-В вашем спектакле вы соединяете сказку «Русалочка» с биографией Андерсена. Он у вас назван Поэтом, но все понимают, что за этим прототипом скрывается сам великий сказочник. Что вы вкладываете в эту идею?
- Все ученые и исследователи творчества этого писателя соглашаются, что из всех историй написанных Андерсеном, история «Русалочки» – очень автобиографична. Мы знаем, о тех неблагоприятных обстоятельствах, что воздействовали на Андерсена когда он писал свою сказку. В тот момент он испытывал очень тяжелые потери в своей личной жизни. Задумывая эту историю, я хотел рассказать о эмоциональном переживании писателем этой ситуации. Поэтому я добавил в балет и автобиографический уровень. Я сделал это ещё и потому, что хотел представить этот балет, как сочинение Андерсеном своей сказки. Потому что в «Русалочке» много уровней. Одни могут понять дети, но есть и другие более глубокие уровни, которые доступны взрослым и написаны для них.
- То есть вы считаете, что ваш балет предназначен и для детского восприятия?
-Да, думаю, что так.
- Но ведь в этой истории мы видим скрытый подтекст, показывающий (так считают некоторые исследователи) тот глубокий интерес, который Андерсен испытывал к мужчинам. И эти ситуации прямо показываются в балете. Ведь русалочка собственно отображает переживания Андерсена. И её влюбленность в принца – отражение тех чувств, которые испытывает Андерсен, когда присутствует на свадьбе своего близкого друга. В процессе создания балета вы обращались к каким-то конкретным документам?
- Конечно, я читал разные документы. Пытаясь понять внутренний мир Андерсена, я прочел множество его биографий и исследований касающихся его жизни и творчества. Читал не только сказки, но и другие вещи. Например, его романы, о которых мало кому известно, но которые, тем не менее, очень интересны. Ведь Андерсен действительно ещё писал и романы, которые никак нельзя назвать сказками! Читал я, разумеется, так же его письма и дневники.
- А принц у вас, не тот ли самый наследный герцог Веймара, с которым писатель познакомился и подружился во время своей поездке в Германию?
-Скорее, я имею в виду его отношение к Эдварду Коллину, который был другом его молодости. У них были сложные взаимоотношения. Эдвард происходил из известной семьи, которая была очень добра к Андерсену.
- В вашей «Русалочке» лейтмотивом проходит тема свадьбы на корабле, как это было и в сказке у Андерсена. Зная ваш интерес к творчеству Вацлава Нижинского и то, что даже балетом вы занялись, прочитав в детстве воспоминания об этом танцовщике, а сейчас являетесь одним из крупнейших в мире коллекционеров вещей связанных с этим артистом, я заметил, что в вашем балете «Нижинский», так же есть похожие сцены на корабле: там, где происходит обручение Ромолы и Вацлава. Не перекликаются ли для вас эти сцены?
- Вы первый как-то это связали. Никогда об этом не думал раньше. В это я вкладывал по крайней мере совсем другую мысль. Идея таких сцен в «Русалочке», заключается в том, что жизнь на корабле, которую я изображаю в самом начале балета и потом – это отдельная реальность. В образе корабля воплощен такой плавающий мир. В балете «Нижинский» идея в ином. Нижинский встретил свою будущую жену Ромолу, когда плыл на корабле, поэтому я и показываю там же очень коротенькую сцену, когда он делает ей предложение.
-17 лет назад вы создали балет «Ундина», который очень пересекается с вашей «Русалочкой» поставленной 11 лет спустя. Почему вы, тем не менее, пошли на кардинальную переделку. Даже заказали новую музыку, когда обратились к сказке Андерсена?
- «Ундина» была написана на музыку Хенце. Я использовал некоторые драматургические элементы «Русалочки» работая над тем балетом, но он создан на совсем другое либретто. Когда мне заказали балет к двухсотлетию со дня рождения Андерсена в 2005 году для Копенгагена, который должен быть каким-то образом основан на истории жизни писателя - я выбрал эту сказку опять, уже во второй раз. Потому что я чувствовал, что я тогда не осуществил её настолько полно, как того хотел. Но с хореографической точки зрения нет связи между «Ундиной» и «Русалочкой». Это совершенно новый балет. Нет ни одного шага, который был бы взят из того балета и введен сюда.
- В «Русалочке» вы используете оригинальную музыку Леры Ауэрбах –известного композитора российского происхождения живущую ныне в Нью-Йорке. Часто ли вы заказываете музыку специально для своих балетов? Ведь в современной хореографии это вообще является большой редкостью.
- Один раз я заказывал музыку у Альфреда Шнитке, кроме того, у греческого композитора Йоргоса Курупоса для балета «Одиссея». И третий раз у Леры Ауэрбах. В будущем сезоне будет новый заказ. Лера Ауэрбах напишет для нас музыку для другого балета. Как и композитор Мишель Легран, который обычно сочиняет для кино. Конечно, заказывать музыку – удивительный опыт. Это невозможно делать регулярно, потому что для композитора нужно очень много времени, чтобы он мог написать и закончить свою работу. Поэтому обычно протекает большой период между тем, когда ты только задумываешь работу и тем, когда начинаешь воплощать её на сцене с артистами. До этого момента проходит много времени. Но я не слышал ни про какого другого хореографа, который так много заказывал бы новой музыки для своих балетов как я.
- В «Русалочке» для подводных сцен вы используете много элементов традиционного японского театра Бунраку…
- Не только Бунраку. Здесь есть ещё театр Но и Кабуки. Это способ представить нереальный или фантазийный мир в очень театральном виде. Мы используем тут такие опыты, какие например не могут быть задействованы в кино. И это не является китчем, как выглядит, например, у Уолта Диснея. В простоте театра Но или в некоторых элементах театра Кабуки, а так же Бунраку, в каком-то смысле, мы видим ясность и простоту понимания человеческих взаимоотношений. Так же это становится хорошим связующим звеном, между реальностью и фантазией.
- В вашем балете «Чайка» по чеховской пьесе, который до сих пор идет на сцене Московского музыкального театра, был опыт обмена солистами - в русском спектакле участвовали такие знаменитые артисты из вашего гамбургского театра, как Иван Урбан и Анна Поликарпова, а артисты театра Станиславского танцевали у вас в Гамбурге. И это было незабываемо. Предполагается ли подобный обмен в случае с проектом «Русалочка»?
- Это вопрос к управляющим этого театра. Если они решат пригласить наших танцовщиков, мы подумаем над нашим расписанием. Я конечно за такой обмен.
