Алекс Ростоцкий, основатель Джаз Бас Театра, любит экспериментировать со стилями и жанрами. Его творчество началось с музыки. Первые виниловые пластинки музыканта расходились тиражами в десятки тысяч копий. Десять лет назад Ростоцкий пришел к живописи. Всему научился сам и вскоре нашел собственный стиль.
Попав на концерт Ростоцкого, гости погружаются не только в медитативный джаз, но и в его картины, которые собираются в сюжеты и проецируются на сцену-экран. Музыканты сами становится полотнами, а музыка обретает визуальный контекст. Это своего рода тотальная инсталляция, захватывающая все чувства зрителя-слушателя.
– Какова ваша личная территория творчества? Какое это пространство, его настроение, напиток? Имеет ли значение размер, цвет стен, вид из окна, отсутствие (или присутствие) дополнительных атрибутов (может быть, книг)?
– Моя территория творчества – это две комнаты: одна в московской квартире, а другая на даче в 80 км от города. Мастерские крохотные, но мне в них прекрасно работается. И там, и там есть настроение, творческая заряженность. А главное – всё под рукой: чтобы что-то найти, не нужно далеко ходить или перелопачивать материалы в компьютере, достаточно протянуть руку. Сделать работу большого формата в столь малом помещении проблематично, конечно, но я нашел выход – рисую полиптихи, используя холсты одинакового размера, к тому же их легче перевозить и монтировать.
– Важно ли для вас одиночество во время работы в мастерской? Можете ли вы работать, если рядом находится кто-то еще?
– Для меня очень важно уединение, никто и ничто не должно отвлекать, даже музыку слушаю только на этапе эскизов. Когда же начинается работа на холсте или бумаге, приходит особое состояние, иногда настоящая эйфория, и в этом состоянии меня лучше не трогать. В музыкальную мастерскую я тоже никого не пускаю, единственным свидетелем происходящего может быть только моя любимая собака Стеша.
– Как долго вы можете оставаться в мастерской наедине с собой? Несколько дней, недель, месяцев и не выходить в белый свет?
– Могу оставаться в мастерской довольно долго, мой последний шестимесячный опыт (подготовка к выставке и юбилейному концерту) тому подтверждение.
– Как важно для вас питание, когда приходит вдохновение? Есть ли у вас свои рецепты для подогревания творческой активности?
– Я немножко кулинар, и эта часть жизни для меня хоть и не на первом месте, но является важной составляющей. Люблю готовить, люблю белое вино и настоящий грузинский чай.
Но если поглощён работой, то какая еда? Ни о чём не помнишь! И мне не нужно подогревать свою творческую активность какими-либо рецептами, я всегда хочу работать. Хотя даже кулинарный процесс можно превратить в творческий. Я не раз делал такое кулинарное шоу для друзей в разных странах мира.
Один из моих любимых рецептов – сайгонский суп. Вот рецепт. На дно большой кастрюли с холодной водой положить краба, двух разделанных маленьких цыплят или среднюю часть змеи, нарезанные порционно куски акульего мяса, имбирь, несколько головок лука, морковь, корень сельдерея, корень петрушки, чёрные горные грибы. Варить на маленьком огне 30 минут. За несколько минут до готовности положить в кастрюлю 3 вида креветок, мидии в створках, маленьких осьминожек, кусочки печени крупной рыбы. Подавать в больших пиалах процеженный бульон со всеми ингредиентами, со свежей нежной мятой, лимоном и чесноком.
– Говорят, что многие художники работают в «измененном состоянии»? Так ли это для вас? Что вам помогает погрузиться в него?
– Состояния приходят и уходят, а работать необходимо каждый день и много. Если я буду ждать необычного настроения, я потеряю накопленное вчера. Важно каждый день двигаться и решать простые и сложные задачи, иногда искать ответы в других видах искусства. С раннего детства я занимаюсь музыкой, и мой музыкальный опыт часто помогает мне в художественном поиске.
– Чтобы прожить в квартире несколько месяцев, человек должен закупить продукты. А что должно быть в вашей мастерской на два месяца, кроме продуктов? Конкретно – сколько литров растворителя, сколько масла, холстов или иных материалов?
– Для полноценной работы в изоляции мне, на самом деле, нужно не так уж много. Прежде всего, холсты, бумага для аппликации и бумага для акварели. Обычными масляными и акварельными красками я могу рисовать много лет и только иногда докупать отдельные цвета.
Я работаю в разных техниках, в том числе смешанной, которая предполагает использования почти всего, что попадается на глаза: кусочков стекла, ткани или металла, фрагментов дерева, африканских масок и пр., с таким арсеналом выразительных средств я могу самоизолироваться и спокойно работать очень долго, а когда закончатся краски, буду рисовать углями из костра.
– Как, по-вашему, массовая самоизоляции изменит наш мир? Как скажется на культуре?
– Мир меняется очень быстро, особенно сегодня. Мы слушаем новости, переживаем за друзей, родных и незнакомых людей в разных уголках Земли, тревожимся за наше общее будущее. Человечество столкнулось с глобальной угрозой его существованию, хочется верить, что в эти трагические дни люди в полной мере осознают хрупкость нашего бытия и задумаются. Мир уже не будет прежним. Не знаю, каким, но надеюсь, что изменится он к лучшему.
