него не отняли любовь к Норине. И хотя в версии Большого театра он стал курьезным недоумком, все-таки искреннее чувство в нем присутствует.
Дирижер Михал Клауза приглашен специально для этой постановки из Европы. Является ли он крупным специалистом в трактовке классических итальянских партитур или появился в Большом по иным мотивам — вопрос к менеджменту ГАБТа. Особого изящества он спектаклю не придал, а кое-где удивил ритмическими расхождениями оркестра с хором и ансамблями. Ожидаемый по разным причинам спектакль — кому-то хотелось повторения скандала, кому-то встречи с прекрасной партитурой Доницетти — сенсацией ни для тех, ни для других не стал. Просто спектакль, который даже на премьерных показах не собрал аншлага. Впрочем, учитывая современные тренды, уже и то хорошо, что певцы в этой опере все еще поют.
