Чтобы доехать до будущего месторасположения парламентского центра, нужно сначала спуститься по ветке метро до «Теплого Стана», потом сесть в желтую маршрутку № 895 и тронуться по Калужскому шоссе на юг. Оставить справа грязный строительный рынок, потом торговый центр с надписью «Люстр-ы-ы-ы!», местечко Мамыри, коттеджный поселок за серым забором и, наконец, свернуть налево у приличного здания одной из штаб-квартир «Газпрома». Тут будет двухполосная улочка, а вдоль — невысокие домики, хрущевки и дома этажей в девять. По тротуарам — круглые фонари на черных ножках, заборчики — это поселок Газопровод. Дальше слева и справа от дороги пустыри, сухая трава по колено, заброшенные объекты за военными светло-серыми заборами, трубопровод над дорогой. И везде среди жухлой травы — начатые стройки. Кое-где котлованы, кое-где несколько этажей. Затем справа появляется симпатичная стена жилого комплекса этажей в семнадцать — оранжевый кирпич, рядом детские площадки. Это и начинается Коммунарка. Правда, дальше — хуже. Сам поселок маленький, тут всего пара улиц, у которых нет названий, но полутораполосная дорожка по обочинам разбита, вокруг миллионы квадратных метров строящегося жилья, и все небо вокруг заняли размахивающие стрелами башенные краны. Коммунарка сегодня — одна гигантская стройка, котлованов здесь больше, чем ровных мест, названий строительных фирм — больше, чем названий магазинов, и в центре города растянут огромный плакат «Коммунарка — территория ваших возможностей».
«Как мы живем? А вы сходите вон туда, к главному котловану, и увидите, как мы живем. Раньше ребятишки бегали — теперь выпустить нельзя. Главная дорожка как Ленинский проспект. Вон там за углом на днях труп нашли, вчера нам в больницу ориентировка пришла — двух девочек с
Раньше Коммунарка была поселком веселых совхозников, а теперь, по словам жителей, — бабушек и рабочих. «Мы цены в магазине высокие ставить не можем, тут же старушки да приезжие. Все бедные то есть», — говорит владелица магазина Зина. Правда, местами попадаются и молодые родители. Все они с колясками идут к единственной маленькой рощице, где можно погулять. Идти нужно по тротуару маленькой дорожки, напротив которого практически во всю длину — стройка. Вместе с родителями к рощице следуют бетономешалки и яркие экскаваторы — у них за лесом еще одна стройка. Тут будет городок на 50 тысяч человек. Скоро в рощицу все желающие уже не поместятся. Может быть, поэтому некоторые родители гуляют с пивом — горюют заранее. Впрочем, зато тут сносят бараки, которые строили еще пленные немцы, и расселяют народ. Говорят, скоро весь поселок будет застроен высотками, оставят только 3 пятиэтажных дома с башенками, которые строила в свое время военная часть ФСБ для своих офицеров. Строитель Ренат живет на стройке и всячески восхищается масштабом происходящего. Он говорит, что только его фирма ставит в поселке 70 корпусов, а сколько их тут, этих фирм! Правда, Ренат хвастается, что его личный двухэтажный домик, где живут жена с четырьмя детишками, стоит на большем куске земли, чем
О парламентском центре в Коммунарке не слышали. Людям в общем-то все равно. Им этот центр не важен точно так же, как гигантская стройка, на которой они все живут. Старый дядя Коля, отработавший в совхозе 30 лет водителем, обитает в старой квартирке и вполне рад. Его жена — бывший зоотехник, возится с внучками. Дядя Коля пьет с утра и сидит на лавке у облагороженного, но грязного маленького пруда вместе с преданным йорктерьером Вилей. На сообщение о парламентском центре он пожимает плечами и что-то несвязно бормочет.
«Да пусть переезжают», — говорит фээсбэшник на пенсии Владимир Николаевич. «Тут и так куча правительственных дач по Калужке, утром две машины с моргалками — и трассу перекрывают, так что до Троицка пробка, пешком быстрее дойдешь. Ситуация не поменяется, но хоть трассу расширят», — размышляет он. Народ говорит, что полей для парламентского центра здесь множество. Самое большое и лучшее тянется от здания «Газпрома» до Воскресенска. Строитель Ренат хвастается, что даже вроде слышал краем уха: центр будут строить именно там. Полвека назад на самом лучшем поле находился расстрельный полигон, где в
