“Шестая студия МХАТ” — это не просто американские актеры. Эти 12 молодых людей в 2005-м окончили Школу-студию МХАТ и, вернувшись домой, решили основать свой театр. Такое название им разрешили взять Олег Табаков и Анатолий Смелянский. Как рассказала “МК” актриса Карен Тарараче, живется студии в Нью-Йорке тяжело.
— У вас в культуре есть традиция пойти с девушкой не в кино, а в театр. Вы красиво оденетесь, пиджак, все. У нас все иначе. Драматический театр в США — это сложно. Нашим актерам приходится зарабатывать на жизнь другими способами — я, например, пытаюсь добиться успеха в роли телеведущей. А в свободное время мы репетируем. Мы сами переводим русские произведения на английский и так пропагандируем русский театр в Америке. Но ясно, что лучший путь для нас — это вернуться в Россию и делать с ней совместные проекты.
Помочь “Шестой студии” решил Михаил Швыдкой, он подбил на эксперимент директора Чеховфеста Валерия Шадрина, тот подговорил режиссера Владимира Панкова… Идея соединения двух городов в спектакле пришла быстро. Жанр, конечно, саундрама.
— Цель проекта — не взять драматургию и в ней посуществовать, — говорит Владимир Панков. — Само объединение двух трупп и есть цель. Насколько мы можем стать единым организмом, когда один язык перетекает в другой? Спектакль будет на русском и английском. Надеюсь, вы увидите не национальную, а общечеловеческую историю. Это будет синтетический Салтыков-Щедрин, история единого города Глупова. Мы все становимся глуповцами, что американцы, что русские, когда начинаем воевать. И тогда приходит безразличие, единая масса, Навозная слобода, когда все в навозе. Страшно — для любого человека.
Постановщики задались вопросом — а существует ли вообще национальный менталитет? Мир стремится к разъединению наций, к различиям, а так ли уж отличаются, например, американец и русский? Из этой идеи родилось написанное Ириной Лычагиной либретто по двум вроде бы несовместимым романам — “История Нью-Йорка” Вашингтона Ирвинга и “История одного города” Михаила Салтыкова-Щедрина.
— Карен, вы теперь, после учебы у наших мэтров, все знаете про русский театр. Что для вас система Станиславского?
— Для американцев это очень смешно — когда мы рассказываем им про систему Станиславского, они все думают, что русский театр — это очень серьезно. А русский театр — это совсем другое. Мне кажется, система одна и применяется всегда, но жизнь продолжается, мы все меняемся. Принцип есть, и он сохраняется и развивается.
