Первый президент Ичкерии Джохар Дудаев был убит 21 апреля 1996 года прямым попаданием ракеты, нацеленной на запеленгованный сигнал его спутникового телефона.
Могила его находится на юге Чечни на одном из сельских кладбищ. Хоронили его девять человек, и только им известно ее месторасположение. Совет командиров решил засекретить последний приют Дудаева, полагая, что, как только федералы узнают, где он находится, они немедленно приедут туда и выкопают тело президента, дабы удостовериться, что он действительно погиб.
Из-за того что люди сами не хоронили Дудаева и не видели его мертвым, по Чечне долгое время ходили (и продолжают ходить) слухи о том, что он жив. Рассказывают, что он уехал, замаскировав свой отъезд постановкой с ракетой, но кто-то видел его за границей, так что он обязательно вернется в Чечню в самый неожиданный момент и поднимет дух чеченцев именно тогда, когда это будет им жизненно необходимо.
Столица республики — город Грозный — вскоре после смерти Дудаева была переименована в город Джохар. Новое название, однако, прижилось только в штабах сопротивления, а обыватели называют его по-прежнему — Грозный.
Практически все близкие родственники первого президента после его смерти постепенно перебрались из Чечни за границу. Супруга Алла (в девичестве Алевтина Федоровна Куликова) живет в Стамбуле, там же, по-видимому, проживают и их дети — дочь Дана и сыновья Овлур и Деги. В прошлом году была издана книга Аллы Дудаевой о муже, где подробно описывается, как он жил во время войны в самом обычном доме в селе Гехи-Чу в зоне, которая официально полностью находилась под контролем федеральных сил.
В Чечне Джохара Дудаева помнят и чтут. Его портретики до сих пор хранятся во многих домах, однако вывешивать их на видное место люди не стремятся.
Интересно, что, пока он правил Чечней, относились к нему совсем не так хорошо, как сейчас. Он не мог навести элементарного порядка в республике, но постоянно фонтанировал диковинными идеями — то собирался создавать “мусульманское светское государство”, то хотел запретить девочкам учиться в школах.
Многие над ним потешались, кого-то он раздражал, кого-то возмущал. Но, когда началась война, отношение к нему изменилось. Стали говорить с некоторым удивлением: “А Жорик оказался мужик”. “Мужик” — потому что не капитулировал перед федеральными силами, не давал приказа сдаваться или отступать, а, наоборот, всячески вдохновлял сопротивление.
То, что более “мирный” народ счел бы глупостью и безответственностью, чеченцы поставили Дудаеву в заслугу. Вот характерная особенность чеченского менталитета, которую Кремль демонстративно игнорировал.
Как показывает жизнь, совершенно напрасно.
“Если бы Россия “приласкала” Дудаева, можно было бы избежать войны?” — спросили мы наших экспертов.
Сергей ШАХРАЙ, бывший вице-премьер России:
— История не знает сослагательного наклонения. Что было бы, если бы... Встреча Дудаева с руководством России готовилась дважды. Могу сказать про первый эпизод, ко второй подготовке я не имею отношения. Так вот, все было уже практически готово к диалогу, как все разом перечеркнул Яндарбиев. Дудаев вообще был заложником людей, настроенных против России категорически, — Удугов, тот же Яндарбиев. Кто и как только не пытался уговорить Дудаева! Бывший министр обороны Грачев ему чуть ли не в друзья записался, Руцкой уговаривал... Даже были другие силы, кстати, имеющие отношение к окружению президента Ельцина, которые ездили и уговаривали Дудаева: “Ты в СССР входи, с демократами дела не имей!”. Опыт Татарстана, который как раз таки успешно воспользовался проектом договора, изначально написанного для Чечни, показывает, что только совместными усилиями можно добиться компромисса. Дудаев на этот компромисс не шел, как мы ни пытались.
Геннадий БУРБУЛИС, в 1991—1992 годах госсекретарь, ныне член Совета Федерации:
— В какой-то мере есть справедливое, рациональное зерно в вашем вопросе. Какой-то шанс как вариант был, но единственным и бесспорным я его назвать не могу. Не надо преувеличивать во всей этой истории роль самого Дудаева, его возможность принимать решения, в том числе и стратегические. Хотел бы диалога с Россией — все было бы нормально. Можно было бы договориться и избежать войны.
