Кинобизнес в России — дело молодое. А настоящих продюсеров (которые не воруют, а снимают кино) можно пересчитать по пальцам одной руки. Удивительно, что среди них есть женщина.
С именем Елены Яцуры связано много громких кинопроектов последних лет — “В движении”, “Апрель”, “Небо. Самолет. Девушка”, “Гололед”. Все они отмечены призами российских и международных фестивалей. Вот и вчера на киносмотре в Фессалониках фильм “Последний поезд” Алексея Германа-сына получил главный приз — 36 тысяч евро.
Но это все — сейчас. А начинала Лена в 1993 году, когда пришла на мосфильмовскую студию “Слово” замом Валерия Ивановича Фрида.
— В России, особенно в 90-е годы, заниматься кино, а тем более продюсированием было крайне тяжело. Как вы решились?
— Когда я пустилась в авантюру с кино, не знала еще, что буду продюсером. В начале 90-х очень бурно стартовали реклама и телевидение. Поэтому граждане с хорошим образованием имели выбор, чем заняться. Предложение от студии “Слово” поступило на неделю раньше, чем от канала “Ren-TV”. И мне действительно очень повезло, потому что, с одной стороны, я столкнулась с очень высокими требованиями — я была 13-м по счету заместителем главного редактора за два года. А с другой — за месяц выполнила все обязанности, с которыми мои предшественники не могли справиться, сложила руки и спросила: “Что делать дальше?”
— Но кино-то к тому времени кончилось...
— 1993 год — окончание периода кооперативного кино. У нас на студии в тот год было пять премьер. А запусков — ни одного. В 1993 году компания впервые столкнулась с тем, что она не может собрать денег на фильм. Для поддержания штанов, чтобы не терять людей и не распускать студию, мы начали производить экспериментальный продукт — эротическое видео, или “Видео для взрослых”, как оно легально называлось.
— Это был ваш первый самостоятельный проект?
— Фактически да. Его снимало много популярных режиссеров, которые сидели без работы. Например, я с ходу позвала на этот проект Диму Месхиева. Правда, там все выступают не под своими именами. К продукту, между прочим, предъявлялись высокие требования — свет, изображение. Те режиссеры, кто не стал снимать рекламу или музыкальное видео, ходили бесхозные и неприкаянные. Делать “Видео для взрослых” было весело, а бросили мы этим заниматься, когда рынок видео начал расцветать. Но нам это стало скучно, и мы пошли делать кино.
— “Любить по-русски-2”?
— Да. Это первый большой PR-проект в российском кино. Он стоил $117 тысяч — невероятная сумма для 1996 года!
— Откуда деньги взялись?
— Деньги были разные. Фильм “Любить по-русски” Евгения Матвеева по сценарию Валентина Черных был уже снят, и он был страшно бедный. При случае, если вы увидите его по телевизору, можете заметить, что в кадре ставят на стол стакан, а звука нет. Несмотря на это, на первом публичном показе “Любить по-русски” случились страшные овации. Публика скандировала: “Продолжение!” А снимать продолжение было не на что. Тогда была придумана невероятная PR-компания. В нее, например, входил конкурс частушек, которые должны были войти в фильм. Мы также выпустили календари, которые назывались “Купи билет на премьеру”. Они продавались по стоимости обычных карманных календарей, которая совпадала на тот момент со стоимостью билета в кинотеатр. Какая-то часть денег — материальные пожертвования, например, самолеты мы получили от главнокомандующего ВВС. По $10 тысяч нам выделили какие-то губернаторы в обмен на приезд съемочной группы или недельный прокат фильма в области. В результате продукт получился залихватский. Денег все равно было мало, а интересно было очень. После “Любить по-русски” можно было делать многое и по-разному.
— Но тут наступил 1998 год…
— Это было страшное время: у нас три картины, которые мы не можем выпустить, потому что их некуда выпускать. А с другой стороны, осень 1998 года — это появление Константина Мурзенко, какие-то заявки, заказы. 10 августа Геннадий Островский сдал сценарий фильма “В движении”. Это была волшебная осень... В результате через месяц после дефолта у меня родилось твердое решение взять первый кредит и попробовать все сдвинуть с места. В результате — все получилось. Мы выпустили “Тесты для настоящих мужчин” Андрея Разенкова и “Женскую собственность” Дмитрия Месхиева, а потом принялись за новые проекты.
— Можно ли серьезно говорить о продюсировании в России, если главным инвестором остается государство?
— Я считала, и получается, что в среднем государственные деньги составляют 40—45% от всех бюджетов наших проектов. Еще какая-то часть добирается за счет телевизионной предпродажи (какому-нибудь каналу продаются первые 3—4 показа) и product placement (продажей рекламы в кино). Все остальное — это рискованные деньги. Кредиты.
— Вам случалось прогорать на кредитах?
— Я вам рассказывала про 1998 год. Мне до сих пор снятся страшные сны про дефолт. Мы реально прогорели, потому что в три проекта были вовлечены оборотные деньги компании.
— А с последними проектами все было удачно?
— Пока да. Хотя мы в очередной раз находимся в зоне риска, потому что в новые проекты снова вложены живые деньги.
— Почему, когда Путин приехал на “Мосфильм”, ни вас, ни ваших коллег–продюсеров на встречу не позвали?
— Мне внятного ответа на этот вопрос никто не дал. На встрече с министром культуры нас уже признают. А к Путину — по старинке не позвали. Притом что в этом году на уровне министерства было наконец официально решено, что финансировать будут продюсеров, а не режиссеров.
— Кстати, это правда, что Филипп Янковский запустился с экранизацией Акунина?
— Да.
— То, что на этот раз не на вашей студии, — не обидно?
— Мне нравится запускаться с дебютами и открывать новых режиссеров. И очень приятно, что они пускаются в самостоятельное плавание, что с ними все хорошо, что у них все получилось. Тем более Филиппу Олеговичу так идет сложнопостановочный проект, ему так идет иметь столько звезд в главных ролях!
— Что вам сейчас мешает работать?
— Главная задача современности — избавиться от понимания русского фильма как феномена. Мы хотим снять повышенные или заниженные ожидания от российского продукта, чтобы зритель просто перестал об этом думать. Это достигается с помощью хорошей PR-компании, и мы работаем в этом направлении.
— А зачем лично вы всем этим занимаетесь? Это же не просто способ заработать деньги.
— Это... непростой способ зарабатывать деньги (смеется). Кино — большое приключение, от которого я испытываю радость жизни. А кроме того, кино — идеология. Забавно закладывать фундамент какой-то идеи и видеть, как она потом проявляется во времени.
