Сам факт постановки вагнеровского “Лоэнгрина” в “Новой опере” несет в себе заряд сенсационности: Вагнер — редкий гость на московской оперной сцене. Приглашение в качестве режиссера далеко не консервативного 34-летнего датчанина Каспера Хольтена на эту постановку обещало что-то уж и вовсе необыкновенное. И ожидания вполне оправдались.
Монументально-архитектурная сценография Штеффена Аарфинга в сочетании с его же костюмами и “говорящим” светом Еспера Консхау создают фантастический мир условно атрибутируемой “средневековости”. Земля ли это? Или параллельный мир? Зато Лоэнгрин — абсолютно внятен: он — наш современник, политик, удачливый бизнесмен. На нем дорогой брендовый костюм, ботинки за две тысячи евро, пистолет, из которого он, к общему изумлению, убивает своего противника. Его манера поведения узнаваема: демократическое пожатие руки ошалевшему королю, жесты, успокаивающие толпу, наконец, нетерпеливые взгляды на часы (“Ролекс”, разумеется).
При этом он отнюдь не обременен рефлексией и всевозможными табу, как персонажи романа Стругацких “Трудно быть богом”. Напротив, он пришел в прошлое, чтобы обстряпать свои дела. Как булгаковский Иван Васильевич Бунша дуриком попал на царский трон, так и наш Лоэнгрин неадекватен тому миру, в который он столь жестоко вторгся. И когда он все-таки вынужден раскрыть свое имя, не обходится без шпаргалки: запомнить легенду про Лоэнгрина, сына Парсифаля, хранителя какого-то там Грааля, этот сытый и лощеный парень, будто сошедший с экрана ТВ, не в состоянии.
Американский певец Джон Пирс играет Лоэнгрина очень точно. К сожалению, не все удалось вокально: практически всю партию Пирс провел на коротком дыхании, постоянно прибегая к миксту на верхних нотах. Возможно, сказалась усталость, потому что при всех издержках культура и техника певца были очевидны.
Российские певцы опровергли слухи о том, что Вагнер им не под силу: все пели хорошо. В первую очередь исполнительница партии Эльзы — Наталья Креслина. Ей под стать и Елена Поповская (Ортруда) — их дуэтная сцена достойна похвалы. Выразительны были и мужчины — Алексей Антонов (Генрих), Анджей Белецкий (Тельрамунд). Но самые яркие музыкальные впечатления оставили вагнеровские хоры, исполненные хором “Новой оперы” с блеском, присущим этому выдающемуся коллективу.
И все-таки главная заслуга спектакля — в том, что музыка в нем правит бал. Оркестр, с которым репетировал главный дирижер “Новой оперы” Эри Класс, приобрел под руками маэстро Латам-Кенига (он дирижировал премьерными спектаклями) настоящую вагнеровскую мощь. Медная духовая группа — как правило, слабое звено российских оркестров — творила чудеса.
