Жительница подмосковного Звенигорода Нонна Глазунова привыкла доверять врачам. Они спасли ее от смерти при рождении, поэтому, когда в 45 лет Нонна Николаевна сломала ногу, во всем слушалась людей в белых халатах. О том, что во время операции ей поставили тяжеленный железный протез, она узнала, лишь когда потребовалась третья операция. А о том, что этот протез не используется в хирургии лет двадцать, — перед четвертой операцией. В итоге женщина стала инвалидом — ее левая нога короче правой на 8 сантиметров. Часть кости ей удалили, потому что так захотел врач.
Сразу у нескольких пациентов, которые лежали в той же больнице одновременно с Глазуновой, похожие проблемы: несколько операций, инвалидность. Для некоторых лечение обернулось смертью. Такое ощущение, что в Звенигороде орудует маньяк-травматолог...
Больше года назад, 13 июля, Нонна приехала к подруге и упала. Думала, что потянула ногу, так как ни опухоли, ни торчащей кости не было. Но женщину отвезли в одинцовскую больницу, где сделали снимок, который она хранит до сих пор. Оказалось, у нее перелом шейки бедра — на снимке это видно по тонкой полоске.
В звенигородской больнице ее принял завотделением травматологии Владимир Симанков. А 15 июля ее осмотрел врач Василий Ковтун и сказал, что положение серьезное и надо... вызывать мужа.
Муж о чем-то говорил с Ковтуном в ординаторской. Лишь потом Нонна узнала, что врач показал мужу снимок, на котором был настоящий кошмар: раздробленная и торчащая над тазовой костью бедренная кость. “Нужна срочная операция, иначе ваша жена не будет ходить”, — заявил доктор. Муж пришел в ужас и сразу согласился найти 15 тысяч рублей на операцию. Кстати, в тот же день такой же странный снимок Ковтун показал приятельнице Нонны — Инессе...
Муж очистил семейную копилку, часть средств заняли у подруги. Никаких снимков до операции Нонне так и не сделали. 16 июля ногу прооперировали. А на третий день пришел доктор Ковтун.
— Говорит: “Ну что, вставать будем?” — рассказывает Нонна. — И ка-ак дернет за руку — так, что искры из глаз посыпались. А потом заставил меня ходить, наступая на больную ногу.
25 июля, в пятницу, женщина отпросилась на выходные домой помыться. Врачи не препятствовали. Но уже к вечеру нога у нее неожиданно заболела. Утром родные отвезли ее в больницу. На этот раз Симанков распорядился сделать снимок, из которого стало видно, что у пациентки вывих. О том, что это был вывих эндопротеза, который поставили во время первой операции без ее согласия, тогда не сказали.
Операцию по вправлению протеза провели 29 июля — на этот раз бесплатно. Но и тогда женщину не просветили, что ей вправляли. После операции она спросила Ковтуна, почему нога стала тяжелой и очень болит. И тогда врач наконец раскрыл “тайну” — принес Глазуновой на демонстрацию тяжелый железный протез. Соседки по палате засвидетельствовали этот факт в суде.
СПРАВКА “МК”:
Эндопротез Вирабова — устаревшая модель, которая не используется в хирургии около двадцати лет. Он плохо себя зарекомендовал, так как блокирует сустав, а затягивающаяся гайка не обеспечивает подвижности. В результате может произойти вывих вертлужного компонента, что и случилось у Глазуновой. Кроме того, в данном случае протез был установлен некорректно.
После второй операции на шве появился “мешок”, который загноился и стал нарывать. Третью операцию провели 22 августа. После нее у Нонны сохранялась высокая (выше 38°) температура (Ковтун объяснял, что это приживается протез.) К тому же женщина обнаружила, что больная нога стала короче.
3 сентября доктор Ковтун ушел в отпуск, а Глазунова осталась в больнице. Температура не спадала. Нога не шевелилась и была вывернута коленкой внутрь. Вдобавок ко всему женщина пожелтела. Совсем как дедок из соседней палаты, который умер на днях. Он перенес две операции у того же врача. В июле старик сломал бедренную кость. Сначала его старуха принесла за операцию 2 тысячи рублей, потом еще 15 тысяч. Она говорила потом родным Нонны, что ей тоже показывали странный снимок с вывернутой костью и тоже пугали, что муж не сможет ходить. В свидетельстве о смерти значится “сердечная недостаточность”.
— Все решал он, а не я, — сказал Нонне вышедший 4 сентября из отпуска Симанков. — Да вы и сами виноваты — наступали на больную ногу.
Еще он сказал, что все это время ей капали не те антибиотики. Через три дня после того, как начали капать “те”, температура спала. Снимок от 4 сентября показал, что протез висит на кончике кости — снова вывихнут (может быть, из-за того, что Ковтун “удлинил” ногу?). В тот же день Глазунова решила заняться поиском хороших врачей.
С двумя рентгеновскими снимками — одинцовским и последним, от 4 сентября, — мама Нонны приехала в больницу ЗИЛа.
— Где же ее кости?! — удивился врач Вадим Бери.
Кости врач Ковтун обрезал в том месте, где крепятся ягодичные мышцы. Мышцы сжались, и нога стала короче на 14 сантиметров. (Теперь они немного вытянулись, но “мягкого места” у женщины фактически нет — сидит практически на голой кости.)
Лишь в зиловской больнице Глазунова впервые узнала (а потом это подтвердили несколько медицинских светил), что никакого протеза ей ставить было не нужно. Тем более протеза Вирабова. Еще выяснилось, что у нее был дефектный протез: весь в зазубринах и ямках, не крутился и защелкивался, из-за чего женщину мучили боли, а нога не двигалась. И последнее. Головка протеза была больше впадины, в которую он должен вставляться. Поэтому держаться в ноге он не мог. Эта чертова железяка теперь хранится у Нонны в шкафу...
Глазунова переехала в больницу ЗИЛа. И ей сделали 4-ю операцию — по удалению протеза.
В больнице ЗИЛа Нонна пролежала до 20 октября. В общей сложности женщина провела в лежачем положении 3 месяца и перенесла 4 операции.
— Я теперь даже колготки сама надевать не могу, — Нонна глотает слезы. — Хожу на костылях. Сплю на спине, положив руку под ягодицу, чтобы смягчить боль: мышц-то там нет. Нога атрофируется. Как мне жить? Я стала инвалидом второй группы, средств к существованию у меня нет. А ведь хочется работать, хочется сохранить семью...
Глазунова уже обращалась за помощью В 15-ю, 31-ю больницы, в ЦИТО, МОНИКИ. И везде первое, что спрашивали у нее врачи: “Почему вам не сделали остеосинтез, почему удалили кость?” Но еще больше врачи удивлялись, откуда их коллега взял “доисторический” протез, цена которому, дай бог, пара сотен рублей и который давно не выпускается. Но за эту железку женщина, как уверяет Ковтун, заплатила 15 тысяч рублей. Врач Ковтун пытается доказать последнее и даже представил суду два чека, каждый на приобретение 500 (!) протезов Вирабова: от 14 июля на 7 тысяч рублей и от 28 июля — еще на 7 тысяч.
Только вот неувязка: 14 июля он Глазунову еще не видел. И потом: зачем ей была нужна 1000 протезов? А расходы Глазуновой не ограничились этими пятнадцатью тысячами. Последствия лечения звенигородского ортопеда обошлись ей куда дороже: только в больнице ЗИЛа она налечилась на 57 тысяч рублей. Мама Нонны, которая полтора месяца пролежала с ней в больнице на раскладушке, сказала Василию Ковтуну: “Вы сделали мою дочь инвалидом. Не хотите ли оплатить ее расходы?” “Только через суд”, — ответил он.
И женщины обратились в Звенигородский суд с иском на 6 миллионов рублей.
— Тебе этот снимок показывали? — спросила Нонна Инессу, показав одинцовский снимок.
— Нет, — та готова подтвердить это и на суде.
Выходит, у женщины просто вымогали деньги? И только ли у нее одной? Сколько всего людей пострадало от рук звенигородского ортопеда — неизвестно. Нонна знает лишь тех, что лежали с ней одномоментно. Это и покойный дед Романов. И женщина из Тульской области, которая упала с лестницы: в больницу ее привезла дочь, которая заплатила 15 тысяч за операцию, но мама на третьи сутки умерла. Вместе с Нонной лежала, а теперь судится с Ковтуном его бывшая пациентка Марина Архарова...
Суд Нонны Глазуновой длится с декабря. Решение еще не вынесено.
— Но уже сейчас можно сделать некоторые выводы, — говорит правозащитник, заслуженный юрист РФ Игорь Водолазский. — Так, в направленной из звенигородской больницы в суд истории болезни с 6 сентября 2003 года произошли изменения.
Первичный диагноз “вколоченный перелом шейки левого бедра” превратился в “невколоченный перелом шейки левого бедра со смещением отломков”. Это сделано для того, чтобы невозможно было доказать, что не протез подбирался под пациентку Глазунову, а пациентка была подобрана под купленный заранее протез. В очередной раз врачи, как и во многих других процессах по ненадлежащему врачеванию, допускают вольности в обращении с медицинскими документами. Суд должен беспристрастно и объективно разобраться в доказательствах, а не помогать ответчику защищаться, как иногда бывает в подобных случаях.
Под коллективным письмом в ФСБ подписались 5 человек (вдова Романова, Архарова, Глазуновы, Каверина). Все они свидетельствуют, что врач Ковтун вымогал у них деньги. Заявления передали в прокуратуру, администрацию Звенигорода и областной департамент здравоохранения. Пока ответ пришел лишь из прокуратуры. Там — новая версия на тему, как врач Ковтун потратил 15 тысяч рублей. Оказывается, на 15 тысяч 291 рубль он лично купил протез Вирабова в ЦИТО 1 июля (!). То есть заранее. Еще один перл: врач провел женщине операцию бесплатно, а деньги взял за протез в соответствии с выбранным ею самой (!) методом лечения. Прокуратура любезно сообщила Глазуновой, что Ковтун направил против нее иск в суд о защите чести и достоинства. В исковом заявлении Ковтун пишет, что родственники Глазуновой его оскорбили, “угрожали ФСБ и прокуратурой в случае невыплаты 57 тысяч рублей”. И что она вела себя аморально (это с просверленной-то ногой!) и нарушала режим (как и Архарова: та, по словам Ковтуна, тоже вела аморальный образ жизни). Действия Глазуновой и Архаровой дискредитируют его как врача, унижают его честь и достоинство. Ковтун просит взыскать моральный вред с Архаровой и Глазуновой по одному миллиону рублей и перечислить их в больницу “для приобретения металлоконструкций и современных эндопротезов”. Ну и, конечно, принести ему публичные извинения.
В направлении на бесплатное лечение в ЦИТО в звенигородской больнице Глазуновой отказали. Недавно она узнала, что операции по вставлению эндопротеза лучше всего делают в Германии. Но надежды попасть туда нет: стоит операция около 15 тысяч евро, а курс реабилитации обойдется еще тысяч в 5—8.
— Я бы посоветовал Глазуновой обратиться в Минздрав, чтобы ей купили протез за счет бюджета, — сказал консультирующий меня ортопед.
Что же касается врача Ковтуна... Если суд признает, что он виновен, его нужно привлекать к уголовной ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью. УК предусматривает наказание в виде ограничения свободы либо лишения свободы на срок от года до восьми лет. Впрочем, практика показывает, что у нас привлечь врачей к ответственности ох как не просто...
СТАТИСТИКА:
За 3,5 года Общероссийская лига защитников пациентов рассмотрела более 5 тысяч жалоб жителей Московского региона на некачественную медпомощь. Однако лишь 50 дел оказались достойными судебного разбирательства. В досудебном порядке выиграно 20 дел, в судебном — 11 дел (1 уголовное и 10 гражданских).
В рейтинге жалоб пострадавших лидируют жалобы на некачественную стоматологическую помощь. На втором месте — на акушерство и гинекологию, на третьем — хирургию (в т.ч. офтальмологию, ортопедию, инфекционные заболевания, связанные с хирургическими осложнениями, и осложнения анестезиологии).
Всем, кто хочет помочь Нонне, нужно обратиться по адресу k_glazunov@mail.ru
