telegram «MK»
Выбрать регион
$ 92.13 € 98.71
Свежий номер Подписка

Кино 1435

“Фанат” не любитель фанатов

Актер Алексей Серебряков: “Толпы поклонников мне не нужны. Всякие “танцы со звездами” — тоже”.

Чтобы на Руси лучше узнать человека, с ним нужно… Правильно — выпить, и желательно крепко.
Мы сидели с Алексеем Серебряковым в его номере в захолустной сирийской гостинице, пили русскую водку из стакана и изливали друг другу душу. Тогда это были съемки сериала “Баязет”. С тех пор много воды (или водки?!) утекло, Алексей снялся в культовых фильмах — “Девятая рота”, “Груз 200”, “Глянец” — и сам стал почти культовым. Но при этом, как ни странно, остался все таким же интересным, глубоким и непредсказуемым.

 

Отрывок из фильма - Фанат

 

Отрывок из фильма - 9 рота

 

— Леш, ты же популярный актер? Так почему же я не вижу бегущих за тобой толп твоих поклонников?

— Значит, я не популярный. Популярность скорее там, где смешат, поют, одеваются в женское белье, кривляются. Вот там предполагаются громкие крики на улицах, плебейское почитание, похлопывания по плечу, желание с тобой выпить и, обнявшись, сфоткаться. Меня узнают достаточно деликатно. Я рад такому узнаванию, потому что по молодости испытал и другое, панибратское — после “Фаната”, после “Бандитского Петербурга”. Сейчас, видимо, уже роли и возраст подходят к тому, что узнавание скорее уважительное, нежели хамское.

— То есть восторги толпы тебе не нужны?

—Толпы? Точно не нужны.

— А если тебе позвонят из “ящика” и скажут: “Леш, мы тебе предлагаем встать на коньки”?

— Я отказываюсь. Стыдновато. Возможно, лет 15 назад я бы согласился на какой-нибудь “Форт Боярд”. А теперь уже не соответствую этой возрастной категории, у меня нет никакого желания соревноваться и чего-то доказывать. Что же касается всяких танцев со звездами, операций со звездами, прибивания гвоздя со звездами — мне как-то неловко. Понимаю, что это телевизионный формат, что забавно, когда известные люди делают какую-то дребедень. Мне не забавно, я не люблю самодеятельность, не знаю, понятен ли сейчас смысл этого слова. Считаю, что отсутствие профессионализма, то есть нежелание и неумение делать свое дело максимально хорошо, — одна из многих бед этой территории. Мне неприятно демонстрировать свою беспомощность и некомпетентность.

— Ты не тусовщик. Тусовку не любишь, презираешь?

— Не люблю, но и не презираю. Тусовка — это нормальный атрибут так называемой светской социализации. Иногда могу туда заглядывать для того, чтобы вывести жену или детей на очередную премьеру. Или просто отдохнуть от каждодневного быта. Или хотя бы чтобы надеть купленный костюм, который все-таки надо носить.

— То есть ты знал этого Стасиса, которого играл в “Глянце”?

— “Глянец”, если говорить про этого персонажа, нельзя назвать серьезным художественным анализом. Скорее все-таки это проходной персонаж с какими-то внешними проявлениями. Не более того. Для фильма этого достаточно.

“Обида — это удел горничных”


— Мне кажется, ты довольно тщательно отбираешь для себя роли в кино, понимая, что это останется, не мельтешишь…

— Я действительно стараюсь, но… Не всегда получается. Все-таки это единственный способ моего финансового существования. Иногда приходится выбирать то, за что будет стыдно, просто для того, чтобы обеспечить бюджет моей семьи со всеми ее заботами и беспокойствами. А семья у меня большая. Фильмы, которые живут зрительским интересом в течение многих лет, происходят очень редко. Основной поток — два уик-энда и телевизор, и жизнь фильма кончается под натиском новой продукции. В моей биографии таких названий много. И “Глянец” не в первой десятке.

— Ну вот, теперь Кончаловский прочитает это и больше никогда тебя сниматься не пригласит.

— Кончаловский — человек умный и достойный, а обида — это удел горничных.

— А с его сыном Егором ты дружишь?

— Назвать нас друзьями нельзя, в работе мы, безусловно, можем быть единомышленниками.

— И если он тебя попросит, что уже было: “Пойдем ко мне, сыграешь”, — тебе трудно ему отказать?

— Если я буду считать, что мне нужно отказаться, то откажусь. Если мой отказ будет мотивирован, уверен, Егор меня всегда поймет — и никаких обид не будет. Мне с ним комфортно работать. Вот “Консервы”, я там снимался только потому, что это Егор, потому, что мне с ним интересно существовать на площадке.

— Тебе иногда бывает стыдно за то, что ты делаешь в кино? Когда это было в последний раз?

— Последний раз — “С Дона выдачи нет”. Я понимал заранее, что это будет стыдное кино, но снялся там потому, что приняли мои условия — на одну из мужских главных ролей взяли моего близкого друга Леню Громова. Мне многие годы нашей дружбы хотелось с ним побыть в кадре и что-то совместно сделать. В первый же съемочный день мы поняли, что ничего хорошего не получится, и дальше просто пытались веселить друг друга. Потом это веселье вырезали. Получилась просто бездарная картина.

— Вот какой ты честный! И на съемках режиссеру тоже говоришь: “Что вы такую фигню снимаете?”

— Нет. Нельзя изменить человека. Если он не может не ложиться спать, когда нужно помучиться с материалом, который собираешься реализовывать, то моя фигня его изменить не сможет.

“Я верю в детей”


— Ты можешь себя представить 70-летним? Вот говорят, что Высоцкого старым представить невозможно, а, скажем, Юрий Богатырев очень органично существовал бы в этом возрасте…

— Я могу себя представить 70-летним, но ничего хорошего в этом не будет. Я буду злобным, нетерпимым занудой, потому что мне все больше и больше не нравится, что происходит. В старости я буду ругать новое поколение, говорить, что все они бездарны, неинтересны, что глупость, цинизм и мир потребления окончательно победили искусство и разумное, доброе, вечное.

— Но сам в старости наверняка будешь в шоколаде, у тебя будут хорошие роли, высокие гонорары и ты построишь себе еще больший дом, чем теперь.

— Потребительский рынок, которым сегодня является кино, не предполагает, что человек 70 лет может играть в нем большую и серьезную роль.

— То есть старикам тут не место?

— Абсолютно точно. Зачем молодому поколению смотреть на игры стариков?

— Слышал, что ты как-то говорил, будто человеку после сорока лет незачем жить, и самый лучший выход тогда разом со всем покончить.

— Да, это я говорил применительно к своей работе над картиной “Иванов” по пьесе Чехова. Умный человек, если не обременен существенными обязательствами, такими, например, как дети, обречен. Он к сорока уже понимает, что глупость правит миром и деваться от нее некуда. Вот у меня есть дети, а если бы их не было, я не знаю, куда бы меня понесло.

“Все деньги уходят на обычное проживание”


— Тебе скоро 44, и кажется, ты всем, и себе в том числе, все доказал. Или тебе приходится каждой новой своей ролью вновь доказывать свое право на существование?

— Если только себе самому. Ну вот я 30 лет в кино и с 17 лет занимаюсь актерством достаточно осмысленно, с того момента, как уехал из Москвы работать в Сызранский драмтеатр. Сейчас понимаю, что это был серьезный поступок. Сегодня могу сказать, что если бы моя актерская деятельность стала бы хобби в смысле денег, то мне было бы гораздо легче и спокойнее.

— Но, может, у тебя супруга требует много денег на шмотки?

— Если бы так было, то мы бы не жили такой чудесной жизнью, которой живем сейчас. В этом смысле мы с Машей абсолютно солидарны. Все деньги уходят на обычное проживание. Отдыхаю же я дома и в тот момент, когда делаю что-то руками. А руками я много чего умею, вожусь с инструментами, молотками, дрелями.

— Какой-то ты несовременный. Наверное, многие тебя держат за белую ворону?

— Почему несовременный? Ну да, я консервативен, и, честно говоря, у меня нет времени и возможности обращать внимание, кто меня и за что держит. Мне на это наплевать.

— То есть ты человек не рефлексирующий и в себе уверенный?

— Отчасти я уверен в себе, и, как пел Высоцкий: “Мне есть что спеть, представ перед Всевышним, мне есть чем оправдаться перед ним”. Высоцкий был глубоко ментальным поэтом, для меня гением. Он был очень ярким и очень неоднозначным человеком. Наверное, за многие свои поступки он испытывал и чувство стыда, которое тоже реализовывалось в его творчестве. Вот попробуй спеть так, как он пел: “нет, ребята, все не так…” или “затопи ты мне баньку…”. Так написать мог только глубоко рефлексирующий, совестливый человек.

“Я абсолютный зануда”


— Тебе приходилось сниматься за очень маленькие деньги, то есть практически бесплатно?

— Да, пытаюсь это делать. Соглашаюсь идти к режиссеру-дебютанту, потому что хочу знать, кто приходит в эту профессию. Это называется “инвестиции в любовь”. Потому что, когда я буду не востребован на рынке, а это неминуемо случится, то хочу иметь возможность позвонить человеку, у которого я участвовал в дебюте, и сказать: “Дай мне два съемочных дня. Можно я у тебя в эпизоде какого-нибудь старичка на скамеечке сыграю”. Ему будет неловко отказать, потому что когда-то я ему пошел навстречу. И еще я соглашаюсь, когда проекты являются сугубо авторскими и подразумевают под собой искусство.

— Как ты думаешь, почему в последнее время ты сверхвостребован?

— Я всегда был достаточно востребован. Даже когда в стране не было кино, мне повезло, и я снимался за границей. Я серьезно отношусь к делу, которым занимаюсь, я зануда. И я занудно выстраивал свою профессиональную жизнь.

— Но ведь говорят, что артист — это чистый лист и сам размышлять не должен.

— Поверь, ни один режиссер не хочет иметь дело с неумным человеком. А востребован я еще и потому, что сумел создать себе имя, назовем это модным словом — бренд. Наверное, это имеет какое-то значение, иначе мне бы не предлагали такое количество сценариев. Я могу в максимально короткие сроки предложить максимально хорошее исполнение. И это не вопрос таланта, а скорее опыта. То есть, грубо говоря, я экономлю деньги продюсерам. Мне не нужно репетировать, не нужно ставить метки на земле, потому что я знаю ракурс, кадр и объектив. Я знаю, что такое монтаж, не перекрываю артиста от света и в дублях беру стакан одной и той же рукой. Я сокращаю продюсерам время производства. А время сейчас — это деньги.

“Если ты получил любовь, ее надо отстаивать”


— Машина у тебя какой марки?

— “Паджеро”, хорошая машина. У меня большая семья, у меня три собаки. Последнюю, кстати, я подобрал 30 декабря прошлого года.

— Ты доволен своими заработками?

— Смотря как на это смотреть. Конечно, можно сравнивать гонорары наших артистов с тем, что получают Де Ниро или Николас Кейдж. И, наверное, со своими ста с лишним картинами я мог бы претендовать на звание “пол-Кейджа”. Но мне просто это на ум не приходит. В голову приходит другое: сколько у нас зарабатывает учитель, врач?.. Вот недавно отец у меня лежал в больнице, в обычной городской, и я к нему пришел. Это что должно происходить в стране, чтобы заставить людей лечить и лечиться в таких условиях!..

— Но с квартирой у тебя все в порядке?

— У меня не квартира, а таун-хаус. Я наконец расселил по комнатам своих детей. У меня дочка и два мальчика. Раньше они жили втроем в одной комнате. Но Дашке уже 13, она переходит в разряд девушек, так что делить свою комнату с мальчиками шести и пяти лет ей было тяжело. Да, мне пришлось залезть в глубочайшую долговую яму, которую я постараюсь отработать в ближайшие лет пять. Я теперь иногда стою в кадре, а у меня в мозгах щелкает счетчик под названием “чуть меньше долга, чуть меньше долга…” Но что делать — я хочу для своей семьи комфорта, хочу нормального человеческого существования, с горячей водой в душе.

— То есть в однокомнатной квартире ты существовать бы не смог?

— В однокомнатной квартире я жил один. Когда у меня появилась семья, я снял “трешку”. Я прекрасно понял, что не готов делить свою семейную конструкцию ни со своими родителями, ни с родителями Маши. Я совсем не готов разбивать свою семейную лодку о быт, поэтому не предлагал Маше ютиться в однокомнатной квартире до светлого будущего. Потому что до него мы могли бы просто не дожить. Если ты получил любовь, ее надо отстаивать. И не провоцировать на разрушение.

— Ты с Машей давно познакомился?

— Мы вместе уже 13 лет.

— То есть, когда ты женился, тебе было 30. А до того ты бурно жил на любовном фронте? Вот Лев Николаевич Толстой…

— Лев Николаевич интересует меня исключительно как автор “Войны и мира”, “Анны Карениной” и так далее, а не как человек, ходивший по публичным домам.

“Еще немного, и мне придется запеть”

— Ты когда-нибудь в жизни дрался?

— В детстве, но давно уже не вижу в этом смысла. Человека можно убить, загрызть, но вот драться бесполезно. Сам для себя я исключаю такие ситуации, потому что у меня есть о ком заботиться, и провоцировать жизнь я не собираюсь.

— Наркотики пробовал?

— Пробовал и понял, что это не мое. Наркотики сродни алкоголю, но есть разница. В наркотическом состоянии ты не владеешь собой, ты не хозяин самого себя. А если ты пьешь и, опьянев, совершаешь глупость, делаешь ее сам. Для меня более правильным является второе, хотя не могу сказать, что я алкоголик. Я вообще не люблю ситуации, когда зависим. Из-за этого не люблю самолеты.

— В жизни надо все попробовать?

— Когда я был студентом театрального института, думал, что многое нужно попробовать. Вообще желательно в первой половине жизни дербанить себя, раскачивать свой маятник максимально широко, в том числе с помощью дурацких, глупых, бессмысленных, рискованных, страшных, неприятных, идиотских поступков, которые я в жизни совершал в достаточно большой степени. Это такая игра с самим собой, пока ты молодой. Потом я понял, что литература дает возможность все это пережить и совсем не нужно самому во всем участвовать.

— Какая твоя самая большая глупость?

— То, что я ничего не мог сделать с жизнью, которая заставила меня стать артистом. А все мои потуги уйти из этой профессии терпели фиаско.

— Ты кокетничаешь?

— Нет, просто я смотрю, что происходит. Еще немного, и мне придется запеть. Я не знаю, куда я попрусь для того, чтобы обеспечить свою семью, и на что соглашусь, если жизнь меня прихватит за горло. Сейчас же зрители что хотят смотреть?.. И тогда твой путь начинается с “быть или не быть”, а заканчивается “кушать подано!”

Подписаться

Авторы:
Сюжет

Работа мечты

Что еще почитать

Что почитать:Ещё материалы

В регионах

В регионах:Ещё материалы

Новости

Новости:Ещё материалы

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру