— Гюльназ, это опять они! Они нас подожгли! Помогите!!!
Наиля дрожала от ужаса. Волосы ее почти целиком сгорели, одежда была разорвана. Метрах в 200, за забором, догорала бытовка. Оттуда доносились жуткие крики: внутри оставались еще двое мужчин — Иргаш Гадоев и Нафеддин (его фамилия до сих пор неизвестна).
Это случилось 21 июля в деревне Слобода Ленинского района Подмосковья. Семеро местных парней подожгли бытовку, в которой жили узбекские гастарбайтеры. Иргаш и Нафеддин погибли, Наиле и Шухрату удалось спастись.
Вкратце “МК” уже сообщал об этом дичайшем происшествии. Сегодня — новые подробности.
Эта группа граждан Узбекистана появилась в Слободе недавно. Женщины устроились разнорабочими на рынке. Мужчины — на ферме. Правда, работодатели их честно предупреждали, что безопасность им гарантирована только на охраняемых территориях. А вышел за ворота — сам отвечаешь за себя.
Гюльназ и ее семья сняли то, что хозяин гордо именовал “дачей”, — небольшой участок земли и хозблок. В нем, на 8 квадратных метрах “двухэтажной” бытовки (рабочие умудрились разделить хозблок на два вертикальных отсека), разместились 10 человек. Среди них подруги Гюльназ — Наргиза и Наиля.
— Первый раз они пришли 2 июля, — рассказывает Гюльназ. — Человек пять местных парней. Били ногами в двери, кричали: “Открывайте, чернож...е!” Бытовка у нас без света, а была ночь, поэтому лиц мы почти не видели. Наргиза запомнила только одного...
Потом началось страшное. Парни выволокли 27-летнюю Наргизу во двор. Сначала ее насиловали возле туалета. Потом оккупировали первый этаж и развлекались с ней уже там — по очереди, до утра. Остальные обитатели “дачи” в ужасе разбежались кто куда.
На следующий день рабочие пошли с жалобой к хозяину участка. Но тот пожал плечами и отослал их в милицию. Наргиза не стала писать заявления — в Узбекистане оставались ее муж и ребенок. А ну как парни захотят отомстить — кто тогда о родных позаботится?
— Потом мы с Наргизой в магазине встретили одного из насильников, — продолжает Гюльназ. — Мы его мать знаем, она работает рядом. Здороваемся с ней каждый день. Наргиза очень испугалась, спряталась за меня.
А еще через три дня веселые ребята навестили узбеков снова.
На этот раз им нужны были деньги.
— Мы спрятались — залезли на второй этаж, — говорит Гюльназ, — заперли двери, боялись слово сказать. Но они начали кричать, что детей и женщин трогать не будут, а хотят поговорить с мужчинами.
Разговор подкрепили серьезными аргументами: у одного из местных был нож, у другого — пистолет (позже выяснилось, игрушечный). Цена вопроса определилась так: “500 рублей, и мы уходим”. Забрав деньги, парни направились к магазину за пивком.
После этого случая Гюльназ с семьей перебралась в строительный вагончик на охраняемой территории. Всех обитателей “проклятой” бытовки этот вагончик вместить не мог, поэтому четверым пришлось остаться на прежнем месте. В бытовке остались ее племянник, 33-летний Иргаш, и еще Шухрат, Нафеддин и Наиля. Они поставили на дверь новый замок — надеялись, он спасет.
— Я проснулась оттого, что услышала какие-то хлопки, — вспоминает Гюльназ. — Подумала: выстрелы. Выскочила на улицу. Прямо на меня, хромая и плача, шел Шухрат. Он был в обгоревшей одежде. Еще я увидела Наилю — она пряталась за деревом и была так напугана, что могла говорить только шепотом.
Подоспевшие мужчины-узбеки уже бежали к горящей бытовке.
— Я была уверена, что, раз Наиля смогла спастись, то и Иргаш жив, — вздыхает Гюльназ.
…Керосин тек отовсюду: с крыши, по стеклам. Бытовка вспыхнула мгновенно. Наиля пряталась под диваном, когда раскалившийся пол начал обжигать ей ноги. Иргаш и Нафеддин пытались вырвать металлическую решетку на окнах. “Мы задыхаемся, спасите!” — кричали они. Наиля ухватилась за Шухрата, вместе они свалились со второго этажа в лестничный проем и сквозь огонь сумели прорваться на улицу. Двое других узников бытовки, Иргаш и Нафеддин, сгорели дотла.
Чтобы идентифицировать их останки, из Узбекистана приехал брат Иргаша. У погибших на родине осталось семеро детей на двоих.
В течение часа — до того как поджечь бытовку — все те же местные парни истошно орали, требовали с узбеков 100 долларов, колотили ногами в дверь. Это слышала вся округа. Так же, как вся округа знала, что пару недель назад была изнасилована женщина.
— Я слышал: что-то происходит, — признался мне охранник предприятия, расположенного по соседству. — Но разбираться — это дело милиции или хозяев, мы не вмешиваемся.
Семерых поджигателей взяли почти сразу. Практически все недавно вернулись из армии. Лишь один оказался несовершеннолетним.
Однако задержались в СИЗО почему-то только два подозреваемых — Денис Ермошин и Антон Кузнецов. Остальных допросили и отпустили по домам — под подписку о невыезде. Степень их участия в деле следствию пока неизвестна.
— Денис такой культурный, очень вежливый, работящий, — говорит его соседка Светлана Макарова. — Друзья у него все приличные, на машинах приезжают. Ничего плохого о нем сказать не могу, да вон его отчим идет, у него самого спросите.
— Ну, собирались они с мальчишками, пили только пиво, водку — никогда, — вторит ей отчим Дениса Юрий. — В основном возле остановки гуляли, не безобразничали.
Попасть в гости к единственному несовершеннолетнему участнику событий, Паше, мне не удалось. А из дома Паша теперь не выходит. Его бдительно охраняют мама и бабушка, которые в один голос твердят, что Паша — тоже тихий замечательный мальчик.
— А они действительно все хорошие парни, — ошарашил меня сотрудник местного ОВД. — Все работают, на учете никто не состоял. И почему вообще вы приняли сторону узбеков? Пройдите по деревне — здесь узбеки в каждом дворе. Мы с этим ничего сделать не можем. Они хитрые стали, берешь их — “потерял паспорт”. А оформлять их как бомжей прокуратура не разрешает. Подержишь 3 часа — и иди с Аллахом.
— Действительно, с февраля 2004 г. по указу президента мы не имеем права привлекать граждан, не имеющих документов, за бродяжничество и выпроваживать их за пределы страны, — объяснил прокурор Видновской прокуратуры Михаил Можаев. — Наша территория охватывает 23 км МКАД — это 7 федеральных трасс, масса приезжего народа, особенно в сезон строительства. Так что, к сожалению, убийства, в том числе и приезжих, случаются очень часто.
Похоже, разборки с гастарбайтерами в подмосковных деревнях становятся привычным делом. Сегодня уже не надо быть скинхедом, чтобы насиловать и убивать “нерусских”. Теперь это легко делают “тихие мальчики”. Раз попробовав другой крови, это зверье захочет не другой, а просто свежей.
— Сгорели все документы, все деньги, — плачет Гюльназ, — хоронить наших не на что. У Иргаша осталось четверо детей. Им хоть кто-нибудь поможет?
Узбеки-то уедут к себе домой. А мы с этими “тихими мальчиками” останемся один на один...
Страшно.
