Сугубо мужская “Двенадцатая ночь”, представленная в Париже Чеховским фестивалем, набирает обороты. В театре “Les Gemeaux” (“Близнецы”) уже отыграли 5 из 15 спектаклей, и теперь московские артисты окончательно почувствовали разницу в менталитетах.
Так, мужская сборная усвоила, что предметы женского гардеробчика: платье, чулки и туфли на каблуках, которые в спектакле носят мужчины, не вызывают такого двусмысленного хохота, как в Москве. И хотя с самого начала идея трансвестизма не закладывалась режиссером в постановку как пикантная основа, тем не менее финальный поцелуй между Виолой и Себастьяном (артисты Андрей Кузичев и Евгений Цыганов) в Москве всегда идет под рев и аплодисменты. Здесь же — трогательные вздохи гуманистического свойства и радость того, что брат и сестра воссоединились.
Единственная сцена, которая неизменно одинаково принимается как в Москве, так и в Париже, — это так называемая “Колыма”. Сцена заговора против дворецкого Мальволио (Дмитрий Щербина) эффектно оформлена знаменитой тюремной песней “Колыма”: ее начинает сильно пьющий сэр Тоби (Александр Феклистов), подхватывает басом сэр Эндрю (Дмитрий Дюжев)... Но когда камеристка Мария (Илья Ильин), выхватив белый платок, как солистка ансамбля “Березка”, плывет по сцене лебедушкой, публика заходится в экстазе. И не видит, что в это время за кулисами французские техники и монтировщики подпевают артистам. На спектакле, сыгранном в воскресенье, один из французов так увлекся “Колымой”, что продолжал петь, когда на сцене уже все умолкли.
Рецензии на “Двенадцатую ночь” очень хорошие. Так, “Фигаро” считает, что русские представили настоящий шекспировский театр со страстями и великолепным ансамблем. Что “Двенадцатая ночь” повторила успех “Бориса Годунова”, сыгранного в Париже год назад. И особенно отмечает царя Бориса – артиста Александра Феклистова, в данном случае беспутного сэра Тоби.
