А ведь когда-то именно они олицетворяли собой центр любого города. И даже были главными “героями” сказок. Потому что если бы не часы, Золушка никогда бы не потеряла туфельку...
В Европе и сегодня принято заботиться о городских часах. А американские часовщики ездят по всему миру, чтобы постичь сложную культуру городских “ходиков” — своего опыта у них маловато.
А в столице России, судя по башенным часам (если не считать кремлевских курантов), время остановилось. Большая часть уникальной старинной механики брошена и никому не нужна.
Солнечные часы сменялись песочными, потом водяными. В наших широтах с солнцем всегда было непросто, и появились часы с боем. Тем не менее в Троице-Сергиевой лавре до сих пор сохранилось два экземпляра солнечных часов, неизвестно когда и кем подаренных православной церкви. В XVIII веке в Москве появились даже специальные каретные часы — стояли в карете на полочке, отбивали целые, половинки, четверти и даже минуты.
Но совершенно особую роль играли городские часы. В Европе даже самый маленький городок имел свои “ходики”. А главные часы города во французских и немецких провинциях всегда располагались на мэрии: там время определяла власть. Кстати, в Европе еще в XIX столетии башенных городских часов было в 4 раза больше, чем в России.
И все-таки не только в Москве, а даже практически в каждом подмосковном городе — Бронницах, Коломне, Кашире — были часы. Потом появились поезда и железные дороги — и часы стали обязательным атрибутом московских вокзалов. По слухам, очень трепетно относился к секундам Лазарь Каганович — он снабдил всех железнодорожников карманными часами.
А сегодня Москва — просто кошмар часовщика. По словам специалистов НИИчаспрома, такого количества неисправных механизмов нет ни в одном крупном городе мира.
Вся сложность заключается в том, что старые здания с часами стали собственностью разных ведомств — от Министерства путей сообщения до Академии наук. А у них нет ни средств, ни желания о них заботиться.
Мест, где когда-то были часы, в Москве много. К примеру, башенка на жилом доме дореволюционной постройки напротив офиса “Лукойла” на Чистопрудном бульваре когда-то показывала время. Сегодня от старых часов остался только циферблат. Знаки и цифры на нем “для маскировки” замазаны краской. Или, скажем, башенные часы на здании МПС: механизм дышит на ладан, но денег на замену или ремонт у богатых железнодорожников нет.
Часы на здании Минсельхоза стояли около года. Совсем недавно пошли, но часовщики уверяют, что ненадолго. Просто потому что механизм не менялся несколько десятилетий.
Часы на торце здания “Известий” на Тверской не ходят уже несколько лет. Механизм этих часов спрятан за кабинетом главного редактора, так что понятно, почему их никак не отремонтируют.
До 1993 года были часы на Белом доме. После расстрела парламента их так и не восстановили.
Интереснейшая история связана с часами на Елоховской церкви. Лет тридцать назад к батюшке пришли двое чудо-мастеров и предложили сделать для церкви часы. Батюшка согласился, пришлые мастера сваяли механизм. По информации профессиональных часовщиков, держится там все на соплях и на честном слове: проводочки, шнурочки, аккумуляторы — строго как попало. Часы встают регулярно, раз 10 в год.
Самый же большой анекдот — часы на здании Академии наук. Они были поставлены в 1989 году и... ни минуты не работали. Зато этот шедевр авангардизма водружен на такую высоту, что просто осмотреть его можно только с помощью альпинистов.
— Памятник Европе лепим в центре города, а часы — стоят! — говорит Назаров. — Это позор для такого города, как Москва. Пусть бы Мосгордума предусмотрела ответственность для собственников зданий. Если есть у тебя часы, то позаботься, чтобы они шли. Или убери их совсем, чтобы не позорить столицу.
Киевский вокзал Москвы был построен в 1913 году, тогда же там появились часы. По оценкам специалистов, циферблаты с тех пор не менялись ни разу. А циферблаты часов Киевского вокзала — это, пожалуй, самое исторически ценное, что есть в этих часах: витражные, из матового стекла. И в то же время — самое опасное, потому что держится вся эта красота на прогнивших и проржавевших креплениях. В любой момент циферблаты могут упасть на тротуар, по которому ходят толпы людей.
Специалисты НИИчаспрома предлагали заменить все циферблаты, восстановить механизм и бой, даже сделать мелодию — “Наш паровоз, вперед лети!”, но руководство Киевского вокзала отказалось от неприбыльных вложений. Зато в телеинтервью и.о. начальника вокзала заявил: “Часы — это лицо любого вокзала, поэтому должны ходить с точностью до минуты”. Одно из лиц Киевского вокзала, обращенное в сторону “Рэдиссон-Славянской”, совсем недавно показывало то ли полдень, то ли полночь. К приезду Лужкова на открытие скульптуры “Похищение Европы” их перевели на пять часов. По наблюдениям железнодорожников, никто из чиновников не заметил, что башенные часы на северной стороне давно стоят.
На “вокзале победы” — Белорусском — у часов нет стрелок. Правда, вокзальное начальство подписало договор с НИИ о реставрации часов, но работа никак не начнется. Причина все та же — нет денег. Зато у площади трех вокзалов неплохие перспективы: на Казанском часы отреставрированы, Ярославский в процессе переговоров, готов “облагородиться” Ленинградский.
Башенные часы — вотчина НИИчаспрома. Поэтому именно институт, как правило, занимается ремонтом старых “ходиков” и созданием и установкой новых. Почти все городские часы — и уличные, и башенные — электронно-механические. Но есть и абсолютно уникальные механические часы, которые воспринимаются уже не столько как прибор для определения времени, сколько в качестве исторического памятника. Они дороже “электрики”, но за ними нужен тщательный уход. Самые известные из этих уникумов — часы на Спасской башне, Большом Кремлевском дворце и в Павловском Посаде.
В 1997 году специалисты НИИ реставрировали куранты. Предпоследняя реставрация была в 1937 году. Это не просто механика и историческая ценность, а главные часы страны. Так что у кремлевских курантов, как и у часов Большого Кремлевского дворца, будущее самое светлое.
А вот старинным часам в Павловском Посаде не посчастливилось, хотя они не менее уникальны, чем кремлевские. Только два эксклюзивных механизма было в России: один в павловопосадских часах, другой — в Волоколамске. Из Волоколамска механизм по приказу Сталина перенесли в столицу, приставили на Речной вокзал к чужому циферблату. А потом часы поменяли на электромеханические, и сейчас уникальная механика пылится неизвестно где. В Волоколамске остался циферблат, и сейчас они тоже стоят.
За городскими часами Павловского Посада ухаживали три поколения мужчин в семье Поповых, но нынешний смотритель Андрей Попов, похоже, будет последним. Потому что скоро ремонт механизма станет бессмысленным. Циферблаты разваливаются на части, стрелки в рабочем положении удерживает лишь сложная система противовесов. Каждую неделю смотритель выходит на узкий карниз у купола башни и пытается закрепить отваливающиеся цифры. Механизм, установленный в позапрошлом веке на колокольне кафедрального собора, пережил две войны. Позолоченные стрелки показывали одинаково точное время и прихожанам самой большой в городе церкви, и тем, кто разрушал эту церковь в середине 30-х. От собора осталась только одна башня — та, что с часами. История этих часов записана смотрителями на стенах чердачного помещения. Среди технических отметок дед нынешнего смотрителя оставил свое завещание и наставление потомкам. Мастер подробно описал все возможные неисправности механизма и методы их устранения. Не указал только, где взять деньги на капремонт. Да и что ремонтировать, если, как выяснил Андрей Попов, формально в Павловском Посаде... вообще нет башенных часов. Куранты не значатся ни в одном современном документе. Пять лет уникальные часы вообще никто не охранял. Смотритель считает, что от полного разрушения механизм спасло только чудо. Если бы пропала хоть одна деталь из сложного механизма, часы могли остановиться навсегда. В советское время по инициативе местного горкома 12 из 17 колоколов были сняты и отправлены на переплавку. Сегодня только краеведы знают, что когда-то куранты каждый час выводили “Боже, царя храни!”
И часовщики, и историки уверены: часы надо восстанавливать. Поскольку они не столько утилитарны, сколько красивы, они образуют вокруг себя определенную ауру.
Специалисты считают, что Москве и области нужна специальная программа — хотя бы для восстановления тех часов, которые пришли в полную негодность и могут вот-вот упасть.
Есть в Москве и еще одни настоящие старинные часы. Расположены они... в здании ФСБ на Лубянке. Что интересно, специалисты пока не могут понять, что за механизм там стоит. Снаружи не определишь, а внутрь не попадешь. Но, судя по всему, лубянские мастера о своих часах заботятся как надо.
— Кукольный театр в столице включен в экскурсионные маршруты именно из-за часов, — уверен Сергей Назаров. — Это ведь психологический феномен: есть некая загадка в том, что стрелочки движутся. Человек просто не может не обратить внимание на дом с часами.
Зато на это уже обратили внимание владельцы многих московских бутиков. Часы появляются в витринах “не по профилю”: в магазинах одежды, обуви, даже в гастрономах. У новых русских считается особым шиком ставить часы на своих особняках. Кстати, этот контингент не стесняется: заказывают и водяные, и солнечные механизмы. Коммерсанты ставят часы на своих предприятиях.
В последнее время, по наблюдениям специалистов, часы вносят в проект сами архитекторы. Потому что понимают: здание с часами будет центром района. Башня с белым циферблатом уже украшает Химки. В некоторых районах появились школы с часами на фасаде, причем школьные часы управляют звонком.
— Почти все спальные районы Москвы “слепые”, без часов, — говорит Назаров. — А ведь часы — это не только прекрасный ориентир, они могут стать духовным центром района. Особенно часы с боем. Сегодня появились часы в Химках и Новокосине, но этого мало. По идее, они должны быть в каждом микрорайоне.
В последние годы появилась масса фирм-однодневок, делающих и устанавливающих часы. Но больше всего часовщики-профессионалы страдают от дизайнеров.
— Придет, упрется: сделай ему половину циферблата круглую, половину треугольную и без цифр, — рассказывает Назаров. — Спрашиваешь: зачем? Отвечает: я так вижу. Все эти экзерсисы есть в каталогах, модных журналах, но широкого применения они, к счастью, не находят.
Очень много заказов НИИ выполняет для стран СНГ. Здесь делали “время” для Минска, для Астаны, а вот для Грузии не сложилось — в последний момент у грузин не нашлось денег.
Сейчас московские часовщики рассматривают заказ Сургута. Делают... часы-клумбу. Правда, когда на этой клумбе в Сургуте успеют вырасти цветы — московские часовщики так и не поняли...
Заказывают часы церкви, банки, даже магазины. Часовых дел мастера рассказывают о совершенно изумительных часах с боем, сделанных для Давидовой пустыни, что под Чеховом. Когда в колокольню ударила молния и часы остановились — всего-то на два дня — местное население, привыкшее к колокольному звону, чуть не взбунтовалось, требовало вернуть потерянное время. Бывают и сложные заказы: чтобы бой не мешал жителям микрорайона, но был слышен на проспекте.
— Все это решается, — говорит Назаров. — Главное — было бы желание. А часы поставить можно ведь не только на жилой дом, башню или еще куда водрузить. В Европе довольно много уличных часов, которые вообще ни к чему не привязаны. Но там даже в маленьком городе считается правильным каждый новый район украшать часами.
Словом, ситуация привычная. Есть возможности, но нет желания. А время уходит. В средние века люди были уверены в том, что город живет лишь до тех пор, пока идут его башенные часы. Интересно, сколько осталось Москве с таким отношением ко времени?
