Накануне Дня примирения и согласия в британской газете “Файненшнл таймс” было опубликовано открытое письмо опального российского уже-не-олигарха Владимира Гусинского. События вокруг компании ЮКОС и ее главы Михаила Ходорковского вдохновили его на написание документа, текст которого мы приводим с некоторыми сокращениями.
Характеристики российской действительности, данные предпринимателем, леденят кровь. “МК” решил спросить представителей ведущих российских партий и известных политологов, согласны ли они с оценками состояния дел в России и что думают о перспективе появления уже на президентских выборах 2004 года серьезной альтернативы Владимиру Путину. Интересно, что полной ерундой то, что написал Гусинский, не счел никто. Комментарий представителей “Единой России” получить, к сожалению, не удалось.
Россия боится. Бизнесмены, политики — все боятся Владимира Путина. Все понимают, что после показательного суда над Михаилом Ходорковским полетят головы. Последует конфискация собственности. Президент наслаждается страхом, который он внушает. Чем сильнее страх, тем крепче власть.
Но Путин тоже боится — что народ припомнит ему бойню в Чечне, подавление свободы прессы, “инквизиторское” использование ФСБ и прокуратуры и растоптанную Конституцию. Чем сильнее его страх, тем больше искушение стать пожизненным диктатором или взрастить преемника, который продолжит править железной рукой.
<<...>>
Я был уверен, что этот страх не вернется. В России появилась свобода слова и свободные выборы, партии и политики, которые, казалось, никого не боятся. <<...>>
Я ошибся. <<...>> Сегодня государство контролирует все основные телеканалы, а работающие на них журналисты опять заняты пропагандой. <<...>>
Либеральные партии в сегодняшней России тоже служат такой дымовой завесой. <<...>>
Реальность заключается в том, что Кремль сегодня обладает политической монополией. Он контролирует парламент и суды. <<...>> Лидеры правых несут прямую ответственность за возникновение авторитарного режима Путина. Помогая реализовать свою мечту о русском Аугусто Пиночете, они не обращали внимания на подавление свободной прессы и не противостояли атакам Путина на Конституцию. Сегодня, когда Ходорковский арестован, а его собственность конфискуется, они и хотели бы переписать историю, но боятся что-либо делать.
Если российская элита не переборет свой страх, Путин закрутит гайки. Такой режим установится на долгие годы, даже если страной будет руководить кто-то другой. Чем скорее кто-нибудь бросит вызов Путину, тем меньше вероятность, что Россия вернется в прошлое. Лидеры правых партий должны преодолеть страх и на парламентских выборах представить людям истинные факты о Путине, сказать, куда он ведет Россию.
Они обязаны участвовать и в президентских выборах 2004 г. <<...>> Они должны предложить бесстрашного кандидата, который скажет правду Путину и его сторонникам. Даже если они проиграют на выборах, то получат реальную, а не декоративную политическую власть и воспрепятствуют наступлению диктатуры.
Если они не найдут такого человека в своих рядах, они должны выдвинуть Ходорковского. Он уже показал, что не боится Путина. Поэтому он так опасен для президента. Поэтому он сегодня в тюрьме. Но в действительности он более свободный человек, чем многие из тех, кто находится на свободе.
Владимир ГУСИНСКИЙ.
Сергей ИВАНЕНКО, зампредседателя партии “Яблоко”:
— Со многими оценками происходящего в России, которые дает Гусинский, можно согласиться. Действительно, ситуация и психологические ощущения людей ухудшаются, появляется все больше и больше признаков открытого произвола правоохранительных органов, которые, похоже, чувствуют себя совершенно безнаказанными, почти “хозяевами жизни”. Обстановка в обществе напряженная. Так уж случилось, что обострение последних недель и месяцев как бы естественно совпадает с предвыборной кампанией по выборам Госдумы. И для меня то, что произойдет через месяц, более значимо, чем президентские выборы весной. Потому что реальный ответ на все те вопросы, которые сегодня существуют, должны дать уже не политики (они практически “в голом виде”, какие есть, идут на выборы), а избиратели. Очень многое будет зависеть от того, в каком количестве они придут на выборы и как проголосуют. И в ночь с 7 на 8 декабря мы узнаем, по какому пути пойдет Россия. При одном и том же президенте курс может проводиться разный, потому что многое зависит от состояния общественного мнения, настроения населения.
От итогов парламентских выборов будет зависеть и судьба президентских выборов. Я не думаю, что за оставшийся до марта период кому-то удастся поставить под сомнение прочность позиций основного фаворита президентской гонки — Владимира Путина. Но после парламентских выборов будет понятно, можно ли вообще говорить о серьезной альтернативе. Тогда же будет понятно, и кто может быть единым демократическим кандидатом в президенты, — в том, что он должен быть выдвинут, у меня нет сомнений.
Борис НЕМЦОВ, сопредседатель партии СПС:
— Сегодня в России существует реальная угроза сворачивания основных гражданских прав и демократических свобод. Существует реальная угроза превращения страны в полицейское государство. И нам — тем, кто живет в России, — это видно значительно лучше, чем из “заграничного далека”. Именно события октября 2003 года, именно цензура на государственных телеканалах Центрального телевидения, именно нерешенность чеченской проблемы и побудили СПС обратиться к другим демократическим партиям с предложением начать немедленную координацию своих действий, не дожидаясь выборов в Госдуму 7 декабря. На наш взгляд, только так, вместе мы сумеем защитить свободу и демократию в России. Мы убеждены, что уже 8 декабря необходимо приступить к консультациям по созданию в стране широкой демократической коалиции — как с целью выдвижения единого кандидата в президенты на предстоящих выборах, так и для координации действий в Государственной думе. Что касается имени будущего кандидата от демократических сил, то, на мой взгляд, назвать его до парламентских выборов было бы неправильно и несерьезно. Это приведет только к распылению наших сил и возможностей.
Иван МЕЛЬНИКОВ, зампредседателя ЦК КПРФ:
— Мы давно говорили о том, что в России нет свободы слова, что правительство, парламент, суды подмяла под себя исполнительная власть. Но основы для возникновения авторитарного режима были заложены в 96-м году, а Гусинский пытается представить ситуацию таким образом, как будто все это появилось только сегодня. Винить в том, что происходит в стране, нужно и самого Гусинского, который играл в президентской кампании 96-го года не самую последнюю роль. Все эти люди продемонстрировали свою недальновидность, навязав стране губительный курс. И Путин как проводник этого курса, как и любой человек, который выбирает не очень праведный путь, наверное, и сам должен бояться последствий.
Что касается сильного кандидата от оппозиции, то, на мой взгляд, им должен стать тот человек, который имеет наибольшую поддержку населения. И это не кандидат правых. Это кандидат левых. Нас на сегодняшний день поддерживает как минимум треть населения страны, в то время как у правых поддержка 10% граждан. Но в то же время правые должны понимать, на что идут. В обмен на гарантии того, что страна пойдет по демократическому пути развития, будут реализовываться права человека, им придется расстаться с той частью собственности, которая была незаконно приватизирована.
Георгий САТАРОВ, президент Фонда “ИНДЕМ”:
— Во многом согласен с Гусинским в том, что касается оценки ситуации в России. Безусловно, страх есть. Первой испугалась пресса, потом — политики. Сначала они испугались высокого президентского рейтинга, потом начали бояться и самого президента.
Но я, в отличие от Гусинского, не думаю, что удастся сейчас подготовить и выдвинуть какую-то серьезную кандидатуру в противовес Путину: слишком мало времени осталось, президентская кампания стартует сразу же после выборов в Думу. К тому же в условиях, когда все контролируется бюрократией, для такого шага потребуется серьезная подготовительная работа. С другой стороны, если сейчас не выдвинуть единого кандидата, потом, может быть, это станет уже невозможным. Ведь в чем главный пафос письма Гусинского? “Надо перестать бояться, если не хотите господства страха...”
Игорь БУНИН, директор Центра политических технологий:
— Тоталитарный страх (есть такое понятие) — этого, в общем, нету. Пресса достаточно активно пишет о деле Ходорковского, дает разные оценки, в том числе и позитивные для сидящего в СИЗО олигарха. Но организованной силы, которая способна противостоять давлению на Ходорковского и на бизнес вообще, в стране действительно нет. Причин этому несколько. Во-первых, предприниматели — индивидуалисты по своей природе, работают в тесных отношениях с государством и потому боятся пойти на обострение отношений с ним. Предпринимательские организации у нас олигархические в большей степени, чем предпринимательские. Либералы же очень слабы. Среди электората либеральных партий преобладает позитивное отношение к Путину, и они не могут пойти на разрыв со своим электоратом. К тому же активная критика власти может лишить эти партии и минимального административного ресурса. Поэтому они и смягчают свою критику.
И, наконец, общественное мнение. Оно относится негативно к олигархам, в меньшей степени негативно — к Ходорковскому, но все равно негативно. Раньше в обществе преобладало стремление к экономической амнистии (“что было — пусть быльем порастет”), сейчас же взяло верх настроение “мы страдали в 90-е годы, жили честно, но бедно, а теперь они нас, несчастных, обязаны всю жизнь кормить”. Настроение психологического реванша. Люди ведь не склонны винить себя в том, что они не добились успеха из-за каких-то своих личных качеств, — они склонны искать козлов отпущения. И вот слова “предприниматель” и “ловкач” становятся у нас синонимами...
Что касается альтернативы Путину — ее пока нет. “Путин — это наше все”. Большинство населения нуждается в некой надежде, символе единства, в том, чтобы кто-то думал за них, и в Путине они нашли такого человека. Он отражает потребность общества в патроне, потому что российское общество — общество подданных, а не граждан. Нашли патрона и возложили на него надежду. Если будет обвал — надежда исчезнет, если не будет... Альтернатива есть лишь для 5—10% тех, которые психологически уже в другом обществе, — не подданных, а граждан.
