Радостно сообщаем, что слухи о безвременной кончине оперы и оперетты в отечестве нашем сильно преувеличены. Не умерли они, болезные, а только пребывают в мучительных, а порой и приятных конвульсиях, на удивление почтеннейшей публике. Во всяком случае, именно эти конвульсии были почему-то выбраны экспертным советом национальной премии “Золотая маска” и номинированы в качестве лучших российских образцов театрально-вокального жанра и его подотделов. Сегодня в Большом театре в торжественной обстановке премии будут распределены.
Только сразу договоримся: Мариинский театр во главе с Валерием Гергиевым здесь ни при чем. Просто неловко подключать их к общему списку — все равно как команду Высшей лиги поставить в один чемпионат с юниорами. Свои спектакли вечный лауреат маэстро Гергиев, которому уже пора вслед за мистером Иксом пропеть: “Всегда быть в “Маске” — судьба моя!”, традиционно показывает за месяц до начала фестиваля. И это правильно: зрителям и в особенности критикам необходимо подзабыть свои сильные впечатления от “Китежа” и “Валькирии”, чтобы смириться с просмотром милой, но слабой по уровню вокала “Богемы” питерского театра “Зазеркалье” или скучного, небрежно спетого сибирского “Графа Люксембурга” (Новосибирский театр оперетты).
Список оперных номинантов нынешней “Маски” просто поразителен: он (кроме гергиевских) состоит из двух наименований — вышеупомянутой “Богемы” и “Риголетто” Саратовского театра оперы и балета. “Граф Люксембург” в унылом одиночестве мыкается в номинации “оперетта”, “Царь Демьян” (опять же Мариинского театра) проходит в разделе “Новация”.
Ни одного московского спектакля на фестивале не было. Хотя неясно, чем саратовский “Риголетто” лучше, скажем, “Сельской чести” из “Новой оперы” или тем более габтовского “Игрока”. По музыкальному воплощению “Честь”, безусловно, качественнее, а “Игрок” гораздо интереснее и по режиссуре. Но видно, что это политика. Какими стимулами руководствуются члены экспертного совета при выборе номинантов, нам неведомо. То, что театр Станиславского и Немировича-Данченко по собственной инициативе снял два своих хороших спектакля — “Обручение в монастыре” и “Летучую мышь”, а также отсутствие по этическим соображениям в афише фестиваля спектаклей “Геликон-оперы” (ее худрук Дмитрий Бертман возглавляет в этом году жюри), окончательно обрекло поющую “Маску” на полное фиаско.
Некоторый “оживляж” должен был внести “Царь Демьян” — как бы экспериментальный проект группы эстетствующих постмодернистов, которым пришла охота пошутить. Владимир Николаев, Леонид Десятников, Ираида Юсупова, Вячеслав Гайворонский и группа товарищей, скрывшихся под псевдонимом ТПО “Композитор”, на манер известной игры “чепуха” (каждый играющий сочиняет свой фрагмент, зная лишь общую канву) написали музон на текст либретто Елены Поленовой . История про царя Демьяна (Михаил Давыдов), который предпочел христианской вере разврат. Он жестоко казнит своего сына царевича Артура (Лариса Дудина), который достал папу упрямой и пронзительной апологией Господу нашему Иисусу Христу. Народ ходил по сцене в клетках (большой привет от фильма “Кин-дза-дза”) — в этом, видать, новация режиссера Виктора Крамера . В конце все умерли, а потом воскресли по просьбе Мальчонки-зазывалы (Федор Лавров) — солидного такого мужчины лет 35. Много всяких смешных персонажей. Самый смешной — Исполинский рыцарь (контратенор Олег Безинских ), который вызывает неудержимый хохот у публики, особенно в сцене своей смерти. Словом, вертеп, балаган, фольклор, лубок, знаете ли, и все такое. Как во всяком групповом предприятии, кайф ловят главным образом участники. Сами авторы обозначили на афише свое детище как “ужасное оперное представление” — им виднее.
Кончилось все оперой “Риголетто” из Саратова. Не дай бог обидеть саратовский театр. Он постарался — огней на сцене было так же много, как на улицах этого славного города согласно известной песне. Риголетто (Александр Багмат) пел арию про куртизанов с пушистым зайчиком в руках. И вообще все было прелестно. Вот только при чем здесь национальная театральная премия?
Сегодня в Большом театре — раздача слонов. Пусть все получат — не жалко.
