НОЧЬ С “ЩЕЛКУНЧИКОМ”

Если за окнами под желтым светом фонарей снежинки начинают кружиться в диковинном танце, если разноцветные гирлянды феерическими лучами прорезывают черные проспекты, а в морозном воздухе смешиваются ароматы мандаринов и леса — настало время Рождества и Нового года.

И все торопятся, грустят, радуются и ждут чуда, которое обязательно должно случиться в эти дни...

В балетном театре подобное чудо произошло 110 лет назад, 6 декабря 1892 года, когда состоялась премьера балета Петра Чайковского, Льва Иванова и Мариуса Петипа — “Щелкунчик”.

Этот балет как для маленьких, так и больших зрителей. Детям он дарит красивую сказку, взрослых ненадолго возвращает в мир детства, где елка была огромной-преогромной, стеклянные шары горели алмазным огнем, и так сладко грезилось о будущем.

Это балет о детских мечтах и о Рождестве. “У нас в Петербурге было гениальное Рождество, — вспоминает хореограф Джордж Баланчин. — Конечно, Рождество это не Пасха. На Пасху всю ночь колокола трезвонили! А на Рождество Петербург был весь темный и какой-то странный. Не было такого, как сейчас, когда на Рождество все кричат, бегают, запыхавшись, как будто на пожар. У нас в Петербурге было тихо, словно ожидали: кто родился? Христос родился! Такого Рождества, как в Петербурге, я нигде не видел — ни в Америке, ни во Франции. В первую рождественскую ночь дома были только свои: мать, тетя и дети. И, конечно, елка. Елка замечательно пахла, и свечи тоже пахли — воском. На елке были золотые бумажные ангелы и звезды, окутанные серебряным “дождем”.

Ангелы, звезды, снежинки, елка — все это есть и в “Щелкунчике”. Сценарий спектакля написал балетмейстер Мариус Петипа, взявший за основу переработанную Дюма-отцом сказку Гофмана “Щелкунчик и мышиный король”. Потом, когда издавали ноты “Щелкунчика”, издатели вроде даже озадачились об авторских, которые следовало заплатить Дюма. Но поскольку тратиться на авторов тогда так же не любили, как и сейчас, то о Дюма-отце хитро умолчали. Постановка балета принадлежит Льву Иванову, хотя некоторые буйные головы утверждают, что все хореографические перлы — это дело рук и ног все того же Мариуса Петипа.

А самое удивительное, что премьера балета успеха не имела. Балетоманы находили скучным зрелище, главными героями которого стали дети, а балерина выступала лишь в конце спектакля. Критик “Петербургской газеты” отмечал, что в “Щелкунчике” “нет ни завязки, ни хода действия, ни развязки — вместо всего этого ряд несвязанных сцен, в которых главная роль предоставлена детям и мышам разных величин…” И выносил смертный приговор спектаклю: “Вообще же “Щелкунчик” ничего, кроме скуки, зрителям не доставил. Зрелище это годится разве для балаганных представлений”. Мог ли представить критик, что у “Щелкунчика” окажется столь долгая и успешная жизнь? И что в балетном театре до сегодняшнего дня не появилось ни одного рождественского балета. И что во всем мире старинный “Щелкунчик” продается как самый дорогой рождественский подарок?

Сюжет балета трогательно прост. На детском рождественском балу маленькая Клара (или Маша, как еще называют героиню) получает в подарок игрушки. Больше всего ей понравился страшный Щелкунчик, разгрызающий деревянными челюстями орехи. Ночью Кларе снится, что мышиное войско пошло войной на подаренные ей игрушки. На их защиту смело встает Щелкунчик, разворачивается настоящая битва. В сцене боя обширные подмостки Мариинского театра заполнялись толпой пряничных и оловянных солдатиков и огромным войском мышей. Для всего этого действа не хватило учеников театральной школы, и были затребованы воспитанники лейб-гвардии Финляндского полка. Можно только представить, что это было за зрелище!

Бой, конечно, выигрывает Щелкунчик, но и Клара оказывается не из робких. Бросив башмачок в короля мышей, она помогает Щелкунчику победить мышиное войско и убить их короля. Страшный Щелкунчик превращается в прекрасного Принца. Вместе с Кларой они отправляются в путешествие и оказываются в столице сказочной страны Конфитюренбург.

Здесь, в сахарном киоске, украшенном дельфинами, из пастей которых бьют фонтаны смородинного сиропа, оршада, лимонада, их встречают фея Драже и принц Коклюш. Каких только вкусностей тут нет — карамель, галеты, ячменный сахар, шоколад, птифуры, нуга, мятные лепешки, драже, бриоши, фисташки, миндальное печенье! Вся эта кондитерская витрина танцует, поражая калейдоскопическим разнообразием узоров.

В ролях Клары и Щелкунчика выступили воспитанники училища: двенадцатилетняя Станислава Белинская — Клара и семнадцатилетний Сергей Легат — Щелкунчик. В дивертисментных танцах были заняты такие виртуозы, как Ольга Преображенская, Мария Петипа, Павел Гердт, Антониетта дель Эра.

Первый акт завершался “Вальсом снежных хлопьев”. В сценарии этот эпизод описан так: “Зала превращается в еловый лес зимой. Начинает падать снег крупными хлопьями, поднимается вихрь и метель. Постепенно метель утихает, и зимний ландшафт освещается мягким светом луны; при лунном свете снег искрится, как бриллианты”. Эта сцена и впрямь стала настоящим бриллиантом. В “Вальсе” Лев Иванов занял шестьдесят танцовщиц (сейчас здесь принимает участие около двадцати артисток). Восемь солисток и кордебалет были одеты в одинаковые белые пачки, усеянные комьями пуха. Головы украшали расходящиеся звездой венцы, лучи которых были также усыпаны белыми хлопьями. Кроме того, каждая держала в руке ледяной жезл с дрожавшим на конце пучком хлопьев.

Что касается танцевального рисунка, то он был прочерчен с графической точностью. Группы танцовщиц образовывали звездочки, кружочки, мечущиеся линии — параллельные и пересекающиеся; а затем, рассыпавшись, и вновь сойдясь, создавали большой крест. Снежинки-танцовщицы зябко дрожали на ветру, их прыжки, казалось, припорошены липким снегом. Метель все сильнее закручивала их в снежный хоровод. За сценой звучат чистые детские голоса, а снег все сыплет и сыплет.

Глядя из зрительного зала на снегопад, который падает с балетных небес на сцену, задаешься вопросом: “Из чего он сделан и откуда берется?”

Все просто, этот волшебный снег — мелко нарезанная белая бумага. И сыплет ее с колосников обыкновенный театральный служащий. Что же касается белоснежных пачек и вообще балетных нарядов, то тут масса секретов, о которых мало кто догадывается. Но театральный художник Алла Коженкова знает о балетном костюме все. “Если мы делаем шопеновскую пачку, то каждый новый слой тюля должен быть чуть толще предыдущего. А чтобы пачка казалась снежно-белой, то ее нельзя шить только из белой ткани, поскольку она будет выглядеть как кочан капусты. Поэтому внутрь необходимо подставить один цветной слой, голубой или розовый, — делится своими тайнами Коженкова. — Из зрительного зала все артистки кордебалета должны смотреться как одна, поэтому длина пачек кордебалета меряется от пола, а не по росту танцовщицы. Иначе, если они встанут в ряд, единой линии не будет, окажется, что у всех юбки разной длины”.

Всем этим и многим другим хитростям Коженкову научила ее педагог в Ленинградском институте театра, музыки и кино художник Татьяна Бруни. “Татьяна Георгиевна была необыкновенно добродушным и доверчивым человеком. Мне кажется, она не представляла, как можно совершить не то что подлость, а просто нечестный поступок, — продолжает Коженкова. — Она мне говорила: “Деточка, вот сейчас ты закончишь институт и ни о чем не будешь думать, а только рисовать. И все будут абсолютно счастливы”. Потом я уехала в Москву, где первое время все для меня складывалось трудно, и того счастья, о котором говорила Татьяна Георгиевна, не было. Но то, что мне это счастье обещал мой учитель, помогало в реальной жизни. А еще Татьяна Георгиевна присылала мне письма, обращаясь ко мне: “Душа моего сердца!”. Листки она украшала рисунками, выполненными не просто акварелью, а с добавлением бронзовой пыли, отчего они казались волшебными рождественскими картинками”.

Словно старинные праздничные открытки, смотрятся эскизы костюмов и декораций, выполненные Татьяной Бруни к “Щелкунчику”. Несколько раз Татьяна Георгиевна обращалась к этому балету, но так и не смогла осуществить постановку на сцене. В последний момент что-то срывалось, и ее “Щелкунчик” остался неожившей грезой художницы. Сохранились эскизы, снежные, вьюжные, таинственные, из страны зачарованного детства. На них изящный Дроссельмейер в черном фраке на фоне белого снега; полет белых сильфид-снежинок в ночном небе...

Но, оказывается, снежинки могут быть не только белыми, а даже черными. В “Щелкунчике”, созданном в Мариинском театре художником Михаилом Шемякиным, снежинки затянуты в черное трико и черные пачки, а по этой искрящейся черноте разбросаны белоснежные хлопья. Кружение черно-белых снежинок происходит на черном фоне и смотрится как некий инфернальный черно-белый хоровод. Михаил Шемякин сделал все, чтобы отбиться от Дюма-отца и воссоздать на сцене фантастический и гротескный мир Гофмана. Помимо снежинок здесь есть еще много всяких неожиданностей — огромный шар, напоминающий некий неопознанный летающий объект; невероятных размеров роскошный башмак, превращающийся в ладью, что плывет по воздуху, унося Машу и Щелкунчика в страну сладостей Конфитюренбург... Вместо мышей у Шемякина появляются крысы. В его “Щелкунчике” представлено четыре сословия полноценного крысиного общества. Это королевская семья, крысиная аристократия, военные и простой народ. И все они почти как настоящие люди, только длинные-предлинные носы и хвосты выдают их крысиную сущность.

Кто только не танцевал в “Щелкунчике”! В пятнадцать лет в роли Принца-Щелкунчика выступил Джордж Баланчин, в партии снежинки в кордебалете начинала карьеру первая дама английского балета Марго Фонтейн. А комсомолка, коммунистка и просто блистательная балерина Ольга Лепешинская на выпускном концерте хореографического училища танцевала в “Щелкунчике” фею Драже. Еще в училище станцевал роль Щелкунчика-Принца Рудольф Нуреев. На московской сцене лучшими исполнителями партий Маши и Щелкунчика были Екатерина Максимова и Владимир Васильев, выступавшие в знаменитой версии балета, созданной Юрием Григоровичем.

Нет такого крупного балетмейстера в двадцатом веке, кто не создал своей, оригинальной трактовки балета. Есть “Щелкунчик” Баланчина, Ноймайера, Пети, Нуреева, Мэтью Борна… Не смог устоять перед очарованием старинного “Щелкунчика” и Морис Бежар. Маэстро создал балет, где соединил фрагменты классического “Щелкунчика” с эпизодами из своей детской жизни. Ребенком он был поражен боем быков в Испании, велосипедными гонками в Китае, акробатическими трюками на арене советского цирка… И эти детские впечатления вошли в его балет. Бежар умеет удивлять и удивляться и не потерял интереса к жизни. “Я люблю жизнь”, — признался Морис Бежар журналистам во время недавних гастролей его труппы в Москве. А на вопрос, как он будет встречать Новый год, а Бежар родился 1 января 1927 года, маэстро ответил, что это домашний праздник и он проведет его в очень узком кругу близких, с сестрой.

“Когда я был ребенком, то все так были заняты новогодними хлопотами, что о моем дне рождения в этой суматохе почти забывали, — смеется Бежар. — А вообще Новый год — особый праздник, нарядный, радостный и грустный”.

Если за окнами снежинки начинают кружиться в диковинном хороводе, созданном неизвестным волшебником-хореографом; если разноцветные гирлянды пронзают огнем черноту улиц; а воздух пахнет морозом, мандаринами и лесом — значит, пришло время Рождества и Нового года. Время грез, фантазий, подарков. И балета “Щелкунчик”, который у разных хореографов заканчивается по-разному. Одни предлагают радостный финал — Маша и Принц навсегда остаются в сладком царстве Конфитюренбург. Другие настроены немного печально. Утром, после рождественской ночи, проведенной с Принцем-Щелкунчиком, Маша просыпается в своей спальне. И понимает: все происшедшее с ней — всего лишь сон. А действительность — это ее комната, игрушки, деревянный Щелкунчик и то, что она повзрослела на один год. Как и в жизни, каждый выбирает тот финал, в который больше верит.