— Бывший боец “Черных пантер” освобожден из тюрьмы через 27 лет, — на днях американские газеты вновь вспомнили историю Элмера Пратта, “черного радикала”, отсидевшего в тюрьме четверть века по сфабрикованным обвинениям. Его освободили только в 1997 году усилиями адвоката, который заставил суд признать, что тот никого не убивал. На прошлой неделе адвокат скончался, и благодарный Элмер выступал на его похоронах.
Это короткое сообщение привлекло меня, и я решил найти кого-нибудь из “Черных пантер” — чернокожих революционеров, которые в 60-е и 70-е годы прошлого века боролись за права негров в Америке с оружием в руках, участвуя в перестрелках с полицией и белыми расистами. “Черные пантеры” всколыхнули американское общество — их боялись, ведь они были первыми, кто доказал, что чернокожие не будут терпеть унижения вечно — они рано или поздно добьются равенства.
Кто же такие были “Черные пантеры”? С этим вопросом я обратился к жене погибшего Хьюи Ньютона — Фредрике Ньютон, бывшей “пантере”, а ныне работнице одной крупной косметической фирмы в городе Окленд.
— Откуда такое странное название группировки?
— Все началось в 1966 году, когда Хьюи Ньютон и Бобби Сил создали первую ячейку партии “Черных пантер” в нашем городе Окленд, в штате Калифорния. Одним из пунктов деятельности нашей организации было достижение высокой явки избирателей-афроамериканцев на выборы. Дело в том, что тогда мало кто из черной общины вообще ходил на выборы — большая часть людей, живших в гетто, были безграмотны. Нам нужно было придумать броскую эмблему, которая отражала бы сущность нашей деятельности и была бы понятна каждому. Сначала мы хотели взять за символ черного голубя, но потом выбрали животное “пожестче” — пантеру. Мы называли себя “силами самозащиты”, потому что тогда чернокожих действительно нужно было защищать от притеснений со всех сторон. Позднее мы встали на защиту всех тех, кто испытывает дискриминацию, — бедных белых, черных, индейцев и гомосексуалистов.
— У американцев укрепился совсем другой стереотип “Черных пантер” — агрессивные банды, борющиеся за контроль над поставками наркотиков и проституцией…
— Многие из наших активистов, в том числе и мой покойный муж Хьюи Ньютон, были наркоманами и алкоголиками. Но никто из них не занимался торговлей наркотиками — колоть героин и продавать его другим — совершенно разные вещи, однако ФБР было очень удобно поставить между ними знак равенства. Пристрастие к порошку и погубило Хьюи — в 1989 году его нашли мертвым в одном из грязных кварталов Окленда. Мне тогда сказали, что его застрелил некий “молодой и неуравновешенный” драгдилер, у которого Хьюи брал наркоту. Убийцу так и не нашли.
— Ну а чем вы еще занимались?
— “Черные пантеры” воплощали в жизнь программу из 10 пунктов, основным требованием которой было уравнять в правах чернокожих и остановить репрессии против них. Мы требовали прекратить сегрегацию и дискриминацию при приеме на работу, строили социальные жилища, чтобы у обитателей трущоб был достойный кров. Мы протестовали против полицейского беспредела и произвола судов, а также нанимали автобусы, чтобы отвезти неимущих родственников на свидание в тюрьму к заключенным. Никто из нас не получал за работу денег — еду для бедных и средства на благотворительность мы собирали по крупицам. Кстати, придуманная нами “Программа завтраков” получила распространение по всей стране. Именно мы в 70-х годах первыми сказали, что дети не могут нормально учиться, если их с утра не накормить. Так, в одной из церквей в Сан-Франциско мы кормили малышей каждое утро, и правительство прислушалось к нам и сделало школьные завтраки бесплатными.
— А правда, что до сих пор бывают случаи, когда чернокожих судят белые присяжные и выносят заведомо жесткий приговор?
— Здесь мало что изменилось с 60-х годов, но мы рады, что смогли поднять этот вопрос, и теперь даже в России знают об этом. Одним из пунктов нашей программы как раз было требование судить человека судом присяжных из его общины, то есть белые судят белых, а черные — черных. Знаю точно, что никогда не было обратных случаев — чтобы чернокожие вдруг судили белых. Случайность или нет, но это факт.
— Если вы были правозащитной организацией, почему же до сих пор при одном упоминании о “Черных пантерах” многие американцы вздрагивают?
— На славу поработала официальная пропаганда американского правительства. Именно поэтому сейчас мы создали фонд памяти Хьюи Ньютона, основная цель которого рассказать об истории и работе организации. Мы публикуем книги Хьюи, чтобы люди поняли, что он вовсе не был тупым гангстером и головорезом, а наоборот, был умным и глубоким человеком. Недавно мы издали его биографию, а еще для всех желающих устраиваем туры по местам, связанным с нашей деятельностью. Мы возим туристов в гетто, показываем, как сейчас живут чернокожие.
— Слышал, что у “Черных пантер” были и довольно агрессивные отряды вооруженных до зубов экстремистов…
— Единственное, за что в своей пропаганде могли бы зацепиться “федералы” (feds — так сокращенно называют агентов спецслужб США. — А.А.), так это наши отряды самообороны. Радикальные активисты “пантер”, вооруженные “Смит-Вессонами”, по пятам ездили за полицейскими патрулями по всему городу. В одной руке каждый из “пантер” держал пистолет, а в другой — уголовный кодекс штата для того, чтобы ткнуть “копа” носом в статью и сказать: “Читай внимательно: чернокожие тоже имеют право носить оружие для самозащиты”. Тогда в полицию принципиально не брали афроамериканцев, и белые полицейские, патрулировавшие “черные” кварталы, относились к нам как к мусору. Для них все мы были на одно лицо — женщина, мужчина, ребенок. Не важно, кто ты, — для копа ты ниггер и преступник. “Черные пантеры” никого не убивали, а наоборот, сами страдали. Судите сами: от рук полиции погибло 28 наших активистов. Помню, как однажды полиция устроила налет на дом одного из “пантер”, перестреляла кучу народа, а потом арестовала оставшихся в живых и обвинила их во всем. Позднее их оправдали.
— Никак не могу понять: если “Черные пантеры” были такими правильными, откуда у властей такая ненависть к ним?
— Они боролись с нами, потому что то, что мы делали, работало. Любое правительство работает по принципу “разделяй и властвуй”. Им не нужно, чтобы чернокожие дети ели завтраки и получали образование. Тогдашний глава ФБР Эдгар Гувер прямо называл нас “самой большой угрозой безопасности страны”. Власти четко поняли, что дай нам развиться в полную силу, мы выбьем кресла из-под них. Тогда у “Черных пантер” были все шансы стать одной из самых мощных партий в истории США.
— Как выглядит дискриминация афроамериканцев сегодня?
— Во времена моей молодости за одну и ту же работу чернокожий получал 50 центов, в то время как белый — 1 доллар. Сейчас этот показатель повысился до 71 цента против 1 доллара. Сегодня чернокожему трудно найти работу, нам неохотно дают кредиты и займы на покупку жилья. У афроамериканцев нет возможности отдать ребенка в приличную школу, оплатить лечение. Мало что изменилось с 60-х: и сегодня большая часть негритянского населения США бедны, необразованны и испытывают на себе притеснения.
— Я, наоборот, слышал, что чернокожего скорее возьмут на работу из политкорректности, потому что побоятся, как бы тот не подал в суд и не опорочил компанию…
— В идеале так и надо сделать, но у кого из неимущих найдутся деньги на хорошего адвоката? Это только в американских фильмах адвокаты защищают за “правое дело”. Настоящий американский адвокат думает о долларах, а не о справедливости. Если ты Майкл Джексон, то найдутся с десяток желающих тебя защищать. В Америке действует вечный принцип: если у тебя нет денег, ты лишь бедный неудачник. К тому же сегодня нет мощной организации, которая встала бы на защиту чернокожих и помогала бы им выигрывать дела в суде. Дискриминация присутствует, и она довольно сильная.
— Чернокожие сильно обижаются, если назвать их “ниггерами”. Однако между собой вы так называете друг друга в шутку?!
— Я тоже всегда поражалась этому. Когда мой сын был маленьким, я только и слышала, как они “общались” с друзьями: “Эй, ниггер, пойдем на великах покатаемся!”. И все в таком духе. Мне кажется, эту нехорошую традицию распространяет “мэйнстрим”-культура, которая несется на детей с экранов MTV. Общество деградирует, и это один из ярких примеров того. Кстати, слово “ниггер” никогда не было вне закона, хотя и существует негласный запрет на его употребление.
— А политкорректный термин “афроамериканец” — как он вам?
— Мне не нравится это название, потому что оно, во-первых, очень длинное, а во-вторых, довольно искусственное. Да, мы исторически из Африки, но уже несколько поколений живем в Америке. Мне все равно, как нас будут называть, главное, чтобы в названии не было оскорбления.
— Рэп-музыка для вас олицетворяет силу, объединяющую чернокожих?
— Не думаю, что рэп кого-то объединяет. Рэп-культура — это способ заработать деньги. Меня лично бесит то, как рэперы отзываются о женщинах в своих песнях — они нас, кроме как “телками” и “сучками”, никак не называют. Не стану слушать эту музыку даже из любви к искусству или из уважения к свободе самовыражения.
— Вам лично приятно, что афроамериканцы Колин Пауэлл и Кондолиза Райс добились высших постов в американском правительстве?
— Нет, наоборот. Потому что они самые настоящие “торговцы войной” — здесь цвет кожи не имеет значения.
