Владимир Владимирович Купче готовил к полету еще гагаринский “Восток”. На протяжении 36 лет он отвечал за обеспечение жизнедеятельности всех наших космических кораблей. На его счету шесть запатентованных изобретений, которые до сих пор нельзя раскрывать. А его супруга Валентина Ивановна отвечала за состояние здоровья космонавтов, контролируя с Земли самочувствие экипажей.
“Не болтай — будешь пособником шпиона”
Роман Владимира Купче с космосом начался банально. Угораздило молодого выпускника простой московской школы поступить в 54-м году в Бауманку на так называемый 34-й факультет. Это “заколдованное” место было не что иное, как завуалированная “ракетная школа”. А потом в 60-м году выпускник Купче прямиком попал к Сергею Павловичу Королеву.
— Владимир Владимирович, что же поручал молодому сотруднику Королев?
— Тогда мы готовились к гагаринскому запуску. Мое первое задание было составить технологический график подготовки ракеты и объекта. Проще говоря, просчитать все технические моменты. Когда открыть люк, когда закрыть, когда сажать Гагарина: до заправки, после заправки. А самое ответственное поручение мне дали такое: придумать космические позывные. Как-то вызывают меня к начальству. Захожу, а там вся верхушка заседает: Каманин, Кириллов, Воскресенский, Королев. Собрались, голову ломают: как земле с космосом общаться? Ну придумали, что Гагарин будет “Кедром”, а Королев “Зарей”. А дальше что делать, не знают. Вот и задали мне работку сочинить официальную форму общения “Кедра” с “Зарей”. Так и появились вопросы с Земли: как проходит полет, как самочувствие экипажа? И нехитрые ответы: полет проходит нормально, самочувствие в норме.
— А сам Гагарин не принимал участия в творческом процессе? Все-таки для него старались.
— Первые космонавты вообще к полетам особо не готовились, потому что не было известно, к чему, собственно, готовиться. А Гагарина вообще на руках носили и пыль с него сдували. Ведь человек, считай, в никуда собирался. Это были первобытные времена нашего космоса. Только потом каждый винтик, который применялся в полетах, мы стали испытывать на Земле. Так появился отдел подготовки систем обеспечения жизнедеятельности космических кораблей. Обеспечение кислородом, питание, гигиена, вода. Все эти вещи необходимо было отрабатывать с испытателями. Меня же назначили техническим руководителем этих испытаний.
— Вы сказали “отработать с испытателями”? Это были специально обученные люди?
— Космонавтов долгое время берегли. Ведь испытания были небезопасные. В огромную барокамеру ставили станцию, и там создавались условия один к одному как на орбите, кроме невесомости. Существовала постоянная угроза разгерметизации объекта, опасная для жизни. Испытатели часто теряли сознание в непривычных условиях. Бывало, и мне самому приходилось проверять на себе изобретения. Например, когда разработали систему регенерации воды из урины. Все эту “водичку” пробовать отказались, пришлось мне как начальнику делать первый глоток. Не говоря уже о продуктах питания, я их все переел. Нам приходилось разрабатывать и испытывать все с нуля: туалет, который должен был функционировать в невесомости и поэтому работал по принципу пылесоса. Двойной душ, который подает влагу и тут же ее втягивает обратно. Но впоследствии и космонавты стали проходить испытания на Земле, чтобы потом им было проще работать в космосе.
— Сколько времени занимала подготовка к полету?
— Подготовка к полету проходила в реальном масштабе времени. Если экспедиция рассчитывалась на месяц, значит, космонавты как миленькие сидели в объекте месяц. Полгода — значит, полгода. Мы же четко контролировали все механизмы, чтобы потом, во время полета, не произошло сбоя. Если по графику у космонавтов по полтора часа утром и вечером зарядка, значит, мы наблюдаем, как функционируют космическая беговая дорожка и велотренажер. Ведь если в полете тренажеры сломаются, это будет критическая ситуация — после такого полета людей из корабля в прямом смысле слова выносили бы. В невесомости первым делом атрофируются мышцы.
— Во время испытаний вы месяцами общались с космонавтами исключительно при помощи датчиков. Неужели не возникало желания, пока не видит большое начальство, открыть люк и лично спросить: как дела?
— Подобные вольности были запрещены, но в ночную смену мы общались с космонавтами через иллюминаторы: как дети, перестукивались и на языке жестов пытались травить друг другу анекдоты.
— Вы участвовали в совместном советско-американском проекте “Союз—Аполлон”?
— Конечно. Но когда приехали американцы, нас засекретили еще больше и полностью запретили с ними контактировать. Даже когда фотографировали, то специально расставляли, чтоб мы с американцами не пересекались. Каждому придумали легенду. Я по своей легенде числился обычным инженером центра подготовки космонавтов. Если спрашивали про условия жизни, я должен был отвечать, что у меня пятикомнатная квартира, машина и личный водитель. Встречались с американцами мы только в курилке. Там они нам про свои виллы и прудики у дома в венецианском стиле и рассказывали, по-барски раздаривая фотографии лунохода и лунные доллары. Мы же все больше помалкивали. У нас даже лозунг в отделе висел: “Не болтай — будешь пособником шпиона”.
Перекур в невесомости
Со своей женой Владимир Владимирович познакомился тоже в атмосфере повышенной секретности. Случилась встреча двух одиночеств на очередных космических испытаниях в Институте медико-биологических проблем. При слове “роман” Валентина Ивановна только машет руками: “Какой роман! Все как у всех. Я была вдовой, и Владимир Владимирович свободен. Мы просто работали вместе и очень любили космос”.
Валентина Ивановна отработала медиком в НПО “Энергия” 30 лет. Работая вместе, они не виделись целыми сутками. Пока он копался со своими механизмами, она дежурила по 24 часа за приборами: следила за состоянием здоровья космонавтов во время полета.
— Космонавты наверняка обходили стороной докторов, пытались пронести на борт алкоголь и сигареты?
— Алкоголь у них был в виде настойки элеутерококка на спирту. Это единственное, что им разрешалось брать с собой в космос. Но зато в приличных количествах. Даже при желании можно было устроить небольшую вечеринку. Да и нельзя сказать, что алкоголь и космос — две несовместимые вещи. В последнее время уже никто из экипажей не стартовал без бутылки коньяка. А вот никотин строго-настрого запрещали. Только один человек умудрялся курить на борту — Валерий Рюмин. Каким образом он там дымил, никто так и не понял. Да и его вычислили только по анализу атмосферы.
— Как отражается пребывание в космосе на здоровье?
— Я не наблюдала состояние здоровья экипажей после полетов. Но одно скажу точно: все космонавты после пребывания в космосе через год-полтора сильно поправляются. Почему это происходит, наукой не установлено. Может, изменяются обменные процессы. Но факт остается фактом. Всех после полетов, начиная с Гагарина, сильно раздуло.
— Женский организм тяжелее переносит перегрузки?
— Естественно, женщинам сложнее. И в плане нагрузок, и в плане гигиены. У Валентины Терешковой после полета сильно сдало здоровье. Но говорить о каких-то чересчур серьезных последствиях влияния космоса на женский организм нельзя.
— Во время полетов случаются экстренные ситуации?
— В основном это желудочные колики и зубная боль. Но космонавтам всегда выдают большую аптечку с огромным арсеналом лекарственных средств. Есть даже и маленькая ампула с обезболивающим наркотиком. Бывает, что космонавтов мучает депрессия, например из-за плохой психосовместимости. На моей практике очень плохо летали Лебедев и Береговой. У них чуть до драки не доходило. Вроде на Земле было все нормально, а как попали в замкнутое пространство — точно с цепи сорвались. На этот случай у нас есть средства психоподдержки: любимые фильмы, музыка — можно заказать что-нибудь из дома для души. Тебе доставят твой заказ с грузовым кораблем.
— А были ли ситуации паники на борту?
— Однажды в мое дежурство был такой случай. Экипаж выходит на связь и сообщает, что у них какой-то стук извне. Говорят, что все проверили, а стук не прекращается. Но раз такое ЧП, нам, медикам, связь с бортом быстренько отключили, и начальство стало общаться с кораблем уже в секретном режиме. Когда ситуация прояснилась, оказалось, что это разболталась и стучала крышка вентилятора. А народ-то сильно перепугался!..
Семейство Купче давно на пенсии. У них свой дом и роскошный сад в подмосковном поселке Старые Большевики. Валентина Ивановна и Владимир Владимирович гордятся тем, что всю жизнь работали на космос. Жаль только пенсионерам, что теперь он без них загибается. Сами же старики в отличной форме. Владимиру Владимировичу уже семьдесят, но он и сейчас при деле: обеспечивает жизнедеятельность всего поселка — чинит машины, мастерит из старых полотеров и пылесосов газонокосилки и даже спроектировал новую систему водоснабжения участков. А Валентина Ивановна продолжает отвечать за состояние здоровья “космической” семьи. Раз в месяц она заставляет мужа проходить медосмотр в Королеве.
— Самочувствие в норме, полет проходит нормально, — шутят старики, подготавливая грядки под гортензии и устанавливая парник под огурчики с помидорчиками. — А если колонка работать перестанет, у нас в сарае конденсат стоит. Будем поливать огород водой из урины.
