С тех пор много воды утекло, публика наконец разобралась, что у корейцев — Цоев, что у русских — Ивановых, а сама виновница переполоха вместо намечавшейся рок-карьеры удачно переместилась в соседний околоток поп-гламура — с пухом, перьями, ногами, нарядами в стиле жесткого секси, лирическими шлягерочками и концертными шоу, одно другого шикарнее и затейливее. Ее главная мечта — как и у многих в поп-жанре — прорваться на “Евровидение”. Главный козырь — азиатская экзотика с лейблом made in Russia. Но на “Евровидении” — сильная толчея и вечный Билан путается под холеными ногами. Тем временем появился клон “Евросонга” — “Азиавидение” (Our Sound), и в эту историю г-жа Цой уже готова вгрызться, как уссурийская тигрица, мертвой хваткой.
Однако в стройной поп-гламурной эпопее возникли неожиданные виражи — не только спонтанный крен в старый добрый софт-рок, но и громкая новость о скором участии Аниты Цой во французской постановке рок-оперы “Михаил Строгов” по мотивам одноименного романа Жюля Верна, написанной композитором Фабрисом Костелло.
Надолго ли г-жа Цой намерена поселиться на театральных подмостках Парижа? Серьезно ли и зачем решила вернуться в рок и навсегда ли ушла из попа? Что станет теперь с мечтами о “Евровидении”? Об этом “ЗД” подробно и с пристрастием допросила певицу.
* * *
— Я никогда не ставила целей завоевывать какие-то ниши, — решила объяснить Анита Цой свое появление в хит-парадах с “неформатной” песней “Помнить”, — нишу женского рока, или женского попа, или нишу, например, Филиппа Киркорова с его удивительными шоу, чтобы стать какой-нибудь поп-королевой. Нет, у меня все идет по состоянию души. В середине 90-х, когда я пришла на сцену, я писала песни в русле балладного поп-рока — и для меня это было очень гармонично на тот момент. Потом начались эксперименты, потому как мне казалось, что я себя еще не нашла, а сравнения с Виктором Цоем из-за песни “Полет” меня стали даже удручать. Ведь я-то таких сравнений для себя никогда не проводила! Не было ничего общего. Поэтому я в какой-то степени бежала от самой себя, пытаясь изменить стиль, направление. И вот понадобилось больше 10 лет, чтобы я окончательно поняла, что бежать некуда и изменять самой себе, собственной сущности, в том числе и музыкальной, неправильно. Это мое внутреннее состояние, рок-н-ролл живет в моей душе 24 часа в сутки. Я и по характеру такой человек. Гитара — инструмент, который я обожаю. Низкий сиплый вокал с драйвом, идущим из глубины души, — это и есть Анита Цой. То ли фамилия так влияет на всех Цоев? Не знаю. В общем, я решила махнуть рукой на побочные эксперименты. У меня, конечно, появилось много поклонниц и поклонников за эти годы, которые любят как раз такую Аниту Цой — веселую, жизнерадостную, шоуменку, зажигалку в короткой юбке. Но я осознанно решила вернуться к тому, что было. Поворотной в этом смысле для меня была песня “Небо” еще на прошлом альбоме, и получилось, что я в это небо улетела и полностью в нем растворилась. Хотя, возможно, многих и удивлю новым альбомом.
— А рок-опера “Михаил Строгов” в Париже — тоже из области поисков внутренней гармонии? Или ты просто решила завоевать новый рынок? Сейчас ведь такие авантюры в моде, не так ли?
— В этой рок-опере есть пара арий, которые способны, как мне кажется, потрясти и Францию, и Россию, и все вокруг, как когда-то потрясали арии из Jesus Christ Superstar, Cats, Phantom of the Opera, став впоследствии самодостаточными хитами. Но, главное, они потрясли меня до глубины души, и я чувствую, что сейчас больше всего готова к исполнению такой музыки. Готова зажигать, взрывать вокруг себя, революционировать, источать новые идеи. Сейчас очень интересное время — время кризиса. Оно порождает неожиданные откровения, заставляет отсеивать всю шелуху. Мысль бьет, есть что показать и доказать. Именно такие люди будут заходить сейчас на пьедесталы почета. Думаю, скоро сформируется новая плеяда миллионеров в том же бизнесе, например, и то же самое произойдет в творчестве, в жанре так называемой массовой культуры — сформируется новая плеяда влиятельных и знаковых творческих величин.
— Как будешь петь в Париже, на французском?
— Учу на ходу. Очень тяжело! До этого я знала только лямур-тужур — всё! Но мне очень нравится. У меня мама была фанаткой Эдит Пиаф, и французский мне нравился с детства. Я горланила тогда эти песни под пластинку, не понимая о чем, но старательно имитируя звуки. Типа — ножёнерегретрьян, и все такое. А потом, когда стала взрослой, я все-таки спела эту песню во Франции, в Каннах, на фестивале цветов. И у меня, конечно, с тех пор была мечта вернуться во Францию, попеть на французском и для французской аудитории. Эта мечта сейчас сбывается.
— Ты и впрямь случайно попала в эту рок-оперу или все же надавила на свой “административный ресурс”? Как там узнали о тебе?
— Это интересная история. У меня есть подруга, которая организует гастроли иностранных артистов здесь. Она мне всегда говорила: “Анита, ты космополитичная певица, тебе обязательно нужно в Европу”. Она сделала мне несколько “вылазок” на разные мероприятия во Францию, и ей очень понравилась реакция публики на такую странную “чебурашку” из России, как я. Она мне и рассказала о кастинге в Париже и фактически заставила туда поехать. Говорит, от тебя ничего не убудет, пусть послушают. Я и полетела. Там было 600 человек на этом кастинге, и никаких преференций для меня. Говорю совершенно серьезно. Никто ничего обо мне там не знал. Поэтому и в очереди стояла, как все. Даже утомилась. Азиатов, кроме меня, там не наблюдалось, и комиссия из четырех человек в связи с этим, видимо, немного оживилась, когда я вошла к ним. Спрашивают: ну, что будем петь? Думаю, не песни же им свои ставить. Говорю, пусть мне кто-нибудь саккомпанирует на рояле, а я сымпровизирую. Сел один чувачок за инструмент, заиграл, а я начала петь — все тот же лямур-тужур, тарабарщину всякую, зато очень старательно картавила французское “рэ”. Напелись от души! Они очень развеселились, спрашивают: вы вообще кто такая? Я и говорю: певица из России. После кастинга мы зашли в небольшое кафе, там я им про себя все и рассказала, а потом показала видео со всеми своими шоу. Мы не выходили из кафе четыре часа! Они всё посмотрели и были в шоке, после чего назвали меня русской Мадонной — такие же, говорят, у вас шоу красочные.
— У нас кто на Запад теперь ни вырывается, тут же русской Мадонной становится! А как же Валерия?
— И отлично! Главное — все похожи, ха-ха-ха. На следующий день я уже собиралась назад, в Москву, и перед самым отъездом из отеля мне звонит моя подруга и говорит, что французы остались от меня в восторге: мол, и простая, и непосредственная, и шутки, и юмор, и самое главное, что им понравилось, — неординарная внешность и низкий тембр голоса. В общем, говорит подруга, они решили попробовать тебя в мюзикле и специально для тебя придумать роль, потому как в изначальном либретто роли для меня, оказывается, не было. То есть я прошла непонятно куда и непонятно на какую роль. С этого все и началось. Потом я узнала об этом произведении и была несказанно удивлена, что Жюль Верн написал такой роман о России, о котором здесь мало кто знает. А у них, оказывается, уже семь экранизаций в Европе, включая мультфильм.
— На эскизах афиш я видел твой портрет. Теперь через столб в Париже будут светить сплошь родные лица — ты в опере, Кулецкая с духами… Билана с Киркоровым только не хватает.
— Эти афиши повесят еще не скоро, через несколько месяцев. Сейчас идут репетиции. Но получилось и впрямь забавно. На афишах вообще-то изначально должно было быть лицо Михаила Строгова, героя рок-оперы и романа. Но продюсеры посчитали, что с моим лицом афиша будет завлекательнее…
— А парижане подумают, глядя на афишу, что Михаил Строгов — это корейская женщина, а в театре — шоу трансвеститов?
— Ха-ха-ха. Ну продюсерам виднее. На самом деле мне очень интересно попробовать что-то новенькое для себя, хотя раньше я никогда не была артистом мюзикла или рок-оперы. Стилистически это абсолютно в русле моего теперешнего творческого кредо, но после первых репетиций я поняла, что этот труд гораздо тяжелее работы просто поющего артиста на сцене. Во-первых, эти спектакли будут идти каждый день, а то и по два раза в день. Разумеется, все живьем. От 40 концертов в месяц! Для этого надо иметь великолепный и тренированный вокальный аппарат. Певцы же обычно дают концерты от раза к разу или готовятся к туру, но это все равно не несколько месяцев без перерыва. Мне пришлось проверить у фониатра голосовые связки. И она категорически запретила мне курить. Иначе, сказала, связки не выдержат.
— А как же Мик Джаггер, все эти рок-монстры? И пьют, и курят, и голосят как ужаленные…
— Мюзикл — это не сольный концерт. На концертах музыканты исполняют свои произведения в тесситуре, которая привычна для их голоса, возможностей и манеры. Оттого и складывается ощущение полной органики. В рок-опере никто тесситуру под тебя подстраивать не будет или писать рассчитанные на тебя песни. Там — готовое произведение, под которое исполнитель сам должен подстроиться. Либо это получается, либо нет. И надо не только спеть, но еще и сыграть так, чтобы зритель поверил, что на сцене — образ азиатской России, а не Анита Цой. А я даже в кино не снималась, не считая эпизода в “Ночном дозоре”. Для меня это все новое, неопознанное. Я сейчас беру уроки. Роман Виктюк согласился поработать со мной над актерским мастерством, он на великолепном счету у европейцев. Его там все знают. Фониатр из Большого театра Зоя Андреевна взялась за мою глотку и следит теперь за тем, чтобы я не курила. Мне очень приятно, что такие профессиональные люди поверили в меня и готовы помочь. Так что предстоит год быть студенткой, сесть за парту и учиться, получать свои “двойки” и “пятерки”.
— А потом навсегда переберешься в Париж?
— Да что ты! У меня здесь муж, ребенок, мой зритель. Во Франции спектакли будут идти по четыре месяца, потом небольшой перерыв, и так — пять лет. Буду жить на две страны. Но меня это не пугает. Я ведь очень динамичный человек и всегда легка на подъем.
— А как же “Азиавидение”? Ты рассталась с идеей представить на нем Россию?
— Ни в коем случае! Для меня это сейчас приоритет номер один и самая большая мечта. Первое “Азиавидение” пройдет в марте 2010 года в Сингапуре, еще до моей премьеры в Париже, поэтому я очень надеюсь там быть. Все зависит от того, представит ли Россия свою заявку. Этот вопрос пока не решен.
— Успеха во всех твоих мегамечтах и начинаниях!
