— «Земляне» там, где я, — напомнил в разговоре с «ЗД» Владимир Киселев, нынешний продюсер, а в прошлом и барабанщик группы. — Так получилось, что ни один музыкант, ушедший от меня, не стал креативным. Игорь Романов как был, так и остался чудесным гитаристом, Сергей Скачков как умел петь, так и умеет, но только никто из них не родил ничего нового, своего и уникального. А там, где я, все креативят, и не только «Земляне», но и другие группы — «Русские», «Санкт-Петербург», «Бойкот»...
Выхода пластинки с каким-то пронзительно-киркоровским надрывным названием «Лучшее и новое» сами музыканты ждали давно. Время пришло: «Земляне» по-новому аранжировали старые хиты, понапридумывали свежих композиций и торжественно презентовали результаты «напряженного и креативного» труда в одном из столичных музыкальных клубов.
— Мы наконец так записали наши песни, как они были у меня еще тогда в голове, в 80-е, — почти по-детски радовался г-н Киселев. — Но я не мог тогда, например, найти симфонический оркестр, потому что тогдашние оркестры по определению не могли сыграть синкопы. Мы не могли делать такой правильный звук, который можем сейчас, — у нас в стране ведь первый ламповый орган «Хаммонд» лет десять назад только появился. Поэтому мы переиграли блюз «Холодно» и наконец сыграли «Прости, Земля» так, как хотели. А «Путь домой» не могли сыграть так, как играем сейчас, потому что «попали» под вывод советских войск из Афганистана, и нам бы никто не позволил сыграть песню в «белом регги»…
Как и подобает настоящим матерым артистам, «Земляне» долго томили публику и на сцену вышли не сразу, «на закуску» гостям предложили ассорти из нескольких групп их музыкального «клана». «В некотором роде — производные «Землян», — пояснил публике г-н Киселев. Пару песен исполнил «Санкт-Петербург» с солистом, похожим на Питера Пэна, персонажа одноименной сказки, или на певца Витаса. Внешностью, к счастью, все сходство и ограничилось — отточенный продюсерской муштрой вокальный аппарат фронтмена был выше всяческих похвал. За ним последовали «Русские», поющие о том, как сложно на свете живется принцессам, и «Бойкот» с заносчивым вызовом Limp Bizkit’у и прочим модным рок-трендам.
Под занавес разогрева зажигал 14-летний танцующий юноша ЮрКис, чей шлягер «Звон» уже пробил горячие ротации в Санкт-Петербурге и намерен прорываться уже в национальном масштабе. Если прорвется, то станет, как когда-то Владимир Пресняков, Родион Газманов или Дмитрий Маликов, успешным продолжателем артистической династии (ЮрКис, собственно, это Юрий Киселев, сын то есть). Но проблема, как и все у Киселева, — в перфекционистском отношении к музыке: он не хочет делать из сына «второго Бибера», потому что тот «пластиковый и музыкально бездарный проект, а у нас в стране программные директора часто впадают в ступор, когда им показываешь, что даже в танцевальном формате может быть качественная и хорошо сделанная музыка».
Следом за «производными» под записанные звуки разыгрывающегося оркестра и космическую электронику (настраивая на ностальгию по 80-м) вышли главные герои вечера и понеслись — по всей своей истории, не забыв ни «Каскадеров», ни «Красного коня», ни «Взлетную полосу», ни (куда ж без нее!) «Траву у дома». Плотный звук, отточенные партии, выверенные инструментальные диалоги и даже, казалось, импровизационные шалости…
— Сегодня мы не зажаты пресловутыми тремя минутами, когда были самой востребованной на советском ЦТ группой, из-за чего, кстати, нас «обличали» «государственным коллективом», — вспоминал г-н Киселев. — Обличали, правда, те, кого не показывали по ЦТ, от зависти, потому как были менее успешными и удачливыми. Мы же никогда не пели и не играли ничего, подобного (песням) «Мой адрес Советский Союз» или «У деревни Крюково», чтобы попасть в «ящик». Просто наши песни были настолько правильными в профессиональном и музыкальном отношениях, что даже советская цензура не находила, к чему придраться, и добровольно тиражировала «неблагонадежный рок». Теперь мы не связаны рамками трехминутного формата и можем делать шестиминутную композицию «Когда заходит Солнце над Землей», имеем такие технические возможности, что смогли вложить всю нашу аранжировочную фантазию на записи. Но возникла другая проблема: все это сыграть на концерте силами только группы невозможно. В этом смысле мы повторяем судьбу Эмерсона, Лейка и Палмера или Манфреда Менна. Они не могли играть то, что записывали, поэтому группы провалились. А мы выходим из этой ситуации, как «Роллинг Стоунз»: добираем, не стесняясь, музыкантов для живых концертов. «Роллингов» ведь четверо, а на сцене всегда не меньше девяти человек. Добавлять же электронику и сэмплы не будем, потому что это убивает живой рок-н-ролл…
На презентации, впрочем, музыканты вполне обошлись собственными силами. Зал реагировал неровно: на «Поверь в мечту» гости онемели и стеснялись подпеть, хотя музыканты даже спрыгнули со сцены в поисках поддержки, «Землю в иллюминаторе» приняли восторженно и бурно, а новый медляк «Мама», уверенно восходящий сейчас на топовые строчки радиоэфиров, слушали молча и вдумчиво.
Вспоминая прошлое, Владимир Киселев назвал первые выступления «Землян» «дуэлью» и «выходом на амбразуру» — с одной стороны, тогда всё сравнивали с Deep Purple и другими зарубежными группами (с перепевок которых начинали многие музыканты), с другой — потому что они сильно отличались от всего, что звучало и на официальной совэстраде и на полуподпольной отечественной рок-сцене. Типа чужие — и среди своих, и среди чужих...
Кажется, «дуэль» продолжается до сих пор, только теперь — с окружающей действительностью и за аудиторию: слишком далеко то, что они делают (несмотря на весь профессионализм и энергию), от современного «гибкого» рока и капризов программных директоров, имеющих собственное восприятие «прекрасного», часто недоступное обычной человеческой логике и представлениям о профессиональном каноне.
— В чем секрет (популярности и непотопляемости) «Землян»? — вопрошал многозначительно г-н Киселев и сам же отвечал: — Мы взяли за основу распевную русскую мелодику и положили ее на жесткие рок-н-ролльные формы. По большому счету мы ничем не отличались от «Песняров», «Самоцветов», просто жестко играли. В этом заключен, между прочим, секрет всего хард- и глэм-рока — в мелодической основе, а не в жестком ритме. Рок-н-ролл и его мелодика очень близок русскому человеку — и абсолютно не близки r’n’b, соул, фанк, черный рэп. Поэтому здесь популярны Deep Purple, Aerosmith, Bon Jovi, а не 28 Special или Eminem. Русский человек испокон века — это баян, гармошка и на завалинке спеть свою мелодию. Голову даю на отсечение, что в караоке нет ни одного рэп-исполнителя, ни Басты, ни Касты. Они хорошие исполнители, подвижники, но сами понимают, что это противоестественно русскому человеку. А «Земляне» или любой номер Bon Jovi — очень сильная гитара, жесткая двух- и четырехтактовая ритмика и восьмиквадратный припев. И все это можно спеть, как в хард-роке, так и в форме частушки...
«Земляне» — музейные и театральные, экспрессивные и рок-н-ролльные, тем и интересны как отдельное явление. Им бы альбом назвать «Белая ворона» и сочинить большой рок-мюзикл по мотивам своей истории. Хотя их состав уже несколько раз обновлялся, каждые последующие участники — будто реинкарнации предыдущих. В общем и целом — живая реликвия, и, подтверждая такой статус группы, в финале ее выступления Владимир Киселев вывел на сцену Юрия Бабенко, одного из известных участников «золотого» состава...
