Каково это — быть наемным рабочим-огородником? Те, у кого есть дачи, наверное, презрительно скривят губы. Мол, чего тут сложного: делай, что хозяин велит, и все. Не скажите, господа! Конкуренция в дачный сезон среди наемных рабочих жесточайшая. Целые бригады верховодят в подмосковных поселках, не подпуская чужака к кормушке. А если и удастся договориться перекопать за скромную цену пару грядок, то тут же столкнешься с демпингом. Друг степей калмык или узбек с ходу перебьет заказ — предложит сделать то же самое, но за еще более скромную сумму.
В окрестностях Звенигорода, где большинство владельцев ранчо — представители артистической богемы, азиатов тьма. Они работают как проклятые в местном тепличном хозяйстве, перепахивая грядки под огурцы при температуре 60 градусов и высокой влажности. Примерно раз в месяц бедных таджиков загребают скопом в местную кутузку, а потом работодатели выкупают их из милиции по сто рублей “за голову”. Корреспондент “МК” добровольно пополнил ряды шабашников-батраков и на собственной шкуре проверил, насколько реально летом заработать на хлеб насущный на подмосковных дачах.
Остались от козлика рожки да ножки
Сначала о том, как я вообще попал в сезонные рабочие-наймиты и сделал блестящую карьеру в поселке под Звенигородом, куда на лето переселяются многие известные личности. На заброшенную ферму близ дачного поселка артистов “Мосфильм-2” меня и еще одного наймита, бывшего уголовника Саню, заманил один столичный доктор. На старости лет он вздумал облагородить свою фазенду. Причем денег эскулап не обещал — только обеспечивал кормежкой. Старик пропагандировал здоровый образ жизни и потому пищу привозил исключительно вегетарианскую — макароны, горох и гречку.
— Мясо несет в себе информацию о смерти, — внушал доктор. Ну пусть бы и несло. Однако от информации еще никто не помирал, а мяса иногда хотелось очень сильно.
Прежде всего я поправил поваленный за зиму забор, натянул на теплицу клеенку и посадил картошку (потом мы ее выкопали обратно и съели). На ферме появились две крольчихи и вывели потомство (крольчата впоследствии издохли, отчего — непонятно). Старикан завел пчел, и мы постоянно воровали у него мед в сотах. Потом доктор купил у спившегося дачного сторожа по имени Альберт козу Азку с козленком всего за 500 рублей. Коза давала аж по 2,5 литра молока в день, но отличалась скверным характером. Избавиться от животного, пока я шлялся по поселку мосфильмовских актеров, было миссией почти невыполнимой. Рогатая повсюду бегала за мной, как собака, блеяла и норовила залезть на ходу в карман за сухарями. Отвязаться от нее можно было только одним способом — набираешь горсть щебенки и пуляешь камешками в козу, пока она, взбрыкивая, не убежит.
Козу украли и зарезали на шашлыки коварные дагестанцы из автосервиса в деревне Ершово, а козленка еще раньше сожрал Саня. Зэк довольно быстро перезнакомился со всеми окрестными алкашами и устроил на ферме притон. Алкаши занимались собирательством, почти как первобытные люди. Собирали исключительно цветной металл, которого в подмосковном лесу столько, что на вырученные деньги можно напоить роту солдат.
Однажды алконавты зарезали бедного козленыша, чтобы им было чем закусить. Я устроил скандал, завязалась потасовка, и в драке Саня полоснул меня в бедро ножом, сделанным из автомобильной рессоры. Если бы не алкоголики, разбушевавшийся зэк вполне мог меня прирезать. Пропойцы оказали первую помощь и как ни в чем не бывало продолжали вечеринку. Пьянка была прервана появлением наряда милиции из Звенигорода: сторож Альберт настучал в милицию, что на ферме появились подозрительные люди. Всю гоп-компанию забрали в звенигородский ОВД, где капитан Нилов (дай бог ему здоровья и майорскую звездочку на погоны) провел профилактическую беседу при помощи милицейской дубинки. Ночь пришлось провести в кутузке.
Чиновники не простили Тарковскому гибель коровы
После того как мы окончательно развалили сельское хозяйство доктора, он потерял интерес к фазенде и перестал возить макароны и гречку. Саня где-то украл бензопилу и исчез, скрываясь от правосудия. Пришлось подрабатывать в дачном поселке. Работенку иногда подбрасывал бригадир местных шабашников, казах по фамилии Джексанбаев. Естественно, он брал за подряд чудовищный процент и заправлял всеми хозработами. Казах, нужно отдать ему должное, был человеком честным. То есть обдирал дачников как липку, но и делал все на совесть. Иное дело волк-одиночка, шабашник Володя. Бедная, бедная дачница Маргарита Евгеньевна, участок которой он обнес забором! Во-первых, закупая доски и гвозди, Владимир просил продавцов на звенигородской базе писать на чеках двойную цену. Во-вторых, когда я красил доски, отстроенный забор ходил ходуном по всему периметру. Володя содрал за работу 1000 долларов и сразу исчез, а забор весной, я слышал, завалился.
То ли дело Джексанбаев! Обстоятельно подойдя к перестройке дачи актера Назарова (отец “Маленькой Веры”), казах переселился к нему в дом и съехал только тогда, когда задрипанный сарай перевоплотился во вполне приличный коттедж. Назаров приехал, остался доволен, и даже его зять, белобрысый голландец, коротко сказал “гут!”.
Про себя я прозвал казаха Джексоном, так как догадывался, что его доходы, особенно на фоне моих заработков, были сравнимы только с гонорарами чернокожей суперзвезды поп-музыки. Разговаривал Джексон с чудовищным акцентом:
— Пошли, работ ест.
— Где?
— Ссадсатый усасток.
— Какой, семнадцатый или шестнадцатый?
— Идиет, руский язык нэ понымаеш? Ссадсатый!
Работа действительно была. У родственников режиссера Гайдая (его дачный домик кто-то несколько лет назад сжег) выкорчевал ель. Нину Гребешкову я не встречал, после смерти мужа она не появлялась на даче, и только изредка туда приезжали дальние родственники великого комедиографа. Их дачный участок производил удручающее впечатление — кроме гаража и обугленной кирпичной коробки сгоревшего дачного домика, там вообще ничего не было.
Поправил забор у вдовы Ролана Быкова, Елены Санаевой. Больше всего на дачном участке у “Ролика”, как его ласково поминают дачники, поразила табличка на доме с названием улицы. Кто-то из приятелей-актеров свинтил ее и преподнес Быкову незадолго до кончины. На табличке значилось: “Ул. Бармалеева, 4”.
Галина Польских за помощью не обращалась — хоть я и раскланивался с ней вежливо, она на мои приветствия не отвечала. Ходили сплетни, что актриса по каким-то причинам очень недолюбливает мужское племя.
У актера Белявского, знаменитого Фокса, поставил на дверь новый замок. Кстати, за работу так и не заплатили — не вовремя появилась дочка Белявского, очень симпатичная, но крайне строгая особа, и устроила жуткий скандал папаше за то, что тот принимает у себя в доме разную шелупонь. Я слегка обиделся и про деньги Фоксу при встрече не напоминал.
У звукорежиссера на пенсии Ларисы Евгеньевны я красил баню — женщина страдала глобализмом и соорудила на участке огромадный банно-прачечный комплекс.
— Андрей Тарковский был в меня влюблен, — несколько интимно прошептала эта женщина.
— Неужели? — по-хамски изобразил я удивление.
— Как в профессионала своего дела...
Она была лично знакома и с Кайдановским — “редкой интеллигентности человек”, и с Солоницыным — “весельчак и выпивоха”. Озвучивала хлюпы и бульки разумного океана в “Солярисе” и вспоминала, как у Тарковского пили кровь чиновники Госкино из-за сгоревшей на съемках “Андрея Рублева” коровы. Тарковский после визитов к кинематографическим бюрократам сидел, подперев руками лицо, и находился в глубоком ступоре — мог молчать часами. Режиссер разговаривал на “вы” даже с уборщицей и носил рубашки с застиранными воротничками.
Вообще-то артисты, как выяснилось, — люди чрезвычайно прижимистые. За любую работу, будь то уборка мусора или работа с бетоном, у них одна ставка — 100 рублей. Хотя некоторые из них сдают на лето сарайчики за 100 долларов в месяц. Самое дорогостоящее жилье было у вдовы режиссера Сахарова, скончавшегося в 1999 году (“Вкус хлеба”, “На бойком месте”, “Барышня-крестьянка”). Она пустила зимой в свой “замок” каких-то иностранцев за 400 долларов ежемесячно. Исключение из большинства экономных деятелей киноискусства составлял, пожалуй, лишь автор сценария многосерийного фильма “Михайло Ломоносов”. Пожилому мужчине требовалось выкопать канавку в земле — работы на час максимум. Торг по поводу оплаты проистекал следующим образом.
— Предлагаю четыреста, — сказал хозяин.
— Сколько?!
— А сколько?
— Двести.
— Сколько?!
После выполненной работы я испытал большое искушение покопаться с разрешения хозяина в его богатой книжными раритетами библиотеке, но постеснялся.
“Газика” из “Вечного зова” боятся даже бандиты
Огромные деньги довелось заработать после того, как над Подмосковьем разразился очередной ураган. Артисты стояли в очередь, предлагая за то, чтобы распилить один поваленный ветром ствол, шестьсот рублей.
За самую распространенную, казалось бы, дачную работу — перекопку огородов — я брался только в самых крайних случаях, когда настигал очередной финансовый кризис. Дело вот в чем: люди творческих профессий не любят ковыряться в земле. Редко кто из них посадит лучок-петрушку, обычно ограничиваются цветами. И возлежат в шезлонгах, воображая себя на лоне девственной природы. Но иногда ни с того ни с сего вдруг захочется похвастаться перед соседями выращенным своими руками огурцом. Попробуй расковырять слежавшуюся десятилетиями целину! Тем не менее мне довелось махать лопатой и на дачном участке Сахаровой. Женщина отгрохала себе шикарный особняк в готическом стиле и водила дружбу с режиссершей Дружининой. Дружинина очень любила париться в бане. Однажды, сразу после премьеры “Дворцовых переворотов”, она с подругой приехала на дачу и застряла на непроходимой дороге. Тут-то я и нарисовался с деревянной лопатой наперевес: “Пожалуйте полтинничек!”. В благодарность “гардемаринша” обещала подарить кассету с пилотной серией “Дворцовых переворотов”, но, видно, забыла.
Кстати, на свои дачные участки артисты добираются как бог на душу положит. В том смысле, что не стесняются оседлать “ушастый” “Запорожец” и с ветерком прокатиться на нем до Ершова — “два часа позора, и я на даче!”. Вышеупомянутая Сахарова ездит на “Фольксвагене”, глядя на который, начинаешь понимать, почему название иностранной марки авто переводится на русский как “народный автомобиль”. Конечно, и фешенебельные “мерсы”, и “бумеры” не редкость, но самым выдающимся авто в поселке владел некий дедок — то ли бывший осветитель, то ли мосфильмовский завхоз. Его “ГАЗ” 1941 года выпуска наводил страх на местных автолюбителей, а гаишники останавливали “железного коня” только затем, чтобы пощупать толстую, чуть ли не в палец толщиной, броню. Дед утверждал, что его машина снималась в “Вечном зове”. Когда он сокрушил бампер “семерки” неизвестно каким ветром занесенных в поселок бандитствующих азербайджанцев, те претензий предъявлять не стали, а в страхе дали по газам, подальше от диковинного броневика.
Самое хлебное, если так можно выразиться, место на дачах — это помойка. Обитатели дач либо настолько непрактичны, либо настолько богаты, что выбрасывают сюда настоящие сокровища. Самое урожайное время для “кладоискательства” — это весна, когда они приезжают в свои владения после долгой зимы. Одержимые нестерпимым зудом усовершенствования, хозяева выбрасывают на помойку очень ценные вещи. Ну, цветной металл — это понятно. Сломанный велосипед — еще куда ни шло. Но вполне исправные холодильники, газовые плиты и старенькие телевизоры, которые починить — раз плюнуть? Впрочем, телевизор меня однажды чуть не убил. Саня притащил с помойки “Старт-3” 1958 года выпуска. Красивый, в деревянном лакированном корпусе, с выпуклым экраном и всего двумя здоровенными ручками настройки. В принципе его можно было пихнуть какому-нибудь столичному любителю антиквариата по объявлению в газете, но Саня рассудил иначе. Сначала он включил “ящик” в розетку. Далее “телемастер” принялся ковыряться во внутренностях, уверяя, что исправит ящик в два счета. Рвануло, как гроза в начале мая. Алюминиевая колба конденсатора угодила со страшной силой “Кулибину” по коленке, он взвыл и исполнил ритуальный танец телемастера с Соломоновых островов. Потом разбил деревянную коробку ногами и с тех пор с помойки приносил только безопасные вещи.
Больше всего артисты любят шляться по лесу, беспощадно его разоряя. Это называется сбором грибов и ягод. Особенное веселье наступает, когда кто-нибудь из них заблудится и придет, истощенный, только под вечер или даже глубокой ночью, — лес под Звенигородом большой, 400 га.
— А я вчера в лесу заблудился, — с гордостью рассказывал один из грибников с таким апломбом, будто набрал два ведра белых.
— Да ну? — завидовали остальные.
— Четыре часа плутал!
Обитание в настоящих джунглях, а не в каменных, является предметом гордости дачников. Кстати, в местном лесном массиве в Великую Отечественную были жестокие бои. Один из заблудившихся однажды, присев на пенек, уколол бедро о немецкий штык и потом с восторгом об этом рассказывал.
Среди нехитрых дачных развлечений особое место занимает купание в местном болоте. Вообще-то это бездонное торфяное озеро, но на карте значится как Бельское болото. Дачники с восторгом окунаются в черную, словно деготь, воду и вылазят из нее грязные, как поросята, но чрезвычайно довольные. Они считают, что принимают грязевые ванны.
Под конец я познакомился с сыном известного советского актера Белова (ухажер Гурченко из “Карнавальной ночи”). Парень только что вернулся с зоны, где отбывал срок за грабеж, и постоянно стрелял у меня сигареты. Попутно он жаловался, что за то время, пока сидел, лишился престижной квартиры то ли на Кутузовском, то ли на Ленинском проспекте, и жить теперь негде.
Однажды ночью ферма сгорела дотла. Кто-то из дачников вспомнил, что видел двух шатающихся возле нее бродяг-таджиков. Жить в дачном поселке стало абсолютно невозможно — пошатнулось здоровье из-за обильных возлияний и мучила изжога, потому что питался я постоянно только шашлыками... Настала пора возвращаться в город.
Число преступлений, совершенных иногородними в Подмосковье в первом полугодии 2003 года:
жителями других областей РФ — 1897
жителями СНГ — 880
жителями дальнего зарубежья — 40
В том числе:
убийств — 83,
разбоев — 108,
грабежей — 113,
изнасилований — 30,
хулиганств — 119,
краж — 673,
поджогов — 5.
С начала августа иностранцы из ближнего зарубежья совершили в Московской области восемь преступлений. Значительно чаще фамилии граждан Молдавии, Украины и Таджикистана упоминаются в милицейских сводках в качестве пострадавших. В подавляющем большинстве случаев приехавшие на заработки наемные рабочие убивают друг друга в процессе дележа заработанных денег. Пару месяцев назад гастарбайтер из Молдавии напоил до бесчувствия и вывез в лес двух своих приятелей. Привязал бедолаг к дереву, облил бензином и поднес спичку... А в подмосковном дачном поселке мужчина выстрелами из охотничьего ружья тяжело ранил двух таджиков в запале ревности. Их коллега взобрался на жену хозяина дачи с известными намерениями, когда та допилась до полного собственного изумления. Похабную сцену застал хозяин и устроил погоню по поселку с ружьем в руках за горе-насильником. Таджику удалось сбежать, а вот его напарникам, попавшим ревнивцу под горячую руку, не повезло.
