- Какие подписи прибыли в Москву: изъятые из правительственного самолета или другие?
- Молдаване не вернули те подписи, которые забрали из правительственного самолета. На мой взгляд, молдавские силовики сделали ситуацию в регионе еще более напряженной. Те 30 тысяч подписей, которые изъяли у нас, были собраны за неделю. А сейчас такое же количество собирается за день. Нам об этом сообщают русские общины Приднестровья.
Жители Приднестровья хотели передать нам подписные листы в присутствии телекамер, но мы дипломатично попросили обойтись без афиш, чтобы не обострять ситуацию в Молдавии. А молдавские силовики сделали все для того, чтобы привлечь к этим подписям особо пристальное внимание.
И ситуация, когда обыскивается правительственный самолет, с него забирается российское имущество, может очень повредить отношениям между нашими странами.
- Почему ваш самолет приземлился в Кишиневе, а не в Тирасполе?
- Мы могли сесть и там, но в том-то и дело, что мы хотели действовать корректно по отношению к молдавским партнерам. Рогозин планировал встречи с официальными лицами Молдавии. Но они вдруг сказали, что у них выходной. Тогда мы поехали в Тирасполь. 9 мая мы провели там — на торжественных мероприятиях в честь Дня победы. Там нам и передали подписи за воссоединение с Россией.
Потом мы вернулись в Кишинев, сели в самолет, взлетели, но над Украиной нас развернули обратно, сообщив, что запрещают пролет над своей территорией. Потом его запретила и Румыния. Нам пришлось снова садиться в Кишиневе.
Когда мы были на земле, нам сообщили, что Украина все-таки дают добро на пролет. Но у нас возникли сомнения: нет ли тут провокации, не заставят ли нас совершить принудительную посадку на Украине? Ведь там никто ничего не контролирует, власти нет, и риторика меняется по несколько раз в сутки. Поэтому мы решили лететь не правительственным, а рейсовыми самолетами.
А когда мы все покинули российский борт, и в правительственном самолете не осталось людей с дипломатическими паспортами, туда ворвалась полиция Молдовы и стала обыскивать самолет. Чего не имела права делать. Людей, приехавших из нашего посольства, к самолету не пускали. Они изъяли подписи и увезли их в неизвестном направлении.
Сказать, что это — недружественный акт — ничего не сказать. Абсурдность ситуации в том, что Молдова сама таким образом показала всему миру: Приднестровье не хочет быть в ее составе. В России- то об этом и без того знают: у них уже прошло три референдума на эту тему.
- Зачем, в таком случае, вам были нужны эти подписи?
- Ну вот к нам подходят люди, просят передать обращение к главе государства, мы что должны делать? Отказываться? По какому праву? Мы должны были взять и передать.
- У России есть виды на Приднестровье?
- У нас есть большие возможности, но мы их не использовали до сих пор. И это должны понимать люди в Молдове, которые хотят поиграть с взаимоотношениями между нашими странами. Я бы не советовал им этого делать.
- Но ваша поездка была связана с интересами России в Приднестровье?
- Нет, абсолютно. Мы и в прошлом году приезжали на 9 мая в Тирасполь. Только в тот раз удалось еще пообщаться и с людьми в Кишиневе.
- Рогозин написал в соцсетях, что у этого недружественного шага со стороны Молдовы будут большие последствия. Что он имел в виду?
- В Госдуме мы это дело обсудим. И на комитете по обороне, и на пленарном заседании. Не думаю, что для Молдовы это закончится чем-то хорошим.
- А как Россия может наказать Молдавию?
- Да как угодно. Вот возьмем и признаем независимость Приднестровья. Мы стараемся действовать в Молдавии как можно мягче. Только защищаем там интересы граждан России. Но если к нам начинают применять силу, то нужно понимать, что ответы могут быть адекватными.
