В России появилось первое правозащитное движение, которое обратило внимание на права, а вернее — на бесправное положение потерпевших. Движение “Сопротивление” — а именно так называется эта организация — заявляет, что мы живем в условиях правового перекоса, когда преступники имеют больше прав, чем их жертвы. Сегодня в стране как грибы после дождя появляются все новые и новые организации и фонды. “МК” решил разобраться: зачем всем нам “Сопротивление”? Оказалось, движение уникально в своем роде. Пожалуй, это первая организация на общественной сцене, которая хочет войти в диалог с государством и наконец-то переключить людей с жалоб на конкретные предложения.
Из досье “МК”
Организаторы правозащитного движения “Сопротивление”:
Ольга Костина — политконсультант, директор специальных программ бюро общественных связей “Союз”, инициатор создания движения;
Алексей Александров — зампред Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности, вице-президент Союза юристов РФ;
Светлана Врагова — художественный руководитель театра “Модернъ”, народная артистка России.
* * *
Первым делом “МК” попросил рассказать о целях и задачах “Сопротивления” его идейного организатора Ольгу Костину.
— Ольга, согласитесь, сегодня довольно много правозащитных организаций. Зачем нам еще одна?
— В России права подсудимых защищены не только законом, существует множество правозащитных организаций, помогающих людям, оказавшимся под следствием. Приплюсуйте сюда старую практику — “отсутствие у вас судимости не ваша заслуга, а наша недоработка” — и, мягко говоря, специфические условия содержания в российских тюрьмах... Поэтому понятны и причины появления организаций, декларирующих защиту прав подсудимого в ходе уголовного процесса, и постоянный рост числа таких организаций.
А вот с правами потерпевших у нас сложилась парадоксальная ситуация: потерпевший не только поражен в правах — его право на жизнь, на безопасность уже нарушены преступником, — но ему еще и в ходе следствия и суда наносится дополнительный ущерб. Потерпевший в российской законодательной системе всегда был инструментом для доказательной базы, и никого не волновало, что он чувствует, как справляется со своим горем и проблемами. А главное — и сам он не знает, на что имеет право и имеет ли его вообще.
Правозащитники аккуратно получают свои гранты, отчитываются, выводят людей на митинги, но ничего не меняется. Власть не доверяет правозащитникам — зачастую оправданно. Те, в свою очередь, в любом сотрудничестве с властью видят измену идеям демократии. Для нас же государство не противник. Без взаимодействия с государственными структурами и правоохранительными органами наша деятельность будет бесполезна — об этом свидетельствует западный опыт. Судите сами: зарубежные объединения концентрируют свое внимание в первую голову на ликвидации законодательных дыр — добиваются, чтобы в законы были внесены необходимые с точки зрения прав потерпевших поправки. И это приводит к реальным результатам! Мы планируем применить аналогичный алгоритм сотрудничества.
* * *
Совсем недавно у “Сопротивления” появился европейский координатор, основная функция которого — налаживание сотрудничества с заграничными коллегами и обмен опытом правозащитной работы в сфере защиты прав потерпевших и свидетелей. В конце апреля состоялась первая поездка представителей “Сопротивления” в Германию, в которой приняли участие Ольга Костина, Светлана Врагова, а также депутат Государственной думы, первый заместитель председателя Комитета ГД по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Валерий Гребенников. Они встретились с руководителями конституционного суда Германии, немецкими правозащитниками, руководством главного управления полиции, экспертами минюста. Во время встреч обсуждался один из важнейших вопросов, которым, собственно, и занимается “Сопротивление”, — правовое положение потерпевших и свидетелей в уголовном процессе и опыт, накопленный в Германии по данному направлению. Кстати, в Германии у “Сопротивления” теперь есть партнер — правозащитная организация “Белое кольцо”, которая занимается защитой прав потерпевших с 1976 года и находится в постоянном взаимодействии с правоохранительными структурами и государственными органами. Вот лишь некоторые достижения “Белого кольца”: адвокатам запрещено задавать свидетелям вопросы, касающиеся их личной жизни; во время следствия свидетель дает показания всего один раз, они записываются на видеопленку, заверяются, и до суда свидетель может забыть о своем статусе; если во время суда свидетелю тяжело видеть обвиняемого, то обвиняемого выводят из зала на время работы со свидетелем; если свидетель не готов присутствовать в зале суда, его показания могут транслироваться в режиме он-лайн; чтобы не встречаться в холле суда с друзьями и родственниками обвиняемого, свидетелей доставляют в суд через специальный ход.
* * *
— Выходит, “Сопротивление” создается по “импортным” аналогам?
— Когда мы только создавали организацию, не было мысли ни о каких аналогах. Причина создания “Сопротивления” вообще бытовая: среди учредителей двое потерпевших, один — юрист. Столкнувшись с ситуацией на собственном опыте, мы поняли: положение надо срочно менять. Не выплескивать эмоции, а трансформировать их в законы и добиваться того, чтобы законы эти работали. Уже позже, методом “народной дипломатии”, мы вышли на западных коллег и, изучая их опыт, пришли к выводу: если мы хотим результатов, а не деклараций, необходимо взаимодействие с государственной системой.
* * *
С одной стороны, в области методов работы “Сопротивление” Америку не открыло: собственный интернет-сайт, общественная приемная, телефон доверия... С другой же стороны, эта организация своих подопечных не отправляет сразу в Страсбург с жалобой на соседа, а разъясняет, как не растеряться, куда обращаться. Кстати, участники движения начали “покабинетный” обход государственных чиновников всех рангов и уровней — чтобы добиться создания межведомственной рабочей группы для разработки и внесения поправок в законы. Но все же основное — “Сопротивление” пытается развернуть людей от жалоб к предложениям.
— У нас на сайте запущена первая акция “Исправь Уголовный кодекс!” — продолжает Ольга Костина. — Смысл ее в том, чтобы люди, уже столкнувшиеся со следственной и судебной системой, с законодательными “дырами”, не просто критиковали все подряд, а вносили свои предложения. Разумеется, мы будем обобщать и изучать все поступившие предложения, но, с моей точки зрения, главный эффект акции — образовательный. В стране повальная юридическая безграмотность, граждане понятия не имеют, кто за что отвечает, что делать и как себя вести в чрезвычайных ситуациях.
* * *
Что ж, если “Сопротивлению” удастся ответить на эти вопросы — а вернее, научить искать ответы нас с вами, — задачу уже можно считать наполовину выполненной. И это будет означать, что правозащитное движение в стране медленно, но верно поворачивается от лозунгов к действиям. Можно поделиться с голодным рыбой, а можно дать ему удочку. Лишь бы у самого гражданина было желание учиться. Или хотя бы спрашивать.
Телефоны, по которым вы можете позвонить в региональную правозащитную организацию “Сопротивление”:
781-96-02 — “горячая линия”;
244-03-63 — общественная приемная.
http://www.soprotivlenye.ru/
