Громада тронулась и рассекает волны.
Плывет. Куда ж нам плыть?
А.Пушкин, “Осень”
Все видят, Москва стала другой. Погрузившийся было в темноту город засиял огнями. Строители, разогнанные Хрущевым по окраинам, вернулись в центр. Надо ли говорить, что сделано?! Из любого окна видно, как меняется облик домов и улиц. Помянутый поэтом “дремавший недвижимый корабль” поднял паруса и поплыл, высаживая десанты там, где их давно ждали. Затягиваются старые раны Кузнецкого Моста и Страстного бульвара, Петровки и Ордынки, нанесенные в пылу борьбы с “купеческой Москвой”.
Казалось бы, надо радоваться такому ходу вещей и в конце 2001 года поздравить тех, кому мы всем этим обязаны. Но слышу стройный хор критиков и узнаю, что “у москвичей накипело”. И “на имя президента отправлено 700 страниц материалов, обвиняющих московские власти в уничтожении истории города”.
Какой президент возьмется читать справку в 700 страниц? Для докладной хватило бы ему семи страниц, даже одной. Но, видно, не для президента собирали справки, а чтобы еще раз пошуметь на всю Россию, что плохи дела в Москве. В ней, как пишут, “снесено только за шесть последних лет 807 старинных зданий”! Если это так, то впору действительно бросаться под бульдозеры. Но на Никольской, которую я недавно исходил, 23 владения, на Арбате по обеим сторонам — 57. Неужели с лица земли исчезли десятки таких улиц, как Никольская и Арбат?
Где “уничтожается история города”, куда бежать на помощь? Адрес указан — в Замоскворечье.
“Самый яркий пример несуразности и вредности великих перестроечных начинаний столичных властей — невероятных размеров турецкий торговый центр. Почему его решили построить в одной из девяти заповедных московских зон, Замоскворечье, загадка. Котлован под пять подземных этажей 20 метров глубиной… начали рыть вплотную к памятнику — уникальным и качественно отреставрированным палатам XVII века, принадлежавших приходу храма Архангела Михаила… Все вокруг затрещало по швам. Но даже если историческая застройка уцелеет, монстр в 36 тысяч квадратных метров добьет все, что есть еще живого в маленьком, неуловимом, миниатюрном Замоскворечье”.
Минувший год я только тем и занимался, что, готовя цикл материалов об истории Замоскворечья, часами ходил по улицам и лабиринту переулков необъятного Замоскворечья, отнюдь не “маленького, неуловимого и миниатюрного”. Его заполняют плотно не только старинные церкви и особняки, но и масса многоэтажных домов, корпуса заводов и фабрик. Одних только кондитерских — три!
Пошел я туда, где задумали соорудить торговый центр, “самый яркий пример несуразности и вредности”. И вот что увидел. Оплакиваемым “уникальным палатам” ничто не угрожает. Они действительно стоят вплотную, но не со стройплощадкой, так возмутившей общественность, а с большим жилым домом. Я насчитал в нем восемь этажей, горел свет и на девятом — в башне. А церковь Михаила Архангела окружена громадными десятиэтажными корпусами Министерства экономики России. Что здесь “миниатюрно” и “неуловимо”? Котлован нашел вдали от церкви и палат, во дворе Среднего Садовнического переулка, за обветшавшими и обезлюдевшими старинными особняками. Им также не грозит гибель, наоборот, их намерены реставрировать в процессе строительства. Не “трещат по швам” ни восстановленные “столичными властями” палаты, ни церковь, обязанная им же недавним обновлением. У торгового центра высота — как у соседнего дома. Какой же это монстр?
Никакого “неуважения к истории столицы” в переулке я не увидел. Почему в таком случае разгорелся скандал, заведено “московское дело” и стройка приостановлена?
Любой проект в гуще города будоражит обитателей соседних домов. Это ясно. Одни хотят выгуливать собак на пустырях. Другие не терпят никаких перемен. Третьи находят радость в запустении. Но еще больше возбуждает каждый проект функционеров. Вот они-то по вполне понятным политическим причинам и подбивают жителей Замоскворечья бороться со “столичными властями”. Что бы они ни замышляли, будь то скульптура Шемякина, будь то “турецкий торговый центр”, желающие протестовать — тут как тут. При этом политики отсиживаются в штабах, а на передовой бьются общественники в союзе с ревнителями консервации старой Москвы. Их имена не сходят со страниц СМИ. Это те самые лица, которые рьяно возражали против воссоздания храма Христа Спасителя, Иверских ворот и собора на Красной площади.
Вот что они говорят нам теперь по поводу новостройки в Замоскворечье: “По плану Сталина требовалось, чтобы на месте Большой Ордынки шла улица 500 метров шириной, которая начиналась бы от Кремля. Все вокруг было обречено на снос. Сейчас происходит та же самая история”.
Неужели в современной Москве прокладывается улица шириной в полкилометра? Ничего подобного не происходит при Путине, не “требовалось” такого и при Сталине. По Генплану времен вождя собирались расширить Новокузнецкую улицу и Большую Якиманку до 40 метров. Большая Ордынка в том Генплане не упоминалась. Жители Садовников, составители жалобы, могут этого не знать. Но доктор искусствоведения, директор Института искусствознания Алексей Комеч, всуе помянувший товарища Сталина, знать должен.
Другой известный ревнитель консервации и борец с “новоделами” пугает народ выдумкой похлеще: “Рядом с турецкой стройкой, насколько мне известно, в ближайшее время собираются устраивать мощнейшую демонстрацию с участием патриотов из “Памяти” и баркашовцев. Их идея фикс — турки хотят заполонить эту часть Замоскворечья и пробить отсюда дорогу к мечети. В Москве живет около полумиллиона татар, и этот район действительно татарский, не случайно там есть Большая Татарская улица, Татарский переулок, мечеть. Лозунг патриотов — не отдадим Замоскворечье янычарам. К сожалению, все это очень серьезно. И объясняться властям придется”.
Один ученый пугает призраком Сталина, другой ученый угрожает плотью Баркашова и Васильева и демонстрацией патриотов.
Все сказанное не “очень серьезно”, а смешно. Татарской слободой юго-восточная часть Замоскворечья считалась в средние века. С тех пор за сотни лет ее обитатели почти все обрусели. “Большой Татарской улицы” здесь нет. “Знаток московской старины”, как представляют публике автора процитированной страшилки, Алексей Клименко, не может такие вещи не знать. Татар в Садовниках не больше, чем на Арбате. И янычар нет. Никто в здравом уме не собирается пробивать, сокрушая сотни строений, дорогу от переулка к небольшой мечети во дворе Новокузнецкой.
Есть еще один ревнитель старины, избегающий столь резких выражений. Но и он заслуживает, чтобы его процитировали. Это Александр Кудрявцев, как Бог, единый в трех лицах: он ректор архитектурного института, президент Академии архитектуры и строительства, глава ЭКОСО, экспертно-консультативного совета по градостроительству:
“В центре Рима построить что-либо даже незначительное невозможно. Счастье для Москвы, что она идет по тому же пути: есть надежда спасти то, что еще не утрачено”.
Да, в Риме дело обстоит именно так, там даже метро не развивают, чтобы не разрушить ненароком в недрах памятники античности. Столица Римской империи тесно была застроена в камне тысячи лет тому назад. Иное дело Москва. Петр Первый, как известно, запрещал в ней сооружать здания в камне. Наша столица вблизи Кремля застраивалась в дереве даже после пожара 1812 года. Деревянные стропила ветшают. Дома рушатся, о чем пишут газеты. Как тут не строить заново?
Далее. В центре Рима не увидишь провалов между домами. Нет промышленных зон за Тибром, как за Москвой-рекой. Нет заводов и электростанций напротив дворца президента. У нас — наличествуют. В Риме не увидишь развороченных углов, не найти заросших бурьяном пространств, как у набережных Водоотводного канала и Москвы-реки.
Замоскворечье — не исключение. Не лучше картина и за его пределами. Десятки лет огорожена заборами гуляющая земля на Первой Тверской-Ямской. А ведь она — продолжение Тверской, главной улицы столицы! Могу назвать ревнителям консервации десятки других центральных улиц и переулков, где владения истосковались по архитекторам и строителям. Хотя многое за минувшие десять лет сделано, о чем я с радостью писал, центр Москвы страдает от незавершенности, заброшенности, непрезентабельности.
Такой неприглядной картины, как на Моховой, где стоит с 1941 года полуразрушенный авиабомбой дом, где десятки лет гуляет земля после сноса зданий, мы не увидим в Европе рядом с резиденцией правительства. Москве в центре (про окраины не говорю) мучительно недостает единства, цельности, лоска. Лишь современные архитекторы и строители могут придать ей вид, достойный ее славы. Нам потому рано равняться на Рим, не строить “что-либо даже незначительное”.
Если бы нам пришлось, как призывают, последовать примеру Вечного города, то такое самоограничение принесло бы не счастье, а горе. В таком случае мы никогда не залечим раны, нанесенные Сталиным и Хрущевым, не избавимся от пустырей, жутких дворов, отживших свой срок заурядных строений конца XIX — начала XX века.
Любой проект в пределах старой Москвы сопровождается не только грохотом строительных машин, но и пальбой из всех калибров средств массовой информации. Что только не пишут! “Роют в Москве ямы и возводят башни”. “Все объекты — пример небывалого волюнтаризма властей”. “Мэрия ломает Москву, чтобы прокормить 800 тысяч строителей”.
Да, роют ямы и возводят башни, что в этом плохого? Вырыли циклопический котлован на Пресне и подняли башню, первую в ряду небоскребов будущего делового центра. Вырыли глубокую яму у Курского вокзала, а из нее выросло “Садовое кольцо”, торгово-развлекательный комплекс больше “Охотного Ряда”. На мой взгляд, даже мало роют. В центре Монреаля под землей на километры протянулись подземные улицы, заполненные магазинами, ресторанами, клубами и прочими увеселительными заведениями. В Нью-Йорке, как писали недавно, под Манхэттеном поезда курсируют на семи уровнях!
Хотели и в Замоскворечье пять ярусов торгового центра расположить под землей. Что из этого вышло, я узнал в газете:“Когда котлован еще рыли, Департамент культурного наследия Министерства культуры потребовал прекратить стройку, и подземную часть туркам подрезали на два этажа…”
Можно ли в XXI веке центр развивать, не углубляясь в недра? Еще в XIX веке железнодорожные составы проходили по тоннелю центра Парижа. Бывший его временный житель Ленин, въехав в Кремль, рекомендовал авторам Генплана “Красная Москва” предусмотреть подобный “глубокий ввод”. Разве плохо бы нам было, если бы тело города не резалось рельсами на девять кусков, а поезда следовали к площади трех вокзалов под землей…
Что подразумевается под объектами, объявленными “примером небывалого волюнтаризма”? Это “Охотный Ряд” на Манежной, храм Христа Спасителя, Гостиный Двор. Надо ли доказывать их необходимость? Что “ломает мэрия, чтобы прокормить 800 тысяч строителей”? Ломает обветшавшие “хрущобы”. Ломает трущобы. Сколько их гниет в старых владениях — не сосчитать. Я ими налюбовался в “заповедном” Замоскворечье, где сегодня требуют ничего не строить.
Везде — и на Таганке, и на Арбате, и в Лефортове — трущобы давно ждут, когда их похоронят. Сколько лет существовала советская власть, столько времени она капитально не ремонтировала доходные дома и дворовые строения старой Москвы. У этих зданий метровой толщины кирпичные стены. Вековой запас прочности не дал им рухнуть. И вот когда строители наконец-то вышли на этот фронт работ, их хватают за руки, обвиняют в вандализме, сравнивают с разрушителями, сломавшими в советской Москве сотни памятников.
Где ломают? На Трубной площади снесли несколько домов-руин, но их же быстро воссоздали. Фасады прежние. Планировка современная. Рядовые дома старой Москвы строили архитекторы-художники. Что было бы с ними, если бы их не вернули к жизни после семидесяти лет беспощадной эксплуатации коммунальными службами? А теперь и у Трубной можно жить с комфортом.
Казалось бы, серьезные люди, а предлагают уйти из центра, искать “земельные ресурсы за пределами Москвы”, за границами МКАД! Разве мало там найдено “резервов”, откуда полтора-два часа москвичи добираются на работу? Зачем там искать, когда на Софийской набережной, напротив Кремля, до недавних дней коптил небо “Красный факел”, завод, делавший некогда пожарные насосы, а в наши дни холодильное оборудование! Михаил Посохин-младший не устает повторять, что валяют в сотне метров от Кремля валенки!
Только-только строительные машины вошли кое-где в центр, а уже всех пугают “катастрофической ситуацией”, надвигающейся бедой: “Если мы не уйдем отсюда сами, отсюда уйдут покупатели — они просто перестанут приобретать квартиры в центре. И весь строительный комплекс рухнет...”
Покупатели не уйдут, строительный комплекс не рухнет. Ему проще зарабатывать на окраинах, куда Главмосстрой прежде рвался неудержимо, захватывая ближнее Подмосковье. Только удалось удержаться от такой экспансии, только сменились приоритеты, как началась очередная кампания ревнителей: “Историческая Москва раздавлена новым строительством”. “Город в пределах Садового кольца медленно умирает”.
Покажите историческую Москву, где она “раздавлена новым строительством”? Она потому захирела, что полвека дорога сюда градостроителям была заказана, если не приводили их за руку управделами высоких инстанций. Лишь им разрешалось возводить жилые дома на Якиманке, министерства на Лубянке и Знаменке. Пройдите ночью по Арбату, полюбуйтесь потухшими окнами давным-давно обезлюдевших зданий. Где умирает старая Москва? Она гибнет там, где не строят. Вот почему плыть и дальше надо в заданном направлении, несмотря на жалобы на 700 страницах. В центр вообще и Замоскворечье в частности. Другого пути я не вижу.
