Танец, кино и любовь

Трудно назвать фильм, где бы герои, забыв обо всем на свете, а самое главное, о словах, не начинали танцевать. Ведь никакие слова не в состоянии выразить то, что может передать танец. В кино танцуют и профессиональные танцовщики, и те, кто никогда не учился танцу. Танцуют в легкомысленных музыкальных комедиях и в серьезных художественных фильмах, танцуют массовка и звезды экрана... танцуют все. Причем нет такого танца, который не засветился бы на киноэкране.

Первым по рождению и аристократической избранности идет вальс. Этот танец — символ романтизма и любви, сблизил мужчину и женщину, соединив их в паре, где они, не нарушая приличий, могли сжимать друг друга в чувственных объятиях. Как герои фильма “Большой вальс” режиссера Жюльена Дювивье — артист Фернан Граве в роли Иоганна Штрауса и певица Милица Корьюс в роли оперной примадонны Карлы Доннер. Этот фильм пронизан любовью, музыкой и танцем. А от вальсов Граве и Корьюс, легких, стремительных, искрящихся, кружится голова, как от дорогого шампанского.

Был свой вальс и у кинозвезды Марики Рекк. Эта энергичная фрау начала свою карьеру в девять лет в Будапеште. В одиннадцать она выступает в парижском варьете “Мулен руж”, в двенадцать — на Бродвее, покорив американских зрителей, называвших ее маленькой венгерской принцессой. Но мировую известность ей принес кинематограф, где она пела и танцевала с фантастической энергией и напором. Так, в картине “Девушка моей мечты” Марика бьет чечетку, исполняет испанский танец, выполняет акробатические трюки, танцует на пуантах и кружится в вальсе... При том что в “Девушке” Рекк была уже совсем не девушкой, а беременной женщиной, которой порой становилось не по себе — кружилась голова, начинало тошнить. Во время съемок вальса с ней произошел один комичный случай.

В паре с Рекк выступал высокий красавец и прекрасный танцор Валентин Фроман. Для этого эпизода он специально надел свой собственный фрак, так как считал, что казенные фраки из костюмерной недостаточно элегантны.

Фроман с гордостью объявил Рекк: “Заплатил из собственного кармана!” Сияя, он сообщил: “Кучу денег отвалил!” Во время генеральной репетиции, когда Фроман усадил Рекк себе на плечо и начал с ней вальсировать, Марике стало плохо. “Отпусти меня на пол, меня тошнит!” — крикнула сверху Марика. Фроман, испугавшись за свой дорогой наряд, закричал: “Мой фрак!” — и бросился вон из павильона с Рекк на плече. Он пробежал через их павильон, потом через соседний и наконец влетел в уборную. Естественно, мужскую. Находившиеся там джентльмены, ничего не поняв, пулей выскочили из нее. Тут Фроман элегантно опустил Рекк на пол. “Наконец-то!” — вздохнула Марика. Тушь с ресниц растеклась, прическу и макияж пришлось делать заново. Но фрак Фромана был спасен. Он опять посадил артистку на плечо, теперь она чувствовала себя намного лучше, и эпизод с вальсом был снят на одном дыхании.

Еще один вальс, и еще одна история. Это вальс, который танцуют в сцене бала Берт Ланкастер (князь Салина) и Клаудиа Кардинале (Анджелика) в фильме Лукино Висконти “Леопард”.

Съемки, на которые ушел целый месяц, проходили в Палермо, во дворце Ганджи. Из-за ужасной жары снимали по ночам, но уже к трем часам дня артисты являлись в гримерную. Для Кардинале все начиналось с волос: ежедневно полтора часа уходило на прическу. Актрисе пришлось отрастить длинные волосы, но мыть голову можно было только с разрешения Висконти, так как Кардинале должна была привыкнуть к тому, что во времена “Леопарда” женщины не мыли голову, как в наши дни, каждый день.

Все аксессуары были старинными — даже духи и чулки. Надев наряд от самого знаменитого костюмера в мире — Пьерино Този, актриса уже не могла сесть, и Лукино заказал для нее специальный стул — деревянную подпорку, прислонясь к которой она, практически стоя, лишь опершись на нее локтями, могла немного отдохнуть... Когда фильм отсняли, то у Кардинале вокруг талии осталась кровавая отметина, потому что корсет принадлежал когда-то девушке вдвое худее Клаудии. Что до Ланкастера, то ему тоже пришлось помучиться. У него распухло колено, в нем скопилась жидкость, и это причиняло ему страшную боль во время танца. Но все страдания остались за кадром.

А на экране — величественная сцена бала и вальс, в котором легкость, красота и печаль. Старый князь понимает, что танцует свой последний вальс и что никогда ему уже не сжимать в объятиях молодую цветущую юность, воплощенную Клаудией Кардинале.

Что же до более смелых и страстных объятий, то это уже танго. Неподражаемое горячее танго дарил зрителям звезда немого кино Рудольфо Валентино.

Свою карьеру Валентино начинал как жиголо в дешевых танцзалах, но вскоре добился таких успехов, что его стали приглашать исполнять танго с профессиональными танцовщицами. Он часами совершенствовался в танце, тщательно репетируя перед зеркалом свой коронный взгляд, когда его глаза казались тлеющими углями. Внешний облик артиста был весьма колоритен: он носил облегающие брюки, затягивал талию корсетом, а волосы гладко зализывал бриллиантином. Настоящий латинский любовник, у которого от поклонниц нет отбоя, как, впрочем, и от мужчин тоже. Танго, которое он исполнял в фильмах “Четыре всадника Апокалипсиса” и “Кровь и песок”, разбило тысячи дамских сердец. Женщины присылают Валентино фотографии, на которых они позируют обнаженными, умоляя Рудольфо поцеловать всю эту обнаженку и вернуть им обратно.

Смерть Валентино, а он скончался в 1926 году, потрясла прекрасную половину человечества. И каждый год, в день смерти артиста, 23 августа, женщины в глубоком трауре приносили на могилу Рудольфо огромные букеты цветов.

Каких только трактовок танго не предлагает кинематограф! Есть танго, которое танцуют мать и сын. Это эпизод из фильма Пьера Паоло Пазолини “Мама Рома”, где героиня Анны Маньяни учит танго своего сына. Всего несколько па, а еще жаркие объятия матери, пытающейся научить сына не только танцу, но и хорошей жизни. Жизни, где у него будет достойная работа, богатая жена, приличные друзья, в общем, той жизни, которой не было у нее, обыкновенной римской проститутки.

Есть даже лесбийское танго, его танцуют в фильме Бернардо Бертолуччи “Конформист” Доменик Санда и Стефания Сандрелли. Блондинка Санда и брюнетка Сандрелли танцуют его в маленьком танцзале, на глазах немногих посетителей и своих мужей, легкомысленно и беззаботно. Не подозревая о скором кровавом финале, который ждет героиню Санда и ее мужа, итальянского профессора философии. Они будут убиты в лесу фашистами, по дороге в свой загородный дом. Что ж, танго и смерть издавна идут рука об руку.

Есть еще одно потрясающее танго, из фильма “Запах женщины” режиссера Мартина Бреста. Его танцует слепой полковник Фрэнк Слэйд, роль которого исполняет Аль Пачино, и случайная партнерша, с которой он знакомится в ресторане.

— Донна, вы танцуете танго? — спрашивает Аль Пачино.

— Я хотела как-то научиться, но...

— Но?

— Но Майкл не захотел. Он говорит, что танго истерично.

— Думаю, это он истеричен. Не обращайте внимания... Я научу вас танцевать танго... Я предлагаю свои услуги бесплатно. Что скажете?

— Я немного боюсь.

— Чего?

— Что сделаю ошибку.

— В танго нет ошибок, это не жизнь. Это просто, в этом-то и величие танго. Если ошибся, танцуй дальше, и все.

И они танцуют танго, полное благородства, красоты и мужества. Слепой полковник, решивший покончить счеты с жизнью, и его обворожительная нежная партнерша.

Есть еще один танец, без которого немыслим кинематограф ХХ века. Это степ, исполнением которого прославился Фред Астер. Зрители сходили с ума от его “говорящих подошв”, и не было женщины, которая не мечтала хотя бы раз в жизни станцевать с Астером. Танцевать Фредерик Аустерлиц — таково настоящее имя Астера — начал в четыре года. Вместе со своей сестрой Аделью, которая была немного старше брата. А уже в шесть лет, надев черный фрак, Фред выступал на профессиональной сцене.

Появление Астера в Голливуде произвело сенсацию. Огромное значение придавал Астер не только тому, как смотрится танец на экране, но и как он звучит. Звук, который выбивает в чечетке артист, записывался отдельно от самого танца, когда фильм уже был снят и смонтирован. В специальной студии, надев наушники, артисты вновь протанцовывали свои номера. Астер никогда не отказывался от дубляжа, для него было важно все, даже то, как звучит покрытие пола. Однажды, чтобы получить особый, приглушенный звук, он попросил налить под деревянную обшивку воды. Но, конечно, главным для Астера оставался сам танец, поражающий и сегодня юмором, азартом и легкостью исполнения. Кажется, Астер, забыв о земном притяжении, парит над землей. В то время, как его руки порхают, как крылья птицы, ноги плетут изощренные хореографические узоры. Астер вводит в свой танец разнообразные предметы: тросточку, канотье, цилиндр, вешалку, стул... И в его руках они оживают...

Долгие годы партнершей Астера была Джинджер Роджерс. Их первый совместный фильм “Полет в Рио”, где они лихо исполнили кариоку, мгновенно привлек к ним внимание зрителей. Второй, “Веселая разведенная”, стал одним из самых кассовых фильмов 1934 года. Последовавшие за ним “Цилиндр” и “Роберта” бьют кассовые рекорды 1935-го. Кэтрин Хепберн говорила о них: “Она добавляет ему соблазнительности, он ей — высокого класса”. Но Астеру казалось, что его партнерша не столь самоотверженна, как ему хотелось бы. А Джинджер считала, что в ней погибает талант драматической актрисы. Роджерс хотела доказать, что она не только партнерша Астера, а настоящая актриса. И она это доказала. Сразу после того, как Джинджер ушла от Астера, она снялась в драматической роли в фильме “Китти Фойл”.

В 1949 году Астер и Роджерс последний раз сошлись в едином танце в фильме “Семья Беркли на Бродвее”, чтобы уже окончательно разойтись. Годы спустя, как воспоминание об этом легендарном дуэте, Федерико Феллини снимет фильм “Джинджер и Фред” с Джульеттой Мазиной и Марчелло Мастроянни в главных ролях.

После Джинджер у Фреда уже никогда больше не будет постоянной партнерши. Но его слава самого желанного киномужчины от этого не померкнет. В его объятиях будут кружиться первые дамы американского кино, среди которых и секс-символ сороковых годов Рита Хейуорт.

Хотя слово “партнерша” к Хейуорт не подходит. Она была сама по себе женщина-миф, женщина-легенда, женщина-вамп. Не будучи талантливой актрисой, не обладая хорошим голосом (ее всегда озвучивали), не имея особого танцевального дара, Рита обладала магнетической притягательностью. В ней соединились романтизм и площадная элегантность, приводящие зрителей в трепет. Триумфом Хейуорт стал фильм “Гильда” режиссера Чарльза Видора, где у звезды было несколько песенно-танцевальных номеров. Один из них, финальный, самый завораживающий.

Итак, кабаре, шампанское на столиках, “свингующий” оркестр в смокингах, круглая подсвеченная площадка. Гильда—Хейуорт появляется в вечернем платье из черной тафты, стягивающем ее тонкое и гибкое тело. Черные, непостижимой длины перчатки закрывают ее руки до локтей. Верх груди и плечи утопают в сверкающей белизне. Она в самом центре площадки, в свете прожектора, оттенившего столики, она начинает петь “Put the Blame on Mamma, Boys”. В такт песни, почти незаметно она покачивает бедрами, обещая зрителям сногсшибательный стриптиз. Но снимет она с себя лишь черную перчатку. Причем будет снимать ее с упоительной медлительностью и тщательной небрежностью. Перчатка сползает, а рука, словно белоснежная лиана, будет утопать в ярком свете прожектора. Вот Хейуорт откидывает назад голову, копна волос шелковым водопадом падает на спину, а через мгновение движением руки она небрежно разбросает волосы по плечам, чтобы через секунду резко наклонить голову вперед... всего лишь несколько танцевальных движений, но таких горячих, что обжигают как лед.

Что касается личной жизни Хейуорт, то счастливой ее не назовешь. Сначала Рита (ее настоящее имя Маргарита Кансино) выходит замуж за бизнесмена Эдварда Джансона. Он придумал ей псевдоним Хейуорт (это девичья фамилия его матери), заставил выкрасить темные волосы в рыжий цвет, научил элегантно одеваться и держаться, добивается для нее контракта с “Коламбией”. Но вскоре Рита выходит замуж за кинорежиссера Орсона Уэллса. У них рождается дочь, но через четыре года брак распался. В 1949 году Хейуорт выходит замуж за сказочного богача Али Хана. Но спустя два года — новый развод. Рита еще дважды выходила замуж, снялась в нескольких фильмах, но неумолимое время не пощадило ее, слава Риты постепенно начала меркнуть.

В начале 60-х Хейуорт заболела болезнью Альцгеймера. Постепенно ей стали отказывать память, один за другим отключались участки мозга. Остаток жизни она провела в психиатрической лечебнице, где и скончалась в страшных мучениях в 1984 году. Рядом с ней все эти годы находилась лишь ее дочь от второго брака Ясмин Ага Хан. Говорили, что этот страшный финал — наказание. За то, что американская атомная бомба, принесшая гибель тысячам японцев в 1945 году, была украшена ее портретом. За то, что через год другая бомба с ядерным зарядом, названная “Гильда”, разнесла устаревшие корабли военно-морского флота США, собранные у тихоокеанского атолла Бикини.

Не менее сексуальный, чем танец Хейуорт, исполняет и платиновая блондинка Анита Экберг в фильме Феллини “Сладкая жизнь”. Она кружится и порхает, словно диковинная бабочка, залетевшая на свет огней загородного ресторана. Полы ее длинного платья взлетают вверх, распахиваясь подобно вееру, волосы отброшены назад, губы полуоткрыты в чувственной улыбке... Окружающие ее мужчины, кажется, на грани оргазма, а она, сбросив туфли, начинает кружиться, громко смеясь и крича, опьянев от танца, свободы и жадных мужских взглядов.

Есть в “Сладкой жизни” и еще один пикантный танцевальный эпизод. Когда пресыщенные сладкой жизнью господа собираются на загородной вилле, чтобы напиться до рвоты и повеселиться до обморока. Напиться удается, а с весельем никак. Несмотря на танец двух голубых парней, одетых в женские тряпки, и даже на стриптиз, который пытается изобразить одна из дам. Как ни подбадривают ее синьоры, как ни поучают: “Надя, тебе не надо было заранее снимать лифчик. Лифчик снимается в предпоследнюю очередь!” — ничего не получается. Оргия выглядит скучной и жалкой. Впрочем, сам Феллини добивался именно такого результата.

Есть кинотанцевальная оргия и в фильме Лукино Висконти “Семейный портрет в интерьере”. Когда старый профессор (Берт Ланкастер), вырванный из своих воспоминаний современной мелодией, доносящейся с верхнего этажа, где обосновались молодые постояльцы, поднимается к ним, открывает дверь... и застывает на пороге. Полумрак комнаты, дымок марихуаны и обнаженные тела, сплетающиеся в танце. Двое юношей (один из которых великолепный Хельмут Бергер) и девушка, переходящая от одного партнера к другому. Блики света золотят грудь и плечи Бергера, мягко освещают его отброшенную назад голову, в то время как руки девушки обвиваются вокруг его шеи. Мгновение длится этот эпизод, но его достаточно, чтобы пронзить сердце профессора смелостью, эротизмом и красотой. Как, впрочем, и зрителей тоже. Хотя профессор и демонстрирует негодование, но скорее здесь не возмущение, вызванное откровенностью танца, а ревность к молодости, а еще горькое осознание того, что тот, к кому он питает особое расположение, герой Хельмута Бергера, никогда не станет ни его сыном, ни его любовником.

Ревность, боль, любовь — все смешалось и в фильме Франсуа Озона “Капли дождя на раскаленных скалах”. А в финале будет танец — нервный, энергичный, бисексуальный. Его исполнят Леопольд — мужчина лет пятидесяти, его юный любовник Франц, бывшая подруга Франца и бывший друг Леопольда, изменивший свой пол и ставший женщиной. Вихляющие бедра, резкие взмахи рук, быстрые повороты. Закончится танец приказом Леопольда: “А теперь все в спальню!” Трое отправятся туда, а Франц, не сумевший избавиться от любви к Леопольду, в ванную, чтобы принять яд и умереть.

Кого и что еще можно вспомнить? Джина Келли и его виртуозный танец в “Безумствах Зигфельда”, “Американце в Париже”, “Поющих под дождем”. Джульетту Мазину в роли проститутки Кабирии, упоительно отплясывающую мамбу в дорогом ночном клубе. Гениальный фильм Этторе Сколы “Бал”, главным действующим персонажем которого становится танец. Два шедевра танцора, хореографа, режиссера Боба Фосса — “Кабаре” с Лайзой Миннелли и “Весь этот джаз” (“Вся эта чепуха”). “Криминальное чтиво” Квентина Тарантино, где танцуют Ума Турман и Джон Траволта — она босиком, он в носках исполняют некогда популярный твист. Легко, изобретательно, артистично.

В общем, весь двадцатый век кино и танец прошли нога в ногу, рука об руку. Их брачный союз, оформившийся еще во времена “великого немого”, и сегодня остается одним из самых крепких, неожиданных и эффектных.