— Игорь Михайлович, как подготовились к юбилею?
— Подготовил спектакль “Фома Опискин”. Главный герой Фома Фомич созидает всеобщее счастье.
— Это про вас?
— Просто сейчас наступил такой период в жизни, когда можно приступить к такой роли. Я вам скажу такую вещь. Профессия, которой я занимаюсь, — она бесконечна. Что я имею в виду: познание моей профессии происходит всю жизнь. И поэтому, несмотря на мой возраст, я только начинаю подходить к такому моменту, когда что-то серьезное могу говорить о профессии. Создавать искусство. А не просто баловаться, играться...
— Но все же вам уже удалось многого добиться в жизни. Как думаете, какая главная победа?
— У меня есть театр, который мне удалось построить с единомышленниками. Есть труппа, которую я люблю и с которой имею полное взаимопонимание. Мне кажется, это вершина всего того, что я достиг.
— А пожалеть есть о чем?
— Я вам так скажу: все периоды моей жизни связаны между собой. Не было бы одного — не стало бы и другого. Много лет назад я служил в театре Маяковского, получил заслуженного артиста, играл большие роли, стал ведущим актером, мне и орден дали... Но я решил оставить театр, двигаться дальше, развиваться, искать себя. А это, как я уже говорил, процесс бесконечный. К тому же, я уверен, не было бы больших неприятностей, не было бы и больших радостей, как, например, завершение учебы на Высших режиссерских курсах. Так что, возможно, поэтому даже о самых болезненных, трудных этапах жизни я не жалею.
— Основа репертуара вашего театра — классика. Вам неинтересна современная драматургия?
— Классика — это не просто музей. Эти произведения вскрывают наболевшие проблемы в жизни человека. Я предпочитаю классику потому, что современная драматургия не дает ответа на главные вопросы.
Но в исполнении классики мне не нравятся уже наработанные приемы. Ведь за ними нет человека, нет тепла, нет добра. Классику играют сейчас, сегодня и сию минуту. Я играю сегодня — и отдаю то, чем пропитан в данную конкретную минуту.
— Публика согласна с вами?
— Сегодня у зрителя есть потребность в доверительной интонации. Зритель ждет обращения к сердцу человека. Вся моя жизнь — это постижение театра, это сложнейшая жизнь. Но пока у меня болит сердце, пока я чего-то чувствую, пока меня что-то беспокоит, я имею право работать...
