С обложки компакт-диска смотрят глаза тяжелобольного ребенка. Девочке 5 лет. Ее зовут Таня Модина. Она больна раком…
В 90-е годы за жизнь этого ребенка и еще 14 детей Пермского онкологического центра боролись всем миром. Ведущие рок-музыканты страны издали диск, средства от продажи которого пошли на лечение маленьких пациентов.
Девочка с обложки выздоровела.
Спустя 15 лет мы встретились с героиней истории. Таня жива-здорова. Только про больничную койку ракового корпуса вспоминает теперь на тюремных нарах...
Как сложилась судьба Тани Модиной — в материале специального корреспондента “МК”.
Пермский областной детский онкологический центр сегодня считается одним из лучших в России. Немецкие коллеги курируют деятельность местных врачей и снабжают клинику современными лекарственными препаратами, оборудованием, компьютерной видеосистемой, машинами для ускоренной обработки материала опухолей, световыми микроскопами и реактивами.
Но так было не всегда…
15 лет назад в Перми тоже был детский онкоцентр — древний одноэтажный барак с несколькими палатами. Обшарпанные стены. Скрипучие кровати. Допотопная аппаратура. И полное отсутствие финансирования. Одновременно там могли проходить лечение семь человек. Потому как больше помещение ракового корпуса не вмещало.
Таня Модина — девочка с тусклыми глазами — была постоянной пациенткой клиники на протяжении четырех лет. Однажды в ее палату заглянули люди с телевизионными камерами.
— Мы снимаем фильм про больницу, про детей, больных раком, — объяснил свой визит оператор. — А еще мы собираемся выпустить компакт-диск. Заработанные деньги отдадим на восстановление онкоцентра.
На тот момент в больнице находилось 7 человек. Еще восемь пришли на обследование, а заодно занять очередь на последующее лечение. Дети рассказывали на камеру о своих мечтах, смеялись, показывали собственные рисунки и поделки.
А потом фотограф принялся искать натуру для обложки музыкального диска. Из всех пациентов выбрали Таню. Возможно, она вызывала большую жалость. Ведь девочка только прошла химиотерапию. У нее практически не осталось волос, она сильно исхудала.
Через полгода на прилавках музыкальных ларьков появился диск с песнями известных рок-музыкантов. Над названием долго не думали. “Песни для Тани М.” — просто и, главное, правдиво.
Пока музыканты ждали денег, потом переводили заработанную сумму на счет больницы, скончались десять детей, которых запечатлела камера. Потом не стало еще четверых.
В живых осталась только Таня.
Когда девочке исполнилось семь лет, врачи написали в ее больничном листе “здорова”. А при повторном обследовании с нее сняли прежний диагноз — инвалид детства.
— Ну, Танечка, начинай жить заново, — напутствовали врачи девочку при выписке. — Самое страшное для тебя уже позади…
“Не спеши ты нас хоронить”
Человек, который стал автором благотворительного проекта и помог вылечиться Тане, был известный пермский музыкант Олег Новоселов. Он скончался в августе 2004 года от инфаркта. И не успел узнать историю Тани М.
— Мы с мужем ехали в поезде, нашими попутчиками оказались немцы, — рассказывает вдова музыканта Елена Зорина-Новоселова. — Они поведали нам о предстоящем музыкальном марафоне в Германии. Собранные средства планировали передать на строительство новой детской онкологической больницы в Перми.
Олега Новоселова с музыкальным коллективом тоже пригласили в Германию в качестве участников благотворительного марафона.
— Это был грандиозный фестиваль! А когда мы вернулись в Пермь, Олег сказал: “Елки-палки, неужели мы ничего не можем сделать сами?” И ему пришла в голову идея выпустить благотворительный компакт-диск. Первым, кому он позвонил, стал Юра Шевчук. Лидер “ДДТ” лишь усмехнулся: “Ребят, я не против, но наших средств хватит на два окна больницы”. Новоселов не унывал: “Пусть два окна, но наши”.
Валерий Сюткин, Гарик Сукачев, Константин Никольский, Владимир Шахрин, Вячеслав Бутусов, Константин Кинчев, Борис Гребенщиков — музыканты без раздумий подписались под проектом и записали свои песни.
— Когда съемочная группа приехала в клинику, там была пересменка. Привезли Таню, — продолжает Елена. — То, что она стала героиней обложки, это случайность. На ее месте могла оказаться любая другая девочка. Или мальчик…
Что знали тогда Новоселовы о Тане М.? Да практически ничего. Девочка как девочка, из обыкновенной семьи. Мама, папа, две сестры. Правда, в больницу к Тане почему-то приходила одна бабушка.
Денег удалось собрать немного. 3500 долларов. Как и предсказывал Шевчук — “на два окна”.
Прошло 15 лет…
За это время на месте бывшего онкоцентра возвели современную клинику, а в центре Перми разбили парк имени Олега Новоселова. Вдова музыканта Елена каждый год устраивает рок-фестивали и посвящает их мужу.
В прошлом году Елена решила снять фильм об Олеге. Ведь имя этого человека стало культовым среди рокеров Прикамья. Когда был собран основной материал для киноленты, режиссер предложил разыскать ту самую Таню М. “Пусть скажет несколько слов благодарности в кадр”, — бросил он, не предполагая, во что выльется его затея…
Это был обычный рабочий момент. Минутное выступление Тани могло украсить фильм.
— На поиски девушки ушло много времени, — вспоминает Елена. — Мы подняли больничные архивы. Но квартира, где некогда была прописана 7-летняя девочка, принадлежала другим людям. Через милицию нам удалось разыскать новый адрес Тани. Она перебралась в Закамье — окраина Перми, промышленный район. Ну и контингент там селился соответствующий — наркоманы, алкоголики и освободившиеся с зоны. Но и там нашей героини не оказалось. А вскоре знакомые сообщили мне, что Таня находится в федеральном розыске.
Невольно Таня стала героиней рок-оперы. И уже по собственной воле прожила жизнь в стиле рок.
Спустя пару месяцев девушку разыскали правоохранительные органы.
— Мы приехали к ней в колонию, — продолжает Елена. — Там показали Тане старые съемки. Она смотрела на экран, видела себя радостной 5-летней девочкой. В глазах у нее стояла беспросветная тоска. Казалось, она ностальгировала по прошлому. Потому что видела себя счастливой. В раковом корпусе она прожила лучшие годы. Там о ней заботились, ее навещали. Сейчас у нее ничего не осталось. И у нее случилось истерика. Она рыдала на протяжении часа. Мы спросили про ее любимую песню с диска. Она назвала группу “Чайф” — “Не спеши ты нас хоронить”.
Елена Зорина-Новоселова надеялась, что Таня спросит, о ком снимают фильм. Елена хотела рассказать о муже.
Таня не спросила… Она не задала ни одного вопроса.
— Я и не стала рассказывать… Видела, что ей это совсем неинтересно…
“Я ни о чем не жалею”
Березники в 180 км от Перми. На небольшой городок приходится три колонии. Одна из них — женская.
Проходим на территорию исправительного учреждения. Вокруг женщины в белых косынках, черных носках и рабочих халатах. Отличить их можно разве что по резиновым тапкам. Обувь здесь разрешено носить цветную.
Заходим в один из корпусов. Там, где отбывает срок Таня Модина.
— Модина, на выход! — кричит сотрудница по воспитательной части.
Моему приходу никто не удивляется. Кажется, сокамерницы Тани начали привыкать к звездной соседке по нарам. Еще больше зауважали девушку, узнав, что рок-музыканты посвящали ей баллады.
Таня спокойна. Улыбается. Достойно несет статус звезды местного масштаба.
Мы располагаемся на кровати.
Я ожидала увидеть мрачную, угрюмую женщину. Во всяком случае, так мне ее описали. Но у девушки оказался наивный, детский и очень светлый взгляд. Из под косынки выбивались редкие рыжие волосы.
— Когда мне было 3 года, мы с мамой поехали на юга, — повествует Таня, видимо, заранее подготовленный текст. — Когда вернулись, мама обнаружила у меня на боку родинку, которая начала расти. Обратились в больницу. Оттуда меня увезли в городской стационар, где сделали операцию. Родинку удалили. Уже позже мне поставили диагноз “рак крови”. Я долго лежала в больнице. Месяцами лежала… Годами…
Странно, что Таня так отчетливо помнит свое прошлое. День за днем. Год за годом. Возможно, освежить память ей помог фильм, отснятый 15 лет назад.
— Когда я посмотрела съемки 94-го года, то сразу все вспомнила. Вспомнила детей, которые лежали со мной. Мальчика Андрея. Он был моего возраста, 3—4 года. Глазки у него были навыкате, и он ходил за мной повсюду и просил воды. Ему нельзя было пить, но втихушку я ему наливала. Этот мальчик умер. Впрочем, как и остальные дети…
Почему из всех пациентов Бог сохранил жизнь именно Тане?
— К нам в больницу часто приезжали какие-то люди, дарили подарки, одна женщина из Германии даже хотела меня удочерить, чтобы увести за границу и там вылечить. Помню мужчину, который сделал знаменитый снимок. Он просил меня идти по коридору и обернуться на черном фоне. На вход в палату он повесил черное полотно.
Но почему диск посвятили именно ей, Таня не знает.
— Мне все время делали переливание крови, химиотерапию. Помню, лежу целый день на процедуре, потом бегу в туалет, и меня тошнит. Помню, когда вернулась домой, выпали все волосы. Так и жила — 2 месяца в больнице, 2 недели дома. Я вылечилась. А в 10 лет мы с бабушкой снова пришли на прием. И врачи сказали, что я больше никогда не заболею раком.
Таня готова рассказывать о раковом корпусе часами.
— Я не понимала, что могу умереть. Мне кажется, только тогда я была счастлива. На тот момент были живы мои родители, сестры. Когда меня снимали на камеру, оператор спросил: “Что бы ты сделала, если бы у тебя была волшебная палочка?” Я ответила: “Заказала бы большой кошелек и купила себе и сестрам много сладостей”. Вот дурочка…
Детская сказка оборвалась, когда Таня излечилась. Дальше воспоминания собеседницы становятся более скупыми. От девушки веет равнодушием.
— У меня умер отец. Его убила мама. Когда мама привезла меня из больницы, родители начали отмечать это событие. Они вообще всегда сильно выпивали. А потом мама взяла нож и воткнула в горло папе. После этого я стала жить с бабушкой. У меня были еще две старшие сестры. Алена вышла замуж, и мы с ней практически не общались. Зато сблизились со средней сестрой Юлей, мы стали лучшими подругами. Юли больше нет. В прошлом году мне сообщили, что она умерла от передоза. Мамы не стало в 2004 году. Когда она освободилась, то начала еще больше пить.
Скончалась от цирроза печени. Вскоре у меня появился молодой человек. В 17 лет я родила сына Сережу. Замуж не вышла. Ребенок родился здоровый, сейчас ему 4 года. Живет со свекровью. Гражданский муж иногда мне пишет письма, один раз приезжал на свидание. Но я не ищу с ним встречи. Разочаровалась в нем. В дальнейшем моя жизнь не будет связана с эти человеком... Вот я и рассказала вам свою жизнь.
Спрашиваю собеседницу, как она оказалась в тюрьме.
— По глупости, — выдает Таня неоспоримую истину всех заключенных. — Вины-то никакой на мне нет. Мне было 14 лет, когда я совершила преступление. Компанией девочек мы ограбили нашу знакомую, отобрали у нее золотые украшения. Мне дали условный срок…
На вопрос, зачем понадобились деньги, Таня пожимает плечами:
— Когда мама была жива, ей было не до меня. Я жила у подруги. Это ни к чему хорошему не привело. Вот тогда я получила условный срок, 3 года. 2 года и 8 месяцев я честно ходила в милицию, отмечалась. За это время родила ребенка. Потом посадили мужа. Что-то он на своей работе натворил. И я уехала к свекрови. Соответственно, перестала отмечаться, и мне вернули срок за неотметку. Здесь я уже 2 года 9 месяцев. Осталось чуть больше полугода. Но я ни о чем не жалею. Это хорошая школа жизни.
До приезда в колонию мне рассказали, что у Тани ВИЧ. Она же отрицает этот факт.
Зато о своей дальнейшей жизни на свободе девушка говорит с оптимизмом.
— Я намерена забрать ребенка и жить с ним вдвоем. Вернусь к старшей сестре, она поможет с жильем. Сын меня не помнит, ему был всего год, когда меня посадили. Но он узнает меня по фотографиям. Когда я звонила свекрови, он пищал в трубку: “Мама, мама…”
Мы попрощались.
Перед уходом сотрудники колонии дали мне краткую характеристику на осужденную Модину: “Девушка рвется на волю. Она проявляет себя в оформлении стендов, поет, танцует. Это говорит о ее активной жизненной позиции…”
Таня явно не все рассказала о своей жизни. Особенно смутил момент, что, по версии девушки, ее посадили за “неотметку”.
Прояснить ситуацию мы решили у близких Тани.
“Мама, не сдавай сына в детдом, освобожусь — заживем нормально”
Свекровь Тани Надежда Иванова живет в Нытве, в полуразрушенном крошечном бараке. С тремя сыновьями и двумя внуками. Один из сыновей — гражданский муж Тани Эдуард. Один из внуков — сын Тани Сережа. На большую семью приходится 13 квадратных метров. Спят вповалку. На полу.
— Жизнь у меня не сахар! — начала разговор Надежда Николаевна. — Сыновья пьют и колются. Детей своих не видят. А внучка своего Сережку я Тане не отдам.
Женщина берется раскрыть все правду о невестке.
— Две сестры Модины — Таня и Юля — стали жить с моими сыновьями. Юля родила трех детей. Таня — одного. Но им не нужны были эти малыши.
По словам собеседницы, родители у Тани были пьющими. Только если глава семьи — тихий пьяница, то мать по пьянке хваталась за нож. Вот и зарезала спящего супруга прямо на глазах дочерей.
— Во всей семье только бабушка была адекватной. Она всю жизнь работала, воспитывала внучек. Но гены взяли свое… Таня в мать пошла, такая же агрессивная. У нее ведь статья — разбойное нападение и тяжкие телесные повреждения. Она чуть женщину не убила. И ведь это было не первое ее нападение. Два раза ей давали условный срок. А потом все-таки посадили. Зачем пошла на это? На наркотики денег не хватало. Преступление совершила в полном отупении, после дозы. Она ведь три года сидела на наркотиках вместе с моим сыном. Мой сын Эдик тоже срок отмотал. За мошенничество. Кстати, Таня тоже под этой статьей проходила. Один раз чуть не зарезала своего компаньона, у которого взяла деньги за товар и потратила на наркотики.
Пока дети Надежды Николаевны отбывали наказание, женщина поднимала внуков.
— Четверо внуков осталось на моих плечах. 6 лет, 2 года, 8 месяцев и 5 месяцев, — вспоминает Иванова. — Двух, которых родила Юля, пришлось отдать в интернат. После ее смерти я поняла, что не поднять мне всех. Этих ребят усыновили иностранцы. Теперь дети живут за границей.
Про Таниного сына Сергея Надежда Николаевна говорит с особой теплотой.
— Таня как родила Сережку, так сразу его бросила. Ребенок родился недоношенный. Долго лежал в больнице. Всю беременность Таня кололась, пила. Сейчас малышу пятый год, он очень нервный, почти не разговаривает. Я переживала за плохую наследственность, ведь Танина мать была глухонемой. Но вроде пронесло. Таня не справится с ребенком, ведь она его совсем не знает. За три года ни одной открытки на день рождения сына не отправила, ни разу не поинтересовалась его здоровьем.
Женщина не плачет. Все слезы уже выплаканы. Она буквально кричит.
— Я боюсь доверять такой матери ребенка. Когда Тане не хватало денег на наркотики, она продала комнату в Перми за 50 тысяч рублей, а потом стала распродавать вещи сына. Продала коляску, кроватку, манеж, всю его одежду. Когда привезла мальчика сюда, я была в ужасе. На ребенке даже трусиков не было. Он был голодный, немытый, завернут в какую-то грязную тряпку. Долгое время он жил в холодном подвале. Она не кормила его. Говорила — на кефир денег не наскребла. Младенец пил одну воду. Как он выжил? А однажды, когда Сережка заплакал, Таня в порыве ярости крикнула: “Сейчас как тресну об стену, чтобы замолчал”.
Женщина уверена, что исправительная колония вряд ли сделает из невестки хорошую мать.
— Эдуард, когда сидел, тоже каждый раз слал мне письма: “Мама, не сдавай сына в детдом, приду — помогу, заживем нормально”. Пришел. И что? Опять пьет да колется. Вот уже два дня в запое. Выпьет — сразу в драку. Я тяну на себе всех. Но у меня пенсия мизерная — 4400 рублей. Сыновья иногда шабашат — кому забор починят, кому огород вспашут, — заработают по 200 рублей и деньги на пропой пускают. Я постараюсь лишить Таню и Эдика родительских прав. Сами подумайте, вернется Таня и куда она заберет моего Сережу? В Пермь? У нее там ничего не осталось. А со мной внучок всегда одет, обут и накормлен. Я вообще думаю забрать внуков и уехать куда подальше, чтобы меня никто не нашел. Если мать один раз бросила ребенка, она его никогда не возьмет. Не отдам я внука, пока жива…
Завтра в Перми начинается рок-марафон, посвященный памяти Олега Новоселова. Там же супруга покойного музыканта планирует рассказать историю Тани. Вот только баллад для девушки никто не исполнит.
Песенка Тани М. уже спета…
Пермь—Березники—Москва.
