В начале 1915 года моего деда, Юрия Михайловича, вызвали из окопов в штаб и сообщили, что он возвращается с фронта в Мариуполь и вместо службы на фронте будет работать под землей шахтером на одной из юзовских угольных шахт. Причина: у него после его ухода в армию родился третий ребенок. И хотя положение на фронтах было далеко не блестящим, тех солдат, у кого появлялся третий ребенок, демобилизовывали.
Генеральный штаб думал не с узко генеральных и уж тем более не с корыстных окопно-траншейных позиций. Думали стратегически. Кто будет растить троих детей, если кормилец погибнет? А не вырастут — кто будет налоги платить? Кто будет идти в армию? Ради долгосрочных интересов империи жертвовали текущими. И — не отзови Генштаб дедушку с фронта — не исключено, что и меня-то не было бы на свете.
Обо всем этом я вспоминаю, читая материалы об альтернативной службе. В них и не пахнет тем уровнем государственного мышления, которое было еще век назад у нашего Генерального штаба. Если точно определять предмет, то спорят не об альтернативной службе, а о чем-то близком, но явно другом: как использовать в России опыт альтернативной службы стран Запада.
Через всю историю нашей страны идет спор тех, кто хотел искать соответствующие условиям и интересам России формы использования прошлого опыта, и тех, кто хотел просто подражать, не думать, можно сказать, “обезьянничать”. Пушкин, воспевая Петра I и его усилия по использованию западного опыта, одновременно писал о том, что “на чужой манер хлеб русский не родится”, а Грибоедов о “подражательницах модисткам”.
К сожалению, все дебаты вокруг альтернативной службы ведутся по схеме: одни хотят навязать западные каноны, а другие — от них отбиться.
Между тем государственные интересы России требуют такой постановки проблемы альтернативной службы, которая бы способствовала укреплению обороноспособности России именно в XXI веке.
Что такое альтернативная служба? Для ответа надо сказать, что такое служба.
Служба — это долг человека перед своей Родиной в деле ее защиты. Этот долг может быть “выплачен” строевой службой в армии — по установленным государством правилам и нормам.
Если же чем-то заменять строевую службу, то именно тем, что решает ту общую задачу обороны и защиты Родины, для которой и вводится служба.
Если исходить из перспективных проблем обороны России, то первая альтернатива непосредственно строевой службе — это активное участие в решении генеральной задачи страны: рост народонаселения.
Соответственно, молодой гражданин, у которого есть ребенок и которого он растит, должен считаться проходящим альтернативную службу. Скажем: один ребенок — два года альтернативной службы. Два ребенка — еще два года, то есть все четыре года альтернативной службы.
Вторая область альтернативной службы — поддержание, развитие, укрепление интеллектуального потенциала страны. Интеллектуальный потенциал — одно из самых ценных наследий советского строя. Его укрепление максимально важно для будущего России в XXI веке.
Поэтому вторая область альтернативной службы — учеба, получение образования . Чем образованнее страна — тем она крепче. Поэтому один год учебы после наступления призывного возраста должен равняться году альтернативной службы. Четыре года — всему нормативу альтернативной службы.
Третья область альтернативной службы — работа в оборонной промышленности, на признанных сверхважными ее объектах. Такая работа еще во время Великой Отечественной войны считалась равной службе в армии и обеспечивалась бронью. Опять-таки и здесь возможна схема: год за год.
К этой же сфере надо будет отнести работу в тех областях научно-технического прогресса , которые будут признаны самыми важными для будущего страны.
Будем заботиться о науке и технике — иначе будет стоять и проблема обороны. Скажем, не будет такого позорного явления, когда чуть ли не пять лет, год за годом, чуть ли не ежедневно подрывается на минах в Чечне военная техника. И те, кто создает автороботы, способные проверить дороги (как чистят машины улицы по утрам), и те, кто выведет собак, способных учуять взрывчатку и вообще новое на дороге, — будут героями альтернативной службы.
В современных условиях к этой области альтернативной службы может быть приравнена работа в районах экологических кризисов, чрезвычайных ситуаций, особо важных для страны приграничных областях и т.д., и т.п.
Не исключено, что альтернативной службой надо считать и занятия спортом на уровне олимпийских стандартов. Уж очень мы устали от доблести десятых и двадцатых мест.
Конечно, имеет значение и та, четвертая область альтернативной службы, о которой сейчас в первую очередь говорят: работа в больницах, домах престарелых и инвалидов и т.д. Добавить бы и работу в сфере правильно поднятой российским руководством проблемы беспризорных.
Но при этом надо категорически исключить любые виды альтернативной службы в самой армии. Для чистки санузлов и ремонта генеральских дач достаточно и тех, кто проходит строевую службу. Так уж получилось, что на Западе именно этот, четвертый вид альтернативной службы стал основным. Но ведь у них другие условия, и перед их странами стоят другие проблемы.
Если думать об альтернативной службе по-государственному, то обязательно надо создать для тех, кто ее проходит, все возможности, чтобы овладеть тем, чему обучен солдат строевой. Нужны тиры и стрелковые клубы по всей стране. Нужны тренировочные лагеря, в которых на месяц-два пару раз за весь срок учебы в вузе добровольно бы ехали студенты. Нужны авто- и аэроклубы, клубы подводного плавания и многое другое.
Не секрет, что при хороших учителях за месяц-два вполне можно овладеть всеми премудростями солдатской науки.
Ну а для тех, кто хотел бы, несмотря на альтернативную службу, все же стать офицером, — нужны военные кафедры в вузах и военные центры обучения в крупных городах (вечерние, субботние, по праздникам, во время очередного отпуска и т.д.).
Возникает вопрос: если будет столько “альтернативщиков”, то что делать с армией? Ответ один: реформировать — и немедленно. И если военные ни до чего додуматься или не могут, или не хотят — придется этим заняться людям со стороны. Наше терпение и наши надежды на военных кончаются.
Когда-то мы долго ждали, чтобы аппарат и руководство КПСС наконец-то начали реформы. Они от этого уклонились и в конце концов пришлось устранить их. По-моему, и ситуация с военной реформой движется к моменту, когда в интересах будущего армии, в интересах ее реформы придется осуществить в отношении армейского начальства те меры, которые десять лет назад пришлось применить в отношении ЦК, обкомов, горкомов и райкомов.
