Кинорежиссер Василий Панин делает свое дело давно и добротно — на его счету более 25 фильмов. В этом году он празднует 50-летие творческой деятельности в кинематографе. Круглую дату Василий Степанович встречает премьерой фильма “Покаянная любовь”, которая с успехом прошла на днях в Центральном доме актера в Москве.
ИЗ ДОСЬЕ “МК”: Василий Степанович Панин родился в 1935 году в Воронежской области. Окончил Театральное училище им. Щепкина (курс В.Н.Пашенной, 1959), ГИТИС (курс В.Н.Пажитного, 1965), Высшие курсы сценаристов и режиссеров (курс Л.З.Трауберга, 1968). С 1968 года — режиссер киностудии “Мосфильм”. Режиссер картин “Человек на полустанке”, “Певучая Россия”, “Захочу — полюблю”, “Господа артисты”, “Бульварный роман”, “На заре туманной юности”, “Опять надо жить” и других. Первый в России экранизировал повесть Бориса Савинкова “Конь бледный” (к/к “Исчадье Ада”). В настоящее время является художественным руководителем киностудии “Донфильм” и “Народного кинофестиваля России” в Воронеже.
Свой новый фильм Василий Панин посвятил творчеству Льва Николаевича Толстого. Причем на этот раз он взялся за такую сложную тему, как экранизация повести “Дьявол”. В основу сценария “Покаянной любви” кроме неоконченной рукописи “Дьявола” положены интимные дневники писателя. В картине Василия Панина сыграли его любимые артисты — Юрий Соломин, Лев Дуров, Ирина Скобцева, Александр Пятков. А главные роли он доверил молодым актерам Театра на Таганке Александру Иркуту и Анастасии Колпиковой. Связь барина с крестьянкой Степанидой показана трогательной и одновременно преступной. Оказываясь в кинозале, зритель вступает на территорию любовного треугольника, где муки совести соседствуют с муками страсти. Достоверности картине прибавляет образ, сыгранный Львом Дуровым, который, как оказалось, — настоящий и преданный поклонник творчества Льва Толстого. Он и сам в гриме немного похож на великого писателя в его период увлечения крестьянской жизнью.
Василий Степанович — мастер рассказывать актерские байки. О своей “дороге в кино” (так он назвал свою книжку, предисловие к которой написал Юрий Соломин) он вспоминает весело, с присущим ему добрым взглядом на жизнь.
— Дело было на съемках картины “Старый знакомый”. Сценарий к фильму написали Борис Ласкин и Владимир Поляков, известные сценаристы “Карнавальной ночи”. Предполагалось, что ее продолжит Эльдар Рязанов, но он отказался. Тогда предложили снимать Игорю Ильинскому, как исполнителю главной роли, и кинооператору Аркадию Кольцатому. А меня назначили вторым режиссером. Был собран блестящий актерский ансамбль: Мария Миронова, Владимир Этуш, Николай Рыбников, Алла Ларионова, Тамара Носова и, естественно, Игорь Ильинский в главной роли. Мы снимали сцену пикника в Барвихе, в старом русле Москвы-реки. Вся съемочная группа уехала обедать, а мы с моим другом Володей остались на берегу. Вдруг видим байдарку, а в ней — сам Алексей Николаевич Косыгин. Председатель Совета министров поинтересовался, чем мы занимаемся. Я предложил ему причалить к берегу и познакомиться со съемочным процессом. Как раз вернулась с обеда вся съемочная группа. Состоялась хорошая доверительная беседа. Ассистентом был у нас Виктор Андреевич Лазарев, шустрый и энергичный человек. Он всегда нюхал табак. И вот подбегает Лазарев к Косыгину и предлагает понюхать его табачку: “Нюхайте, Алексей Николаевич”. — “А что это?” — настороженно спросил Косыгин. — “Да не бойтесь, это табачок с битым стеклом”. Косыгин удивился. Видимо, председатель Совета министров не читал классики! Это в пьесе Островского один генерал говорит про табачок с битым стеклом. Его спрашивают: “А зачем?” — “Да чтобы лучше продирало”. Посмеялись и забыли. Но когда байдарка отошла от берега, подошли несколько крупных мужчин, изъяли у Виктора Андреевича его табакерку и только через неделю вернули ему уже на “Мосфильме”.
Много ярких эпизодов в моей жизни связано с Евгением Александровичем Моргуновым. Однажды мы снимали фильм “Дом 13/15” в Ялте. Режиссером был Альберт Мкртчан (“Земля Санникова”). Я — вторым режиссером. Оператором-постановщиком — Михаил Коробцов. Снимали в Алуште, часа в четыре (была поздняя осень и рано темнело) возвращались в ялтинскую гостиницу... Однажды Моргунов предложил поехать отобедать в кафе с татарской кухней. Часов в пять мы подъехали к этому замечательному, по словам Моргунова, заведению, но оно оказалось закрыто. Мкртчан, Коробцов и я остались перед дверями кафе, а Моргунов решил атаковать его со двора. И вдруг, минут через 10—15, двери перед нами открываются. Заходим — в углу стоит роскошно сервированный стол, и сидят человек пять крупных дядей. Когда мы вошли, они потихонечку встали и ушли через заднюю дверь. Оказывается, в этом кафе пировала вся торговая мафия Ялты и Крыма: начальник управления торговли, директор треста ресторанов и т.д.! Моргунов через черный ход вызвал директора и поинтересовался, почему закрыто заведение. Ему ответили, что кушает большое начальство. “Ах, у тебя большое начальство, а ты посмотри, кто со мной приехал, — возмутился Моргунов”. — “Кто?” — “Вот сейчас откроешь и увидишь”. — “Да кто?” — “Сын Косыгина, племянник Микояна и с ними... сам майор Пронин!”
Еще презабавный случай приключился с Николаем Афанасьевичем Крючковым. Мы снимали вторую мою картину “Человек на полустанке”. Снималась сцена рыбалки, а Николай Афанасьевич, как известно, заядлый рыбак. Операторы нашли место недалеко от гостиницы под Звенигородом на Москве-реке. Утром рано приехал Николай Афанасьевич, съемочная группа, приехал второй режиссер Илья Цетнерович, который должен был обеспечить лодочку для наших рыбаков. 6 часов, туман над речкой — лодки нет. 7 часов — лодки нет, 8 — нет. Туман начинает исчезать. Наконец причалила лодка. Посадили Николая Афанасьевича и Вову Мазурина в лодку, на центр реки отправили, поставили на якорь, дали удочку, и они рыбу там ловить пытаются. На берегу оператор Игорь Слабневич ставит свет, а звукооператор Инна Зеленцова, супруга известнейшего нашего кинооператора Вадима Юсова, сидит с наушниками и слышит все разговоры-переговоры в лодке. Сидит она на маленьком стульчике, и вдруг она с этого стульчика падает. Ассистент включил магнитофонную запись, и мы слышим такой разговор Николая Афанасьевича с Вовой Мазуриным:
— Николай Афанасьевич, Николай Афанасьевич, я устал их ждать, скоро они там?
— Вовка, терпи, ты кинематографист.
Через какую-то паузу опять:
— Николай Афанасьевич, Николай Афанасьевич, я устал, я писать хочу.
— Вовка, ну наберись терпения.
— Николай Афанасьевич, Николай Афанасьевич, я писать хочу, они мне все надоели.
— Вовка, терпи, они мне тоже оста...нили.
Услыхав этот разговор пятилетнего мальчика с великим киноартистом, звукооператор опрокинулась со стула.
